Неосновной инстинкт

Металлическая дверь загудела от стука по ней, не напористого, а странно ритмичного, словно стучавший выбивал определенный мотив. Стоявший неподалеку верзила, приглядывающий за задним выходом, удивленно посмотрел на неё. Кому бы было явиться в такое время? И что за азбука Морзе? Таких шифров он не знает, его никто не предупреждал, что будет пароль, или что-то вроде. Посмотрев в глазок, он увидел улыбающегося парня. Что ещё за идиот? Придерживая пистолет, амбал отворил.

- Доброй ночи, не желаете поговорить о Боге? – произнес он, продолжая сиять белоснежным рядом зубов.

- Чего?

- Безбожно о божественном невозможно можно же возможно… - Хисуи остановился, глядя в опустевшие глаза охранника. Для проверки махнув ему рукой, чтобы отошел в сторону, он убедился, что тот слушается и ушел с прохода, обернувшись: - У этих здоровяков умственное развитие, как у медузы. Впервые вижу, чтобы так быстро вырубало.

Дэн, Санха и Энтони вошли внутрь, косясь на ошалевшего мужика, смотрящего будто в пустоту. Он никогда не вспомнит о том, что впустил кого-то и что кто-то вообще приходил.

- Может твоё мастерство достигло апогея? – хохотнул главный, достав оружие и держа его наготове. Санха и Энтони скользнули следом. Хисуи вошел последним. Он не был трусом, но все понимали его ценность и редкость, и рисковать гипнотизером, когда есть другие бойцы – ненужная трата драгоценных ресурсов.

- Не знаю, не знаю… я думал, что развиваюсь в другом направлении… - Квартет пробрался в подвал одного из притонов, адрес которого получил вчера Дэниэл. Они надеялись, что найдут какие-нибудь зацепки, что-нибудь, что выведет их на след убийц, но обыскивая это злачное помещение, не находили ничего. Им повезло, и не было никого, с кем пришлось бы ввязаться в рукопашную или перестрелку, но и улик никаких не нашлось. Даже если здесь произошло преступление, то после него хорошенько убрались, не оставив ничего, ни капли крови, ни орудий своей извращенной уголовщины. Разочарованный и разозлившийся, Дэниэл вышел на улицу, закурив и притопывая ногой, которая вызвала характерные шлепки по мокрому асфальту, хаотичными разводами украшенному плоскими лужами. Мужчина перестал топать, чтобы не шмякать ботинком, создавая брызги на свою же кожаную штанину.

- Тупик? – поинтересовался Санха.

- Ничего, найдём откуда зайти ещё, куда свернуть, - понимая, что пока действительно не знает, за что браться дальше, утвердил адвокат. – Надо оставить тут Сунён с Джело для наблюдения, пусть приглядывают, вдруг что подозрительное всплывёт? Закон тяготения преступников к месту, где они отличились, никто не отменял.

- А ещё какой-нибудь план есть? – поинтересовался Энтони.

- Планов всегда полно, - выдохнул Дэн. – Но не все быстро исполнимые. Над некоторыми придётся долго работать. Я умею ждать, но меня беспокоит, что это может стоить жизни какому-нибудь мальчишке.

- Да, не хотелось бы…

- Этот город великоват, по-моему, - изрек Хисуи, когда они тронулись и пошли прочь. За ближайшим же углом нужно было разойтись в разные стороны, чтобы не выдавать своих связей и не привлекать внимания кучностью. Ни к чему это напрасно. – В нём хрен что найдешь.

- Но мы найдём! – бросил окурок, испепеленный за две тяжки, в урну Дэн.

- Мне кажется, или ты сегодня особенно уставший? – заметил Санха.

- Да так, мелкие проблемы. Спал всего три часа. Полночи просидел над дурацким делом, в поисках материалов и фактов для обвинения. Такое дерьмо… Ещё и Херин со мной с утра не разговаривала. Прям песня, а не денёк.

- Женщины часто обижаются, - пожал плечами он. – Главное не давать им углубляться в это состояние. Чем дольше они ходят молча, тем больше находят поводов для обид и претензий.

- Ты что, на психолога учился? – развеселился Хисуи.

- Я даже школу не закончил, юморист, - ответил тот. – Все знания из личного опыта. А его, как и талант, не пропьёшь.

- Ну не знаю, я предпочитаю не делать таких ставок и не пью, - гипнотизер развел руками. – Не хотелось бы вместе с похмельем избавиться от своего дара.

- То есть, пропить боишься, а проебать нет? – подколол Дэн, приободряясь.

- Нет, так тут другое… Это же дополнительные тренировки, так сказать… необходимость и повышение квалификации.

