Неосновной инстинкт

* * *

Вернувшись с дежурства, Рэй медленно разделась и, как никогда прежде вяло и безжизненно, прошла под душ. С тех пор, как она убежала месяц назад из Тигриного лога, это было её обычным состоянием. У неё хватало сил только на выполнение автоматических действий, не хотелось ни о чем думать, да и не получалось ни о чем, кроме того, что она навечно застряла в любви между Лео и Шэйком. У неё не получалось отпустить окончательно Лео, поэтому она не могла шагнуть дальше к Шэйку, и это была такая мука, что проще было не шевелиться, застыть, отказаться от личной жизни вовсе, чем пытаться сделать выбор, впрочем, его уже и не было.


После того, как золотые оттащили от неё одичавшего Лео, они попросили уйти её в гостевой домик. Переваривая произошедшее, Рэй сидела в нём и через себя пропускала всю ту боль, все те страдания, которые пережил Лео. Сколько всего он совершил! И вновь стал немым, хотя раньше был им по собственному желанию, а теперь из-за травмы. Она должна помочь ему снова, вытащить его из этого состояния, вернуть к полноценной жизни. Ему нужны любовь и поддержка, необходимы. Если бы она не сдалась и пришла раньше! Если бы не поверила, что он погиб! Сокрушаясь, Рэй сидела на кровати, обхватив голову руками. Судя по воцарившейся на дворе тишине, ученики и адепты разошлись по занятиям. И в этом молчании, пронзившем всё её существо и душу, Рэй ненавидела себя за то, что предала любовь, остановилась, не пришла под стены Тигриного лога лет пять-шесть назад, да так, чтобы не сдвигаться с места, пока не вернётся Лео. Почему-то она подчинилась его желанию совершать подвиги и отдаться долгу, почему-то отдала его войне и сражениям. Она была слишком юной, упорной и твердолобой, но недостаточно убежденной и уверенной. Но теперь, когда он всё-таки жив и нуждается в очеловечивании, Рэй будет рядом и выдержит всё.

Лео вошёл бесшумно в комнату. Девушка подняла на него глаза, полные слез. С минуту они смотрели друг на друга, пока он не кивнул ей, начав отступать. Он звал её за собой куда-то. Несмотря на то, что он едва не набросился на неё, Рэй продолжала верить в то, что он ничего ей не сделает. Поднявшись и пойдя за ним, она смотрела сзади на его спину под рубашкой, широкую, мощную, на его плечи, что, казалось, как плечи атлантов, способны держать на себе небесный свод. И под этой тканью столько шрамов, столько следов ран и битв, побед над смертью, сотворенных добрых дел! Рэй не сразу заметила, что они спускаются ниже и ниже, и поняла примерно, куда они идут, когда они обошли опустевшее в этот час общежитие (запоздало разум уловил, насколько оно подновленное, и даже второй этаж кажется обжитым) и вышли с территории монастыря к обрыву. Узкая тропа вела на поляну, усеянную ступами и надгробными памятниками – кладбище обитателей Лога. Они сделали небольшую паузу, прежде чем продолжить путь. Лео повернулся и убедился, что Рэй идёт дальше. За кладбищем находилась когда-то потрепанная и ветхая изба, в которой мог бы жить лишь один человек. Но было время, когда проникнувшая сюда под видом мальчика школьница умудрилась потеснить на узкой кровати воина-привратника и разделить с ним сон под одной крышей.
