Восточная Корона

Тишина. Все отпустило. Больше не было ужасных выводов со скользкими мыслями, будто черное волшебство освободило меня. Остались выводы о том, что сегодня был дурной день, а завтра выходной.

Выходной пролетел быстро. Утром встала, покушала, сходила в магазин, а уже вечер пришел. Как отдыхала? Непонятно.

Пришел рабочий день. Отчеты. Звонки. Факсы. Захотелось пройтись по улице за покупками, но пришлось из охраны отсылать. Рыжик быстро все делала, а я со стороны наблюдала, поэтому написала парням список и отправила с поручениями. Им все равно делать нечего: или рассматривают потолок, или в онлайн играют. А дальше делают вид, что работают – прошли типа по периметру, все углы в комнатах осмотрели и успокоились.

Время подошло к обеду, пора кормить Бармалея. Все сделала в привычном темпе: красиво салфетку положила, свернула галстуком, пошла.

Шеф был склонен к живописи, рисовал на столе кораблики и писал на папках «если я капитаном был».

Я решила, сегодня молчать буду.

«Улизнуть» не получилось, отложил ручку, строго посмотрел:

– Самолет тебе подарить?

Я, не спрашивая, села на диван. Вот и покормили Бармалея – опять шутит?

Мы про авиацию редко беседовали, и когда диалог заходил про самолеты, он грустно в окно смотрел, будто скучал по прошлому.

– Ну?

– Так… я никогда не летала. Зачем мне самолет?

– А у меня полный дом этих железных птичек, но я лишь мечтаю полетать.

– Можно сделать иначе…

– Как можно? – поднялся с места, подошел, встал, – Ты быстрее думай. Я твой дневник до конца прочитал.

– До конца? – не к месту спросила я.

– До конца, – эхом ответил мужчина, – стою и думаю, что с тобой сделать? – протянул руку, я машинально вложила пальцы в ладонь, – почему не ответила на предложение? Вижу, что думала, глазки бегают и блестят. Давай, так. Я сейчас отпущу пальчики, а сам пойду к столу. Под ним есть кнопка блокировки двери. Если выйдешь, значит, прощай.

Сердце билось быстро. Бармалей в охапку схватит и в свою пещеру утащит, а там…что там? На слове «там» воображение кончилось. Не помню. Ничего не помню. Но будет всего один разочек. Не страшно. От него приятно пахнет и становится хорошо, когда руки к плечам прикасаются, от этого тепло и уютно. Пальцы горячие, еще очень ловкие: на полу лежит поясок, кажется, сама оставила туфли рядом. Кофточка едва держится на плечах, а горячее дыхание мужчины нежно греет волосок на шее. Пальцы сильные, но не грубые – сам пробует, но осторожно. Иногда гладит живот, потом опускает ниже, под кружевную ткань. Кончики пальцев на ногах поднимаются на носочки и страх куда-то отпускает. Будто не мужчина обнимает, а шит, который защитит от всех бед. Не передать словами, то, когда ты прикасаешься ладонями к холодной стене, а сзади тебя обнимают. Волосы распушены, воздуха легким не хватает, кажется, что руки не удержат, так как проваливаешься в какую-то бездну. Хочется прошептать, чтобы мужчина остановился, но губы сухие, а по шее скользят кончики его пальцев. И вот неожиданно заходит тебе в рот, то нежно ласкает язык, то углубляются дальше. Волосы совсем разметались по плечам, что не собрать в пучок, помада стерта поцелуями, тушь размазалась. Жарко. Тело прижимается в поиске прохлады, вместе с ним грудь к холодной стене. Нужно немедленно убежать от него. Жаркого. Сильного. Мокрого. Сил больше нет. Пальчики последний раз встают на носочки и меня тенет вниз, где-то есть чувство, что он больно укусил за ухо и отпустил.

Осознание случившегося приходит в мысли. Передо мной стоит он. Я в одежде: юбка поползла по шву, а кофточка валяется рядом. Ткань мало похожа на то, что носила я. Он тоже одет, правда, без галстука, с растянутым поясом и выпущенной наверх рубашкой. Смотрит на грудь. Понимаю, что дразню его, так как глаза у мужчины озорно блестят:

– Хочу еще.

Когда все было кончено, я стояла в раздевалке у большого зеркального окна. В сердце вновь кольнуло. Больно. Но страшные мысли не возникли в голове, я только думала, что это будет легко. Уговаривала себя, как немного потерплю, но чувства вышли на свет и Талия Ивановна сдалась.

А теперь? Было странное ощущение, что мной попользовались.

Надо в приличный вид лицо приводить, умыться, подкраситься, одежду нормально застегнуть, а то кружевное болеро показывает всю грудь. Волосы не укладываются в прическу, словно их током ударили. Кошмар.

В дверном проеме кто-то остановился, повезло, что это был Бармалей. Как всегда хорошо выглядел, только рубашка слегка помята и галстук куда-то дел, возможно, оставил в мусоре. Ужас. А как же эстетика? Как подумать, то сердце начинало бешено колотиться, будто кто-то шептал, что хочется еще и в сердце становилось жарко, а черная отметина медленно отступала перед этим огнем.

– Талия.

– Да?

– Ты ничего не подумай. Мы с тобой теперь вместе.

И ушел.