Страница 2 из 23
Кто же ты такой, кир Алан конт Валлид? Эту загадку было очень интересно разгадывать, поэтому ксен с большой неохотой покидал фронтир. Но приказ Наместника звучал лаконично – герцог Вас'Хантер. И Искореняющий с ним согласился: герцог стал слишком самостоятельным и решил сыграть за спиной Храма.
Предчувствие заставило вскочить на ноги и развернуться в сторону скалы, на которой он заметил лучника. Лодку сильно качнуло, но ксен успел послать стрелу. Они выстрелили одновременно – неизвестный стрелок и Длань. Стрелок с пробитым горлом упал в воду, а Алвис боковым зрением успел выхватить момент, когда конт резким движением развернул игуша вокруг себя и закрыл его своим телом. Стрела с черно-красным оперением, пробив кольчугу, вошла в плечо Алана. Значит, покушались на горца, не на конта. Первым желанием было развернуть лодку обратно к берегу, но ксен сдержался. Эхо разносило над водой обрывки фраз, некоторые слова Искореняющий смог уловить и понял, что Алан в ближайшие часы умирать не собирается. «Смертельно раненые люди обычно не орут, поминая Вадия и потрясая кулаком, а красиво падают в объятия соратников и возлюбленных», – иронично подумал про себя ксен, представив, как Алан Валлид, картинно прижав ко лбу руку, падает в объятия игуша. Это было смешно.
«Иверт должен конту еще одну жизнь», – хохотнул про себя ксен, поднимаясь на борт небольшого корабля. И если он хоть что-то понимает в горцах, Алана ждет сюрприз.
Виктория смотрела, как лодка, несущая на своем борту брата Алвиса, удаляется от берега. На соседнем камне грелись на солнышке ее сын и секретарь. Виконт-крестьянин и раб-герцог. Мальчишки, заменившие ей семью, оставшуюся где-то на далекой Земле. Чужой мир, чужое солнце, чужое тело.
Прошло два месяца с тех пор, как ее душу забросило в этот мир, в тело опального бастарда последнего короля – конта Алана Валлида. А такое чувство, что прошло несколько лет. Шок от осознания того, что после долгих лет существования женщиной, после замужества, рождения трех сыновей, смерти, посещения места, жутко напоминающего библейское чистилище, она очнулась мужчиной – сменился упрямым желанием выжить. Выжить всем врагам назло! Выжить и быть счастливой!
Она перевела взгляд на Иверта. Еще одна головная боль. Влюбленность в этого зеленоглазого мужчину. Очень странная любовь. Наваждение. Даже в самом страшном сне она не могла подумать, что в свои годы сможет влюбиться в человека, которого видела всего несколько минут. Избитого, умирающего, незнакомого. Врага. Мужчину, который до сих пор оставался для нее загадкой и которого она совершенно не знала. Скрытного, незаметного, настороженного. Даже сейчас она не могла сказать, какой Иверт на самом деле. Даже брат Искореняющий с его тайнами и интригами ей был более понятен, чем этот горец. Как такое могло произойти? Неужели сработал эффект молодого тела? Хотя… после разговора с местными богами у нее начали закрадываться подозрения, что без Ирия здесь не обошлось. Слишком уж неожиданной и нетипичной для нее была эта любовь. А Ирию очень хотелось, чтобы она вернулась в женское тело.
Черт! Стрелок! Крикнуть времени уже не хватило…
У! Как больно! Чтоб вас там подняло и прихлопнуло! Рэй же сказал, что поставил на скалах своих людей! Где эти люди? Ага! Появились! Зар-раза!
– Иверт, вылови труп. Надо посмотреть, кто это такой. Дарен, не бледней! Вытащим стрелу в замке, пусть пока торчит. Идите сюда, я на вас обопрусь.
Все произошло мгновенно, она не успела предупредить горца, а отпихнуть с траектории полета стрелы его было просто некуда. Вокруг обломки скал, падение на которые привело бы к смерти вернее, чем попавшая в плечо стрела. Именно из-за скал в этих местах и не мог пришвартоваться к берегу ни один корабль. По узкому проходу между нагромождениями камней и огромных осколков имела шанс пройти только лодка, да и то не всякая. Но даже такая бухта являлась подарком Ирия. Практически все побережье покрывали высокие горы, уходящие в воду, и лишь в нескольких местах можно было подойти к берегу. Наконец-то Виктории удалось разгадать тайну почты храмовников. Письма им доставлялись по морю, что намного быстрее, чем посылать верхового гонца.