С краю, чуть в стороне от более старых, или и вовсе древних захоронений, виднелась недавно поставленная плита, на земле вокруг которой ещё не притопталась и не осела рыхлость. Парень, погибший в Нью-Йорке при разборках с одним из мафиозных кланов… он уже был доставлен сюда, и обрел вечный покой там, где, несомненно, был больше всего когда-либо свободен и счастлив. Теперь его душа станет горным духом. Рэй не выдержала и заговорила, глядя на могилы:
- Тигров, должно быть, стало больше… - Лео остановился и обернулся. Проследив за её взглядом, он кивнул, но не просто так, а действительно подтверждая информацию. Рэй и тогда, когда жила здесь, не знала толком, сколько же этих хищников прячется в лесах выше, за садами Тигриного лога. Речь когда-то шла о тигрице с тигрятами, но они уже давно выросли и, возможно, теперь со стороны скалистого подъема, непроходимой чащи по другому склону Каясан Лог охраняет полтора десятка здоровенных и опасных представителей семейства кошачьих. Девять лет назад Рэй могла бы поверить, что их кормят исчезающими из монастыря адептами, но теперь в ней уже нельзя было зародить веру в подобные глупости. Золотые и монахи её юности сошлись в одно, став из мифического воинства света живыми и существующими борцами с преступностью, впрочем, такими же нелегальными, как и она сама.
За всеми пирамидками и каменными изваяниями завиднелось то жилище, которое ожидала улицезреть Рэй, думая, что Лео ведёт её подальше ото всех для, хотя бы письменных, объяснений с глазу на глаз. Именно с этого она хотела начать встречу с ним, но лучше поздно, чем никогда. Однако жилище сразу не узналось. Это была не покосившаяся хибара на нестройном фундаменте. Основа была укреплена, и вместо когда-то шести валунов, на которых возвышалось строение, лежал плотный и внушительный фундамент, сложенный будто бы недавно. В периметре он разросся, и на нём расположилась уже не комнатка со скрипучей дверцей и узким окном, а дом, постройка с небольшим крыльцом, с фасада которой уже можно было понять, что внутри две или три комнаты. Рэй удивилась перемене, не понимая, зачем в этом отдаленном краю кому-то уютные личные апартаменты? Лео замешкался перед входом, но, в конце концов, потянул за ручку. По тому, как хозяйски он за неё взялся, девушка поняла, что всё это сделано его собственными руками. Возможно, кто-то помогал, но большую часть строительства выполнял именно Лео. Они поднялись по трем ступенькам и оказались внутри. И тут же, не прошло и двух секунд, высоким и веселым детским голосом прозвучало:
- Папа! – Рэй опешила, едва не повалившись назад, но придержавшись за дверной косяк. Глаза заметались в поисках источника звука. Они опустились и обнаружили бегущего к ногам Лео ребенка, которому было между годом и двумя. Крепкий черноглазый мальчишка ударился бы о мужчину, не затормозив вовремя, но тот поймал его, подхватив на руки, и, прижав к себе и поцеловав в крошечный нос, повернулся к Рэй. Загнанность, страх, но непоколебимое чувство собственности и любви к тому, кого он держал перед собой, затаились в глазах Лео. Он смотрел на Рэй и ничего не ждал, он прекрасно понимал, что будет дальше, что должно быть дальше. Девушка не нашла слов. Она онемела точно так же, как и тот, которого мечтала разговорить второй раз за его жизнь. Внутренняя дверь, ведущая, судя по всему, в спальню, открылась, и оттуда появилась фигура. Женская. Ещё пребывающая в прострации и непонимании, Рэй тряхнула головой, сосредотачиваясь. Молодая девушка, восточного типа, но не азиатка, с длинной, тяжелой, толстой черной косой волос до талии, придерживая поясницу и потирая её, вышла и встала перед Рэй и Лео. Округляющийся живот нельзя было не заметить.
- Кто это? – Произнесенное с акцентом на корейском сопроводилось кивком в сторону Рэй. Лео теснее прижал сына, опустив взгляд. Незнакомка встретилась глазами с Рэй. Обеим не нужно было больше ничего говорить, чтобы понять. Спрятав глаза, как и сам Лео, Рэй вжала голову в плечи, попятившись.