- Какая квалификация? Ты сам-то где-нибудь учился? – Санха не стеснялся отсутствия образования, но этого спесивца иногда тоже хотелось осадить, чтоб не выпендривался. К тому же, все знали, что с математикой Хисуи не дружит напрочь, порой уточняя счет на пальцах. Одна одаренность лишила другой, выкосив под корень.

- Ага, в воскресной школе, - засмеялся тот. – Три года назад выпустился.

- Пиздабол, - отвернулся от него Санха. – Ладно, поехали отсюда. Я пройдусь пешком до метро, пока ещё работает. Встретимся на квартире. – И рассыпавшись, как бисер из шкатулки, молодые люди растворились в бетонных джунглях, чтобы возникнуть в другом месте.

 

* * *

Строение в форме белого цветочного горшка на подставке сразу не понравилось Айли, но деваться было некуда. Из всего бреда, куда её могли послать для конспектирования и засвидетельствования «интересного для читателя» события, выставка двух современных художников в музее Гуггенхайма показалась ей наиболее безобидной. Доехав по Пятой авеню до 88-ой улицы, девушка вышла из такси и, потянув ниже чёрное узкое платье, длиной соответствующее официальности, запахнула ярко-желтый пиджак на груди, чтобы добежать до входа и уже там, в гардеробной, скинуть его.

Был поздний вечер и основные залы закрылись для посетителей. «Которых в год бывает более трёх миллионов» - напомнила себе Айли сведения из Википедии, чтобы хоть что-то знать о том, куда её занесло. Открытие частной выставки проходило для своего круга, по приглашениям, и журналистке пришлось дважды показать охранникам висящий на синем шнуре бейдж корреспондента. Обещали дать с собой фотографа, но никто не смог, поэтому на плече ещё и висел профессиональный Canon, на котором Айли умела управляться всего тремя кнопками: включить, приблизить, снять. Ладно, этого хватит для захватывающих дух снимков очередных модных бездарностей, за свои деньги себя пиарящих с помощью приглашения на свою выставку людей шоу-бизнеса и других влиятельных особ. Нет, конечно, в её статье это прозвучит как: «Дуэт талантливых и оригинальных творцов искусства… явил новое воплощение своих нестандартных идей… поразил побывавших там…». Господи, когда можно будет писать правду? Почему, если ты напишешь, что выставлявшимся гениям неплохо было бы пересадить руки из жопы в плечи, а мозг позаимствовать хотя бы у кур, чтобы какой-никакой, а был, то издание назовут жёлтой прессой, а тебя несерьёзным журналистом?

Айли, сфотографировав общий план, хотела облокотиться на какую-то корягу, которую приняла за вешалку, но к ней тотчас подоспел смотритель галереи и, несомненно, эксперт с утонченным вкусом, который заметил, что сюда руки класть не надо, ведь это – инсталляция одного из двух мэтров и гвоздей данного вечера. Извинившись, Айли запечатлела коряво-бессмысленную хрень, сделав заметку в блокноте: «Воображение скульптора разрывает шаблоны и, кажется, его руками в пластичном виде замирает сама…». Сама – что? Что бы написать, чтобы не обидеть, не переборщить с личным мнением. И чтобы отразить хоть приближенно реальность? «Сама беспомощность реальности перед неудержимой, футуристической фантазией» - завершила Айли, поддев ручку под скрепляющую пружину блокнота. Что ж, хотя бы абстрагированный поток словоизлияний сегодня работает. Можно накатать приличную статью, смахивающую под мнение истинного искусствоведа. Так и какой-нибудь толковый журнал заметит, оценит… А пока надо бы было ещё взять интервью у присутствующих, чтобы поделились впечатлениями. Может на мысль какую натолкнут.

Но после трёх опрошенных приглашённых, девушка поняла, что большинство присутствующих знают о выставленном творчестве и искусстве в целом даже меньше, чем она. Кто-то отказался говорить, кто-то едва собрал слитно две-три фразы, чтобы произвести впечатление человека «в курсе». Одна дама забалаболила явно под действием шампанского, разносимого официантами, а другая кое-что дельное выдала, но из этого самой Айли потом придётся половину слов пробивать в словаре. Сколько в газетах не работай, всё равно регулярно будешь оказываться в полном ауте. Ну, ещё бы хоть одного кого-то нормального найти! Она обвела взглядом зал и натолкнулась им на молодого человека, как раз отворачивающегося от огромной картины во всю стену, на которой осьминогами сползали кляксы несочетаемых цветов, вызывая сомнения в том, для чего создано сие творение – чтобы радовать эстетическое чутьё посетителей или разрушать их психику, заставляя видеть кошмары ещё неделю после ухода отсюда. Парень, в смокинге и галстуке тысяч за семь-восемь долларов – в этом у Айли глаз был наметан, - оказался, как и она, азиатом, что потянуло её к нему с удвоенной силой. В руке, не занятой пребыванием в кармане, он держал высокий фужер с вином. Вторая рука как раз была спрятана в указанном тайнике. Приближаясь, блондинка обратила на себя его внимание, и изучающие глаза остановились на ней, следя за пришвартовыванием.

