Хроники Окатора. Найденная

- Пережить эти ужасные годы удалось немногим. Из миллиардов остались несколько сот тысяч. И эта цифра все время сокращалась, - голос старика стал безжизненным, как у автомата.

- Болезни, которые мы разучились лечить и те, которые лечить никогда не умели, остаточная радиация, нападения животных, природные катаклизмы и множество других факторов, все это значительно сокращало нашу численность. Мы все еще воевали, не потому, что выжившие принадлежали к разным народам. Это уже не имело никакого значения, старая ненависть умерла вместе со старым миром. Мы дрались за чистую воду, за еду и за будущее. За женщин. - Бель-шум покачал головой.

- Окатор – всегда был миром воинов. Среди спасшихся мужчины составляли значительное большинство. Все они были тренированы, обучены выживать в экстремальных условиях, и, следовательно, легче переносили всевозможные лишения. Другое дело женщины и дети. Их почти не осталось.

- За последующие пятьдесят лет мы сократили нашу численность вдвое. Еще несколько лет и Окатор бы вымер.

- Я не знаю, что это было, просветление или осознание того факта, что подобные действия самоубийственны, - пожал он плечами. - А может быть все дело в инстинкте самосохранения? Но взаимное истребление прекратилось. Процесс объединения проходил очень медленно, учитывая крайне сложные условия жизни и отсутствие всяческой связи между группами.

- Кто-то догадался оставлять сообщения у источников воды, местом сбора была небольшая долина, здесь, - Бель-шум ткнул пальцем в крошечное зеленое пятнышко на глобусе.

- Группы, приходившие туда, были очень маленькие, обычно пять-шесть человек, иногда меньше. Одиночек не было, - старик многозначительно хмыкнул, подняв вверх указательный палец. - Самая многочисленная группа насчитывала тридцать пять человек. Но прекратив взаимное истребление и научившись делиться, мы продолжали вымирать. Дети рождались так редко, что это событие воспринималось как чудо.

- Казалось, сам Окатор мстит нам. Всерьез обсуждалась идея коллективного самоубийства. Но это было бы поражением, а проигрывать окаторцы не умели, - слабо улыбнулся он.

- Мы тщательно собирали остатки знаний, стараясь найти хоть что-то, способное помочь выжить.

- И нам повезло! Мы нашли бункер. Сохранилось там немного. - говоря это, старичок оживился, как будто заново переживая старый успех.

- Лаборатория, занимавшаяся параллельными мирами, - за этот шанс ухватились, как утопающий за соломинку. Через десять лет решились на первый запуск. Нашли мир, дотла выжженный войной, два последующих мира были такими же. Четвертая попытка стоила жизни исследовательской группе и принесла в Окатор неизвестную болезнь, сократившую и без того маленькое население, - тяжело вздохнул Бель-шум.

-На пятый запуск решились скорее от отчаянья и были вознаграждены, найдя твой мир, ноэль, - старичок тепло мне улыбнулся.

-Правда, те из нас, кто рассчитывал встретить столь же развитую цивилизацию, какой была наша, были огорчены. Человечество было слишком молодо.

- Все радовались, никто уже не думал о смерти, окаторцы чувствовали себя богами по сравнению с людьми, - он произнес это с горькой улыбкой. - И это вскружило нам голову.

- Ах, ноэль, Окатор так виноват перед человечеством! - с болью в голосе произнес Бель-шум.

- И чем же вы провинились?

- В вашем мире было только одно, чего не было у нас, - он покраснел. - Женщины.

- Надеюсь, никого не принуждали? – отчего-то тоже заливаясь краской, пробормотала я.

- Ты не понимаешь, все гораздо сложнее! На первый взгляд мы очень похожи, но это исключительно внешнее сходство! На самом деле наши виды отличаются гораздо больше, чем можно себе представить. Причем на таком уровне, что разобраться с этим мы смогли спустя многие годы, - старичок уткнулся в свои бумаги и, не поднимая на меня глаз, продолжил.

- Чтобы получить жизнеспособное потомство от союза окаторца и землянки, невеста должна обладать определенным генотипом и формулой крови, - он тяжело вздохнул. – Условий очень много, прошу прощения, за столь интимные подробности, - опять покраснел Бель-шум.

- Так за что вы извиняетесь? - спросила я. – За брошенных женщин, от которых не дождались детей?

- У нас, - Бель-шум, обиженно поджал губы. – Женщин не бросают никогда!

А потом, словно устыдившись, покачал головой, и его лицо приняло скорбное выражение.

- Все гораздо хуже, ноэль. Мне придется быть с вами откровенным, вы должны простить меня за подробности, - он опять повернулся к окну и продолжил глухим голосом.

- И как часто это происходило? – спросила я, чувствуя, как дрожит голос.

- Одна из тысячи, - почти неслышно сказал он.

От его слов меня прошиб холодный пот, и я со страхом посмотрела на него.

- Я умру?

- О, простите, что напугал вас, - Бель-шум замахал руками, как ветряная мельница. – Уверяю, к вам это не имеет никакого отношения.

Верилось в это с трудом, но я машинально кивнула ему, и он продолжил:

- Масштаб наносимого ущерба осознали не сразу. А когда поняли, то этот факт никого особенно не трогал. Одни считали, что людей и так слишком много, другие, что раз женщину ни к чему не принуждают, то и волноваться не о чем. Третьи, говорили о том, что если в обмен на материальные блага и знания люди хотят расплачиваться подобным образом, то и ответственность за это лежит на них самих, - он покачал головой.