- Простите… - Подняв взор, она нашла в ответ взгляд не Лео, а его сына, с любопытством рассматривающего чужую тётю. – Прости… - обращаясь к Лео, сказала ребенку Рэй. – Прости…
- Если это твоя гостья, я не буду мешать, - произнесла всё на том же ломанном их языке иностранка и потянула руки к сыну, забирая его у Лео. – Идём, мой хороший, у папы гости. – Мужчина нехотя разомкнул руки. – Иди ко мне, Хо, - назвала имя мальчика неизвестная, и слёзы прыснули из глаз Рэй. Развернувшись, она выбежала прочь. Когда-то она уже носилась по этому монастырю, не умея совладать с собой и эмоциями, и вот, всё повторилось. Хо! Он назвал его Хо, никто другой не мог бы, только Лео. Он помнил её, помнил! Иначе бы этого не произошло. Он любил её, или просто отдал дань прошлому? Рэй едва не упала с обрыва, поскользнувшись, но сумела поймать равновесие и помчалась дальше.
Добежав до гостевого домика, она ворвалась в комнату, где оставила свою сумку, подхватила её и, не мешкая, вылетела во двор, по галерее, мимо башни настоятеля, мимо хозяйственных пристроек для хранения уборочных и садовых инструментов, к калитке, где оттолкнула привратника и, открыв щеколду, выпрыгнула из Тигриного лога. Поправив ремешок на плече, Рэй рванула к Кошачьей тропе, скользкой и труднопроходимой, по которой нельзя ходить несобранным и взбудораженным, потому что рискуешь сломать шею. Но Рэй буквально скатывалась по ней, когда услышала за спиной:
- Рррэ-эй! – рык, означающий её имя, в котором оно угадалось, разнесся по Каясан. Ноги вкопались, где стояли. Округлив глаза, девушка резко развернулась. Лео спешил следом, он пытался привлечь внимание и остановить её, но ничего не получалось, и, сломав внутренние барьеры, переборов что-то разрушенное внутри, он прокричал её имя. Рэй смотрела, как он на пятках съезжает по отвесной глади, без труда балансируя и переставляя ноги на корявом и размытом отрезке тропы. Через несколько мгновений он уже был возле неё. – Рррэй, - повторил он.
Задержав дыхание, они не смогли больше соблюдать дистанцию и бросились друг другу в объятия. Не было поцелуев, не было ласк и нежностей; два человека, нашедшихся спустя столько лет, хотели почувствовать, ещё хоть раз, что не уходившее из их сердец было правдой.
- Лео, прости, прости, - не зная, за что извиняется, шептала Рэй. Она нарушила его покой, да, не зная сложившейся ситуации, явилась сюда, незваная, но ещё обиднее ей было за другое. Он смог создать семью! Он мог быть чьим-то возлюбленным, мужчиной, что живет с женщиной и растит детей, он мог быть тем, кем она и хотела его видеть всегда, но от чего он упирался всеми средствами. А она не смогла распахнуть его душу до конца и сделать спокойным и счастливым, каким его сделала другая. Другая смогла, а она нет. Ей не хватило храбрости, упорства, сил, любви? Именно боясь, что любовь, которой она жила много лет, на деле была слишком слабой и недостойной Лео, Рэй захлёбывалась слезами.
- Тебе… тебе не… не з-за что извин-няться, - сбивчиво и непривычно прошептал Лео, чем усугубил состояние Рэй. Он начал говорить! Она только и умеет, что дарить ему такие потрясения, что в нём что-то меняется, но что хорошего она для него сделала хоть раз?
Они простояли там долго, то продолжительно замолкая, то обмениваясь какими-то урывками фраз, которые постепенно получались у Лео. Они не отпускали друг друга из рук до самого последнего слова, сказанного между ними. Обоим было ясно, что здесь для Рэй уже нет места, и никогда его для неё здесь не будет, пока есть та, имя которой мужчина не стал называть. И он сам никуда уйти не может. Он никогда ни чем так не дорожил, как сыном, а скоро появится и второй ребенок, и долг отца был ещё более ответственным, чем долг воина, к тому же, он приносил Лео настоящее счастье. Он обожал свою тихую и радостную жизнь сейчас, пусть она и не сошлась с его идеальными мечтами о том, что рядом с ним будет именно Рэй, а не какая-то другая.