- Добрый вечер, - мило, как умела она, махая ресницами, поздоровалась Айли, потеребив бейдж на груди, - “Today World news”, нью-йоркский филиал, позволите побеспокоить?

- Да, пожалуйста, - вежливо приподнял подбородок он, демонстрируя полное сосредоточение на ней.

- Пара вопросов об этой выставке, готовы? – поднесла она диктофон к своим губам, держа палец на play.

- Как лапша быстрого приготовления на десятой минуте заваривания, - пошутил он, перейдя на корейский, вызвав смущенно-радостную улыбку у Айли и улыбнулся сам. – Если вы из сеульской газеты, то так будет проще говорить, не так ли? Не подумайте плохо, ваш английский хорош, и даже без акцента. Почти.

- Спасибо за комплимент, - разрумянилась девушка, но скорее от довольства, чем стыда. Какая удача встретить земляка в этом мегаполисе! Да ещё такого очаровательного, с манерами. С деньгами – глаза Айли щелкнули по золотым запонкам и вернулись к лицу, - с приятным голосом. – Так, начнём. Вы знакомы лично с хозяевами сегодняшней выставки?

- Нет, пришёл исключительно ради искусства. Часто посещаю подобные мероприятия.

- И как вы находите эту экспозицию?

- Редкостное дерьмо… о, простите, вы же записываете? – опомнился парень, но Айли не смогла понять, специально он это сказал, или нечаянно. Но его мнение сошлось с её, и он понравился ей ещё больше. – Вы не могли бы отмотать, давайте я отвечу по-другому?

- Разумеется, - согласилась журналистка, но лишь изобразила отмотку, оставив себе подтверждение того, что выставка годится для унаваживания малоплодородных фермерских хозяйств. – Итак, как вам творчество, выставленное господами Найджелом и Робертсоном?

- Знаете, я нахожу, что оно на девяносто процентов модернистское, отвечающее духу своего времени. Несомненно, видно влияние Марселя Дюшана, не удивлюсь, если они его почитатели, но и от Ханса Арпа что-то есть. Я обратил внимание вон на ту скульптуру. - Айли невольно обернулась на ту «вешалку», за которую её культурно отругали, стремительно поражаясь эрудиции собеседника. – Она напомнила мне «Пастуха облаков», только более заостренную, нервную, будто грозовую версию. Трудно сказать, насколько авангардны эти работы, потому что направление будущего непредсказуемо, а почти всё изобретено до нас, но характер и индивидуальность Найджела и Робертсона клеймом стоит на всём здесь. Или вот эта картина… - развернулся незнакомец к плесневым хризантемам, которыми с этого ракурса показались бывшие осьминоги. – Концепция кажущихся схожими, повторяющихся фрагментов, каждый из которых на самом деле неповторим, конечно, не нова, но как тонко вырисованы штрихи, словно гены, и если приглядываться, то постепенно возникает, лично у меня, некая спираль ДНК, некая динамичная модель цикличной структуры, замкнутой в себе, и в то же время открывающей целый мир. Я восхищен и считаю, что творчество, которое сегодня увидел, достойно самых высоких похвал, - молодой человек замолчал, наблюдая за Айли. Подхватив свою челюсть усилием воли, с задержкой на несколько секунд, она нажала на стоп.

- Вау… - выдохнула она. Респондент скромно улыбнулся.

- Не желаете выпить шампанского?

- Я пьянею от вашего интеллекта, - честно признала девушка, но сыграла красивым жестом, приложив ладонь к груди. – Вы эксперт по части живописи?

- По основной специальности я химик. - Айли округлила глаза ещё больше. – Да, но не думаю, что стоило раскладывать на элементы состав красок и материалов, из которых слеплены инсталляции, правда?

- Вам виднее, - не переставая заворожено его разглядывать, девушка зафиксировала восхищенный вид. – Меня зовут Айли, - опомнилась она, хотя вроде бы и показывала документ с именем, но всё же. – Пак Айли.

