Страница 205 из 243
- В чём же причина?
- Моя глупая обида состояла в том, что я не могла простить тебе того, что ты не позволил помочь тебе.
- Ты серьёзно? – усмехаюсь. – Таби, я просто боялся сделать что-то непоправимое… К тому же, я привык справляться с этим самостоятельно, но теперь я не уверен, что это единственно правильно.
- И я повторю часть нашего первого разговора, сказав, что ты удивительно разговариваешь и рассуждаешь. – говорит Таби, улыбаясь и убирая голову с моего плеча.
- Таби, вот скажи, почему ты тогда это сказала и сейчас повторяешь, если ты тоже из волшебного мира, ты общалась с родными родителями и точно должна быть привычна к нашей манере речи?
- Может быть, манера речи у нас и одинакова, но наполняемость высказываний разная. – философски отвечает она.
- В речах разных людей всегда заключены непохожие смыслы. – киваю я. – Но… Но почему?
- Просто, мне нравится то, как ты разговариваешь. – так по-детски отвечает она. – Можно мне оставить ответ таким?
- Можно. – киваю, прикрывая глаза.
Её взгляд такой наивный, такой чистый, такой тёплый, что я могу позволить ей всё, что угодно, лишь бы она не уходила. Лишь бы была рядом…
- Таби? – я вновь становлюсь серьёзным, хмурю брови. – А… А ты хочешь быть со мной?
- Это очень странный вопрос. – она опускает глаза на молодую траву, на её ресницах играет свет.
- Прости, просто… - мне трудно это сказать, я не хочу показаться назойливым, но я всегда боялся неопределенности, потому что всегда в ней жил. – Просто, Таби, я хочу это знать.
- А, спрашивая это, ты уверен в своём ответе? – неожиданно спрашивает она, поднимая взгляд голубых озёр, которые подёрнуты сейчас поволокой грусти.
- Я уверен, Таби. – киваю. – Я уверен.
- В чём же? – почти неслышно, на одном выдохе спрашивает она.
- В том, - сажусь перед ней на колени, беру её лицо в свои ладони, - что я хочу быть с тобой, - закрываю глаза, выдыхаю, - только с тобой, всегда с тобой. И – да, я не могу уверить тебя в том, что мы будем жить вместе много-много десятков лет и умрём в глубокой старости счастливыми старика. Я не могу, Таби, но не потому, что я не уверен в своих чувствах. Таби, я уверен, что буду любить тебя до конца своих дней, до последнего вздоха, до последнего удара сердца, но… - облизываю губы, опускаю глаза. – Но я не могу быть уверен в том, что буду жить долго, потому что я – оборотень. Увы, наш век зачастую бывает краток.
- Ты имеешь в виду обращения? Агонии обращений?
- Да. – еле слышно отвечаю я. – Мне и так повезло, что я дожил до семнадцати, многие не доживают.
- И с этим совсем ничего нельзя сделать?
- Если бы мои родители, те, кто воспитал меня, знали, что оборотня можно приручить, выдрессировать, этого бы всего не было. Но они не знали.
- А теперь уже поздно?
- Да.
- Знаешь, - вздыхает, прикрывает глаза, - доля вдовы всегда казалась мне едва ли не самой ужасной и печальной, но, тем не менее, я готова дать эту клятву. Роберт, - поднимает глаза, берёт меня за руки, - я люблю тебя. Люблю с первого взгляда, и буду любить до последнего вздоха, потому что волки иначе не могут.
- Таби… - как-то болезненно шепчу я, словно прося её остановиться, перестать говорить эти обязывающие громкие слова.
- Не перебивай меня, прошу. – шепчет она. – Роберт, я люблю тебя и хочу быть только с тобой. Всегда. Может быть, доля оборотня и страшна. Может быть, доля подруги оборотня не менее печальна, но я хочу взять эту роль на себя и играть её до конца своей жизни. Я хочу быть твоей спутницей и подругой, делить с тобой радости и невзгоды, мерить жизненный путь на двоих. Я люблю тебя, Роберт, и хоть эти слова не кажутся мне столь ёмкими, чтобы выразить всё то, что я чувствую, но люди иных слов не придумали для сего чувства.