- Жизнь… проживи счастливо, - попросил Лео её на ухо. – А потом… помнишь миф о Ню-Лан и Чжи-Нюй?
- Помню.
- На Млечном Пути. Мы встретимся.
- Ты будешь тигром.
- Да. Если не оставлю долгов. Тогда дух будет чист.
- Так рассчитайся со всеми долгами в этой жизни, - погладив Лео по щеке, сквозь слезы улыбнулась Рэй. – Пожалуйста, не захвати с собой ни одного и на Небесный Мост.
- Обещаю.
- Ступай. – Руки разомкнулись. Он пошёл вверх, а она вниз. Жизнь нужно прожить так, чтобы попасть на Небесный Мост, и не разминуться там, чтобы узнать друг друга, а для этого никогда нельзя забывать. Иногда вовсе не ум, а память наш проводник в судьбе. А иногда и привратник…


Слезы, смешавшиеся со струями воды, вытерлись полотенцем. Рэй пробыла в душе почти час, потеряв счет времени. Пока шумели потоки, отбиваясь о стенки кабины, пока влага текла с макушки до пяток, девушка не слышала, как надрывался её мобильный, сделав на столе два круга вокруг оси из-за вибрации, включенной плюс к рингтону. Через полчаса она не услышала и звонок в дверь, потом стук в неё. Выйдя из ванной комнаты, она очутилась всё в той же тишине. Каждый вечер, свободный от работы или встреч с подругами, был пыткой. Всё оставшееся в этой жизни будущее виделось ожиданием смерти, когда она вернётся в последний раз на Каясан, старой-старой женщиной, и попросит похоронить её рядом с Лео, чтобы тигр и тигрица воссоединились. Все дни теперь только ожидание. О Шэйке ей было страшно подумать, звонить ему она не могла, не представляя, как объяснить своё решение. Он никогда не поймёт её и не поверит, что при данных обстоятельствах она любит и его, но её душа навек прижилась в другой душе. Да и стоит ли рассказывать ему о последнем разговоре с Лео?

Шэйк тем временем сидел на мотоцикле под её окнами, барабаня пальцами по снятому шлему, положенному между ног. Она не поднимала трубку и не открывала дверь, возможно, её нет дома, но рано или поздно же она вернётся? Нужно подождать. Парень сидел и сидел, пока вдруг не увидел, что свет в одной из комнат зажегся. Так она дома, просто не хочет видеть его и слышать? Она решила, что с ним можно вот так поступить, не спросив его мнения? Шэйк завёл мотоцикл и, не включая скорость, стал газовать как безумный. Рёв мотора разнесся по всей улице, раздражая слышащих его горожан, которые не были любителями и ценителями гонок. Он жал и давил педаль, пока не сложилось ощущение, что по дороге летит кошмарный пчелиный рой, жужжащий без перерыва. Окна не открывались, и он надавил на клаксон, добавив пронзительный сигнал к какофонии звуков.

Рэй слышала, что на улице поднялся шум, но старалась не обращать на него внимания, пока не услышала открывающиеся окна соседних квартир, откуда раздались крики и жалобы, а потом и угрозы.
- Я сейчас полицию вызову! – закричала престарелая соседка сверху. Вышедшая из своих мыслей девушка вспомнила о том, что она и есть сотрудник полиции, поэтому если какие-то хулиганы мешают людям спать, то она должна с этим разобраться. Поднявшись с дивана, с недосушенной головой, она распахнула раму и высунулась в зимний Сеул, обдавший её морозом. Безошибочная наводка взгляда сразу нашла мотоциклиста и… узнала Шэйка.
- Что вы себе позволяете?! – кричали из соседнего подъезда ему.
- Вы время видели?! – Но шум прекратился, как только в окне показалась Рэй.
- Шэйк?.. – под нос себе спросила она, не найдя сил для громкого восклицания.