Спасибо, Алвис. Первое, что она увидела – лук в руках у ксена, и только потом, проследив за его взглядом, заметила стоящего на скале стрелка. Все остальное тело выполнило само, без участия мозга. Ничего, сейчас потихоньку доберемся до замка, и там…
…«и там» Виктория уже не помнила. Ослабленный предыдущими травмами организм решил, что еще одна дырка – это уже слишком, и выключил свет, как только они ступили на тропу, ведшую в замок Линь.
Виктория открыла глаза и осторожно села. На простыне осталось большое кровавое пятно. Тугая повязка на плече пропиталась кровью и сковывала движения, но она не собиралась в ближайшую десятницу махать мечом, поэтому приняла еще одну рану как неизбежное зло. На фоне всего, что ей пришлось пережить, это были мелочи. Только не мешало бы перевязать.
После того как Иверт вынес бесчувственное тело конта из пыточной, Алан провалялся в беспамятстве пять дней, а затем еще десятницу пролежал в кровати, залечивая ожоги и многочисленные травмы.
Иногда конт приходил в себя, чтобы мутным взором увидеть сидящего у кровати верного Берта и выпить горький отвар, который для него готовил лично Искореняющий. Однажды в такую короткую минуту просветления сознания конт потребовал, чтобы его отнесли к Нанни – попрощаться.
Ничего этого Виктория не помнила. Она не видела, как прибывший из Крови брат Турид отпустил дух Нанни, приняв у Берта красную свечу, зажженную от погребального костра. Без конта прошли допросы и казни заговорщиков. Без него брат Алвис отправил воинов разыскивать дочерей конта. Привезли только одну, вторая была слишком мала, и мать ее не отдала. Когда Алан в очередной раз пришел в сознание, Искореняющий поинтересовался, не хочет ли он признать дочь? Виктория смутно помнила черноглазую девочку, перепуганную и заплаканную, и свое незамедлительное согласие. Только имя у девочки было слишком простецкое, и конт потребовал, чтобы ее назвали Василисой. Почему Василисой? А кто его знает, что пришло на ум больному воображению, но Искореняющий согласился, и девочку нарекли на местный манер – кирена Василия виконтесса Валлид. Виктория дрожащей рукой подмахнула бумаги, дав себе зарок разобраться со всем, когда будет чувствовать себя лучше, и благополучно уснула, выпив настойку брата Алвиса. Пользуясь своей властью, Длань выдал девочку замуж за сына Линя, после чего сразу отправил Василию в Кровь, заявив, что первая брачная ночь возможна только после того как жене исполнится четырнадцать лет, но никак не раньше. Перечить ему никто не стал, а через несколько дней новый барон Линь был найден мертвым. Он отравился. Так виконтесса стала баронессой и вдовой, а замок на законных основаниях перешел к ее отцу до той поры, пока он вновь не выдаст дочь замуж.
Тур потом рассказал конту, что Рэй ослушался приказа господина и не дал Кайрату Линю умереть легко, и что эхо разносило вопли барона по горам на протяжении нескольких рысок. Рассказал, что капитан заставил предательницу Олику смотреть на муки ее любовника, и теперь она ждет суда владетеля в подвале замка. А еще поведал о том, что Искореняющий лично готовил для конта еду, никому не позволяя притрагиваться даже к посуде, пока из Крови не приехала Райка в сопровождении Оськи и Кусь. Райка моментально построила всех – от Рэя до местных кухарок, деятельный шут нашел тайник с женскими украшениями, а тау покусала Гихарда Ведмедя, когда тот попытался пройти к конту в спальню. Рабы же Линя, после того как Оська расписал им перспективы, все как один умоляли оставить их в собственности Валлида,
Все эти события Виктория благополучно пропустила. Но, даже придя в себя, столкнулась с излишней заботой со стороны окружающих. Райка и Рэй объединили усилия и, видно, решили довести конта до смерти через обжорство. Стоило открыть глаза, как раздавался голос Берта: