Страница 8 из 243
- Только не говори потом, что мы с тобой не считаемся! – напоминает Элиот.
- Не буду, не волнуйся.
- Как решим – напомни мне позвонить матери и сообщить о нашем переезде. – просит Чара Элиота, направляясь к двери.
- Дорогой друг, ты же знаешь, что я никогда в жизни не возьмусь за исполнение твоей просьбы.
- Я напомню тебе, Чара. – говорю я.
- Спасибо, Роби. – улыбается старший. – Вот, - укоризненный взгляд в адрес Элиота, - Роберт на моей стороне.
- Конечно, - разводит руками Элиот, - он же застал твоя мамочку в период, когда она решила остепениться.
- Ты опять начинаешь?
- Элиот, Чара! – прикрикиваю я, привлекая к себе внимание. – Вы можете прекратить кричать? Не ссорьтесь, мы же – семья.
- Вот именно, Роберт, - говорит Элиот, направляясь ко мне, - мы – семья. А семья тем и отличается от подобия семьи, что её члены могут сколько угодно орать друг на друга, не переставая любить ни на секунду. Разве это не лучше показного картонного счастья, которое разваливается при малейшем дуновении непогожего ветра?
- Н… Наверное. – неуверенно говорю я. – Я не видел других семей, кроме нашей, мне не с чем сравнивать.
- И не нужны тебе другие. – улыбается он. – Тебе нас мало? М? – слегка щёлкает меня по носу, вызывая лёгкий смешок, заставляя наморщить нос. – Так-то лучше. – раскидывает в стороны руки. – Обнимешь родителя?
- Элиот, ты мне не родитель. – тихо напоминаю я, улыбаясь и отдаваясь в объятия.
- А в три года ты называл Элиота папой. – говорит Чара, умильно наблюдая за нашим порывом любви и ласки.
- А тебя? – выпускаю Элиота из объятий и переключаюсь на Чару.
- А меня, - вздыхает он, обнимая меня, - ты называл мамой. – поджимает губы и косится на Элиота. – Потому что кто-то тебя этому научил…
- Смешно же было! – смеётся Элиот. – Или ты не согласен?
- Я ведь не называл тебя так долго? – спрашиваю Чару, заглядывая ему в глаза.
- Нет, но в память мне это врезалось.
- Прости, - смущаюсь, - едва ли в три года я мог адекватно оценивать реальность.
- А я и не обижаюсь. Просто, не верится, что ты так быстро вырос…
- Ой, ты говоришь так, будто нам умирать завтра. – фыркает Элиот. – Нам всего лишь тридцать. – обнимает одной рукой Чару, другой меня. – У нас вся жизнь впереди.
- Я тогда, по-твоему, вообще жить не начал? – спрашиваю я сквозь смех.
- А ты сомневаешься? Ты ещё совсем ребёнок.
- Мне шестнадцать…
- Элиот, вспомни, где ты был в свои шестнадцать…
- Вот и я про это. – кивает Элиот. – Мы уже многое повидали в его года, а Роберт… А ему, очень надеюсь, всё это не придётся переживать.
- Зато, вы были друг у друга. – говорю я.
- Именно с этого и начались наши проблемы. – говорит Чара, за что получает тычок под рёбра.
- Не выставляй меня перед ребёнком монстром.
- Я – не ребёнок. – обиженно говорю я. – Мне – шестнадцать!
Со стороны кухни послышался звон, быстро перешедший в сирену, отвлёкший нас от спора.
- Упс! – пищит Элиот, уносясь в сторону кухни. – Я же пирог поставил разогреваться?
- Разогреваться? – кричит Чара, так же срываясь в сторону кухни, откуда выла пожарная сигнализация. – А почему ты не следил за ним?
- Я поставил время!
- Тогда, почему мы горим?
- Наверное, я немного ошибся…
Прохожу на кухню, кашляя от дыма и едкого запаха гари. Старшие открывают окна, вымахивая оборванными шторами дым, вытаскивают противень с тлеющими остатками пирога, кидают его в раковину.
- Я принесу огнетушитель… - говорю я, кашляя.
- Не нужно. – отвечает Элиот, разгибаясь и выдыхая. – Всё равно, огня уже нет, да и пожарные будут с минуты на минуту…