- Ким Рэй, твою мать! – прокричал он снизу. Ей стало жутко неудобно, потому что весь дом сразу понял, из-за кого произошло безобразие. Соскочив с заглушенного байка, Шэйк, в кожаной куртке поверх фирменной амуниции мотоциклиста, подхватил с тротуара снег и, быстро слепив комок, метко зарядил им в девушку, едва успевшую укрыться от броска, после чего высунулась обратно.
- Эй! – недоумевающее возмутилась она.
- Какого лешего ты не берешь мне трубку и не открываешь дверь?! – Некоторые жители дома стали узнавать в орущем дебошире известного на весь мир певца.
- Ты звонил? – удивленно раздалось сверху.
- Представь! Раз двадцать! – Рэй покраснела, осознавая свою вину. Неужели она ничего не слышала?
- Поднимись, поговорим тут!
- Подниматься? Ладно! – Повесив шлем на ручку мотоцикла, Шэйк направился не к подъезду, а к стене под окнами квартиры Рэй. Она жила на четвертом этаже.
- Шэйк?! Что ты делаешь?! – высунулась она сильнее, видя, как он ставит ногу на отлив окна первого этажа. – Шэйк!
- Поднимаюсь!
- Иди к двери! Шэйк! – Он не останавливался, цепляясь за выступы и поднимаясь напрямую, как скалолаз, только без страховки. – Шэ-эйк!!! – заорала Рэй. – Немедленно спустись! Ты с ума сошёл?!
- Видимо, раз позволил тебе уехать! – непререкаемо ответил он, подтянувшись до третьего этажа. Он не передумает. Девушка свесилась и протянула руку навстречу.
- Дурная ты идиотина, Шэйк, дай сюда руку!
- Взамен на твою!
- Что?! – сжались пальцы Рэй, как тронутая медуза.
- Взамен на твою! Ты соглашаешься на моё предложение стать моей окончательно и бесповоротно, и я дам тебе руку.
- Шэйк, ты не просил быть твоей женой до этого, и решил начать сразу с шантажа?! – Нога молодого человека соскользнула и он повис на карнизе в двух метрах от Рэй. – А-а!!! – завизжала она, испугавшись, что он полетит вниз, но он удержался, и она полезла навстречу.
- Я предпочитаю действовать наверняка. Так что? – Он не мог висеть вечно, тем более на холоде.
- Прошу тебя, лезь сюда! – Она протянула ему руку, после того, как он преодолел ещё некоторое расстояние. Он уже мог бы дотянуться до неё, но не делал этого. – Да, да, хорошо, Шэйк, ты доволен?! Давай себя сюда и прекрати трепать мне нервы! – Без её помощи добравшись до самого её окна, он взялся за её руку, уже забираясь на подоконник и проникая в квартиру. Вздохнувшая с облегчением Рэй закрыла раму и приложила ладонь к глазам. Ей всё ещё казалось, что он может сорваться, её трясло от страха и переживаний. Шэйк сиял улыбкой от уха до уха, встав рядом и принявшись разуваться. – Дрянь, что ж ты со мной делаешь? – опустила Рэй ладонь, переместив её на сердце.
- Могу спросить то же самое, - не теряя самообладания, расстегнул куртку певец, прислонившись к комоду за спиной.
- Я… - начала Рэй, но поняла, что слов для оправдания по-прежнему нет. Но, кажется, она только что согласилась где-то тут выйти замуж? – Я не знаю, Шэйк, я запуталась и поняла, что одиночество для меня наилучший выход. Я никого не могу сделать счастливым. Я вечно лезу куда-то, куда не надо, и всё идёт наперекосяк, я не довожу ничего до конца, я пытаюсь делать что-то по своему разумению, но мозгов у меня явно не хватает. Или доброты.
- Ну ты просто сука злая, Ким Рэй.
- Эй?! – обижено покосилась на него девушка.
- Я вообще-то ещё в ярости на тебя, - ухмыльнулся Шэйк. Посмотрев на её волосы, он указал на них. – Ты замерзла.
- Да нет, я в порядке.
