Страница 29 из 40
От услышанного я на минутку опешила, позволив Ахетатону снова сократить дистанцию между нами. Справедливый гнев и возмущение клокотали в моей крови, бессильно разжигая в сердце пламя гнева. Значит, вот как заговорил этот напыщенный мерзавец!
— Да уж, Ахетатон Джуманужи! Вы разочаровали меня! — я резко выпрямилась, с ненавистью взглянув в глаза самоуверенного принца. Мужчина невольно отпрянул, испуганно покосившись на меня. Это приятно позабавило мое эго. Я снова почувствовала себя могущественной ведьмой. — Какое счастье! Жаль, что я так и не смогла оценить по достоинству Ваше милостивое предложение! — проговорила я, отчеканивая каждое слово.
Возможно, Джехен сказал бы, что я профукала свой единственный шанс на спасение. Но мне была противна сама мысль пресмыкаться перед кем-то. Вот в тот момент я поняла, как выглядит чувство настоящего презрения. И я была не намерена всю жизнь зависеть от того, кого искренне презирала.
— Вот значит как! — процедил сквозь сжатые губы Ахетатон. Маска его напускного величия слетела, оставив после себя только злость и досаду. Принц выпрямился, бледнея на глазах. — Огненные драконы всегда славились своей глупостью и героизмом. Наверное, поэтому никто из них и не дожил до наших дней!
— Возможно, Вы правы, — кивнула я, успокаиваясь. — Настоящие, гордые драконы вымерли. Остались только их жалкие потомки, не способные метать огонь и даже летать. Но мои предки это умели. И я не уподоблюсь тем, кто забыл о своей гордости!
Сказав это, я зарделась. Уж сколько жила, а никак не подозревала в себе таланта к пафосным речам. Впрочем, сколько мне той жизни осталось? Хоть напоследок успею почувствовать себя настоящим героем.
Ахетатон, видимо, тоже подумал об этом. Его лицо тронула тень легкой улыбки:
— Ты сама подписала себе смертный приговор, Агния. А жаль. У меня тоже есть гордость, и дважды я повторять не буду.
Сказав это, он резко подошел к двери и с силой распахнул ее, выпихнув меня на руки к поджидающим солдатам.
— Ведите негодницу к виселице, — приказал он, захлопнув перед нами дверь.
Солдаты беспрекословно приступили к выполнению приказа, схватив меня под руки. Бес разочарованно покачал головой, украдкой осмотрев меня. Видимо, он категорически не одобрил моего рвения и гордости. И его можно было понять. Кто же в здравом уме согласится добровольно пойти на виселицу? Правильно, никто.
Меня резво повели обратно по переходам. Шли мы быстро. Я без особого интереса смотрела, как бес выводит нас на свет божий, выводя в сад. Краем глаза я заметила своих давних приятельниц Аагарии и ее подружки. Одна из них осыпала меня лепестками какого-то цветка, когда мы проходили мимо фонтана.
Запах от лепестков шел дурманящее сладкий. Он приятно щекотал нос и дарил приятное успокоение. Я удивленно заметила, что совсем не волнуюсь. Наоборот, голова оказалась неожиданно ясной и спокойной. Мои сумбурные мысли каким-то диким образом угомонились, давая мозгу передохнуть. Скорее всего, эти лепестки были аналогом нашей валерианы и служили тут как успокоительное.
Тем временем мы успели добраться до ворот, служащих выходом из дворца. Тут нас уже поджидал вооруженный отряд стражников и старая телега, запряженная хиленькой лошадкой.
Я не смогла сдержать злорадной ухмылки. Да, воображения у демонов не хватило, чтобы придумать что-то пооригинальнее классической повозки для осужденной.
Мои соглядатаи, не особо напрягаясь, закинули меня на телегу, скинув сверху брыкающегося Джехена. Удивительно, и как по дороге я не заметила его яростного шипения и сквернословия?
Отряд тронулся. Перед нами торжественно распахнулись ворота, открыв дорогу на место моей казни. Я осторожно озиралась по сторонам, подумав, что за дворцовыми стенами меня уже поджидает разгневанная толпа демонов. Удивительно, но никто меня не встречал. Не было ни рева стотысячной рассерженной толпы. Не было ни тухлых помидор, ни камней, ни проклятий. Площадь оказалась пустынна.
— Дура, — подал голос Джехен, рассматривая площадь вместе со мной. — Они уже все на месте казни собрались!
— Обнадеживает… — задумчиво отозвалась я, переводя взгляд с пустынной площади на небо. Оно было таким же ясным и веселым, как и в день моего приезда. Так же победно светило солнце, так же не спеша плыли курчавые облачка. Не было им дела до моей казни. Я прищурилась. Солнце вовсю палило мою неприкрытую головушку и бессовестно смеялось с небосвода. В какой-то момент мне просто захотелось показать ему кулак и попытаться хоть как-то пристыдить. Человека на казнь везут, а оно ухмыляется!
— И все же зря я с тобой связался, — буркнул Джехен, недовольно помахивая хвостом. — Говорила мне мама не связываться с огненными. А я ее не послушал. Жил бы сейчас дома в горах в довольстве и радости и горя не знал!
Слушая своего спутника, я невольно заулыбалась. Этот ворчливый тон ну никак не подходил тому, кого везут на верную смерть. Видимо, добрые девы и на драконью головушку выделили успокоительного.
Стоило мне только на секундочку расслабиться и прикрыть глаза, как произошло немыслимое. В глазах стремительно потемнело, а правый висок противно заныл. На доски телеги что-то упало, упершись о мои ноги.
Я обиженно потерла набухающую на голове шишку и, согнувшись, приподняла со дна небольшой сверкающий камушек. Он был небольшим, но светился так ярко, что у меня зарябило в глазах.
— Тетенька, верните камушек! — закричал кто-то, пролетая над телегой.
Я подняла голову, встретившись взглядом с маленьким чумазым демоненком. По его озорной улыбке и задорным огонькам в глазах я сразу распознала виновника своей травмы.
— А ну пошел отсюда! — окликнул сорванца один из стражей, замахнувшись на парнишку древком копья. Мальчонка тут же взмыл ввысь, стремительно набрав высоту, но не отстал, воровато оглядываясь по сторонам. Через пару секунд я увидела, что к нему присоединилась еще парочка таких же голодранцев.