- Джереми Юнг, - протянул руку он и, вопреки ожиданиям блондинки, не по-европейски поцеловал тыльную сторону её ладони, а сдержано пожал всю её. – Так, что насчет выпить немного? За компанию. Чтобы как-то приукрасить свой взгляд на окружающее безобразие. Теперь, когда вы убрали диктофон, мы можем поговорить об этом честно.

- Я действительно быстро пьянею, - призналась Айли, сознавшись про себя в мыслях: «Один бокал – и я вся ваша». – Но вам отказать не могу… Если мои ноги будут подкашиваться – это на вашей совести.

- Я провожу вас потом до такси, - пообещал он. «Хм, он без машины? Какой странный красивый и богатый юноша» - отметила Айли, перенимая у него шампанское, которое он снял с подноса подозванного официанта. – Вы пишете в колонке искусства? Я бы прочел после вашу заметку.

- Вообще-то, я пишу в криминальном разделе, об убийствах и всякой гадости, - спокойно промолвила она, разрушая образ хрупкой маленькой леди, которая при слове «убийство» должна дрожать и прятаться под стол. – Но, вот так получилось, что и об этом напишу тоже я.

- И о чем писать легче?

- А что труднее, живопись или химия?

- Оценивать или производить? – уточнил с полуулыбкой Джереми.

- А химию можно оценивать? – делая глоток за глотком, посыпала вопросами девушка.

- В ней есть своя красота. Вы видели когда-нибудь, ну, хотя бы кристалл меди под микроскопом?

- Не люблю вещи, которые нужно разглядывать сквозь увеличительное стекло. - Джереми осекся, подумав о чем-то не том и едва не покраснев. Айли поймала его взгляд и замахала свободной рукой: - Боже, как я неловко выразилась! Я вспомнила уроки биологии в школе, всех этих букашек и насекомых, малюсеньких, которых и не видно даже, а они ведь могут куда-нибудь заползти… Вот опять я как-то неоднозначно сказала… Ну, как куда-нибудь? В ухо или рот…

- Да-да, я понимаю, многие боятся насекомых, - закивал он, радуясь, что понял превратно, и намек был не на что-нибудь другое маленькое. Джереми совершенно не умел вести откровенные и пикантные беседы, флиртовать и реагировать на жеманство. Его поле деятельности – наука, и там он ощущает себя в шоколаде.

- А вы не боитесь?

- Насекомых? Нет.

- А чего боитесь? – над кромкой прозрачного фужера выстелила линию взора Айли, заманивая в свои хмелеющие сети перспективного кавалера.

- Честно? – Джереми облизнул губы и, опустив ненадолго глаза к полу, осторожно посмотрел на собеседницу. – Женщин, которые могут разбить сердце.

- Я думала, что это делают мужчины. Разбивают сердца.

- Вам разбивали? – Айли игриво улыбнулась.

- Ни разу. А вам женщины?

- Никогда, - сдержал смешок Джереми, понимая абсурдность сопоставления опыта со знаниями, или даже, вернее будет сказать, с предубеждениями и предрассудками.

- Почему же вы этого боитесь? Похоже, что у вас всё на сигнализации и под надежной охраной.

- Любая система может дать сбой. - «Исходя из всего, делаю вывод, что он холост и одинок» - подумала Айли и замерла. Что-то тут не так. Интересный парень при деньгах, которому за двадцать пять, умён, как компьютер, в меру остроумен и остерегается женщин. Журналистке вспомнились загадочные убийства азиатских мальчиков. И этот Джереми тоже азиат. И боится женщин под предлогом страха разбитого сердца. Богат, разумен, симпатичен и один? И с ней не пытается кокетничать. Вокруг поглядывает, изучает шедевры. А она ведь, размышляя об убийствах, приходила к теории, что заниматься этим может только кто-нибудь при деньгах, ведь явно же что следы не маньяка-одиночки, который подлавливает и насилует, а всё происходит по-другому. Но как? Не без помощи денег. И то, что всё замешано через Восток… неужели этот Джереми может быть опасным извращенцем? Женская интуиция просила не выпускать его из вида и последить. Не только сегодня, а вообще, чем он живет, как проводит время. Как только доберется до ноутбука, тут же разведает в интернете всё о нем, если там есть хоть что-то.

Ставя пустой бокал на поднос пробегающего персонала, Айли, не переставая проявлять интерес и излучать женский шарм, вытянула из Джереми номер телефона, всучила свой, договорившись обязательно как-нибудь встретиться и познакомиться поближе. Уходя, она перешла с ним на «ты», ещё больше задумавшись над его поведением, потому что он решил остаться подольше на выставке, которая вызывала у него неприязнь. Что он там ловит? Нет, определенно он очень и очень подозрителен. Уж в чем-чем, а в мужчинах Айли понимала.