- Надо согреться.
- Да нет, говорю же, всё хорошо, - потерев плечи, словно только сейчас их почувствовала, огляделась Рэй. – Чаю?
- Я не об этом согревании говорил. - Шэйк двинулся к ней. Она невольно попятилась.
- А о каком?
- Думаешь, я сорок минут просидел жопой на морозе, чтобы попить чаю?
- С пирожками, - добавила Рэй. – Я сама пекла.
- Помнится, при знакомстве ты заверяла, что не умеешь готовить. Хотя ещё в Нью-Йорке я понял обратное.
- Вот видишь, ко всем моим недостаткам я ещё и обманщица.
- Ко всем моим недостаткам я жуткий пофигист. И мне пофигу на твои недостатки. - Шэйк притянул её за локоть к себе и, без лишних слов и действий забрался руками под сорочку, прижимая к себе теснее.
- Золотой мой, ты хамству у своего милого друга набрался? – попыталась воспротивиться Рэй.
- Я же не матерюсь! – с честными глазами отверг обвинения Шэйк.
- Ах да, это всё меняет… Шэйк, прекрати! Я поддалась твоему предложению под страхом! – Молодой человек сжал в ладонях её ягодицы и впился поцелуем в шею. – Шэйк, ещё ничего не решено! Я не уволилась, Шэйк! Я не разобралась со своей чёртовой жизнью!
- Ну так оставь это мне, - резко подхватив её и закинув через плечо, Шэйк направился к дивану.
- Шэйк! Ты напрашиваешься! Я ведь набью тебе морду! Ты не с той связался! – Бросив её на спину, он возвысился над ней, перекинув через неё ногу, пока Рэй гневно дышала, планируя дальнейшие действия.
- Я связался с той, с которой захотел, и с другими связываться не собираюсь.
- Шэйк… - Глядя на него, спокойного, несгибаемого в своей позиции, смотрящего на неё с обжигающей страстью, Рэй стала притихать. Она безумно скучала по нему. Телом ли или душой, но если бы по ночам её обнимал этот мужчина, то депрессии, в которой она пробыла этот месяц, не было бы, наверное. Шэйк не просто тот, кто дарил ей любовь. Уже второй раз в жизни он показывал и доказывал, что отказываться от радостей и удовольствий ради несбыточных мечтаний – глупо, он тот, кто заставлял её жить на всю катушку, принимая жизнь с трудностями, проблемами и недостатками, но делясь своим пофигизмом относительно них. Он тот, кто учил наслаждаться тем, что есть, а не искать наслаждений, о которых ничего толком неизвестно.
В последней попытке побороться, Рэй положила ладони на его живот, отталкивая и спихивая с себя. Шэйк  перехватил её руку и опустил ниже, себе на ширинку, многозначительно поведя бровью.
- Пошляк!
- У меня недостаточно тонкий склад души, согласен, - наклонился он к ней, поцеловав в губы. Рэй немного сжала пальцы.
- Не боишься?.. – Шэйк поморщился, когда она стиснула их ещё сильнее.
- Не больше, чем когда карабкался сюда, - их взгляды встретились. – И в том, и в том случае на кону стоит то, без чего жизнь потеряет для меня все свои краски.
- Ты поставил меня на один уровень со своим членом?
- Рэй!
- Что?! – услышав именно это в сравнении, протянула она.
- Замолчи.
- Ещё чего!
- Замолчи.
- И не подумаю.
- Женщина, замолкни! – впился в её губы Шэйк, вовсе не будучи таким озабоченным самцом, каким хотел себя показать. Но если чья-то душа уже частично занята кем-то, то единственное, чем можно завладеть безраздельно – это тело. Возможно потом, когда-нибудь, душа поймёт, что целиком находиться там же, где и тело, намного приятнее и надежнее. А пока не оставалось ничего, кроме как любить и добиваться любви той, которую любишь. Пусть даже всю оставшуюся жизнь, но ведь на то он и мужчина, чтобы справляться с любыми сложностями за двоих.