Страница 11 из 25
XIII
Закончив разговор по телефону, Гунвальд Ларссон тут же спустился вниз, сел в машину и поехал прямым путем на Лидинге. Он рассматривал свои тяжелые ладони, лежавшие на баранке, и посмеивался про себя. Юмор висельника. Приехав на Чедервеген, он бросил беглый взгляд на по-прежнему мертвый дом Бруберга и направился к соседней вилле. Позвонил. Дверь открыла та же тощая блондинка, которая двумя часами ранее выпроводила Кольберга. - Гунвальд, - ошеломленно сказала она теперь. - Какого... Как ты смел сюда явиться? - О, - насмешливо ответил он. - Старая любовь не ржавеет. - Я не видела тебя больше десяти лет, и за это благодарна. - Нахмурив светлые брови, она подозрительно спросила: - Это не ты подослал ко мне того толстяка, что приходил сегодня утром? - Нет, не я. Хотя я пришел по тому же делу. - Могу повторить только то же, что сказала ему. Я не шпионю за своими соседями. - Нет? А впустить меня в дом ты собираешься? Или мне разнести эти твои дурацкие палисандровые двери? - Я на твоем месте умерла бы от стыда. Хотя у тебя не хватит тонкости для этого. - Потихоньку исправляюсь. - Уж лучше входи, чем стоять здесь и позорить меня. Она распахнула дверь. Гунвальд Ларссон перешагнул порог. - А где эта вонючка, муж твой? - Хюгольд в штабе. У него сейчас много работы, очень ответственной. - И ему не удалось тебя обрюхатить за тринадцать или за сколько там лет? - Одиннадцать, - сказала она. - И не хами. Впрочем, я дома не одна. - Вот как? И любовника завела? Небось какой-нибудь курсантик? - Оставь при себе эти вульгарные шуточки. Ко мне на чашку чая заглянула подруга детства. Соня. Может быть, ты ее помнишь? - Слава богу, нет. - Ей не очень повезло, - сказала женщина, поправляя свои светлые волосы. Но у нее очень респектабельная работа. Она зубной врач. Гунвальд Ларссон промолчал. Он вошел следом за ней в просторную гостиную. На низком столике стоял чайный сервиз, а на диване сидела высокая худощавая женщина с каштановыми волосами и грызла печенье. - Это мой старший брат, - сказала блондинка. - К сожалению. Его зовут Гунвальд. Он... полицейский. А раньше был просто бродяга. В последний раз я видела его больше десяти лет назад, да и до этого встречалась с ним не часто. - Ну, веди себя хоть теперь приличнее, - сказал Гунвальд Ларссон. - И это говоришь мне ты? А где ты был в последние шесть лет жизни отца? - В море. Я работал. И больше, чем кто-нибудь другой в этой семье. - Ты свалил на нас всю ответственность, - горько сказала она. - А кто наложил лапу на все деньги? И на остальное? - Ты промотал свою часть наследства еще до того, как тебя выгнали из флота, - холодно ответила она. - А как теперь ты называешься? Констебль? - Первый помощник комиссара. - Папа перевернулся бы в гробу, услышав об этом. Значит, ты даже не сумел дослужиться до комиссара, или как это называется. А сколько ты получаешь? - Это тебя не касается. - А что ты здесь делаешь? Может быть, пришел взять в долг? Это бы меня не удивило. - Она взглянула на подругу, молча следившую за их разговором, и деловито добавила: - Он всегда отличался наглостью. - Вот именно, - сказал Гунвальд Ларссон и сел. - Принеси-ка еще чашку. Она вышла из комнаты. Гунвальд Ларссон с проблеском интереса в глазах взглянул на подругу детства. Та не ответила на его взгляд. Вернулась сестра, неся на украшенном резьбой серебряном подносике чайный стакан в серебряном же подстаканнике. Зачем ты сюда пришел? - спросила она. - Я уже сказал. Ты должна выложить все, что тебе известно об этом Бруберге и его шефе, Пальмгрене, который умер в среду. - Умер? - Да. Ты что газет не читаешь? - Может, и читаю. Только тебя это не касается. - Его убили. Застрелили. - Застрелили? Господи, какими пакостями ты занимаешься! Гунвальд Ларссон невозмутимо помешивал чай. Впрочем, я тебе уже ответила. Я не шпионю за соседями. Ларссон отпил из стакана. Потом резко поставил его на стол. - Перестань кривляться, Малышка. Ты любопытна, как омар, и была такой с тех пор, как научилась ходить. Я знаю, что тебе известно много всякой всячины и о Бруберге и о Пальмгрене. Ты и твоя эта крыса, то есть муж, оба все отлично знаете. Я же представляю себе, как это делается в ваших высоких кругах. - Твои грубости ничему не помогут. Во всяком случае, я ничего не скажу. Тем более тебе. - Нет, скажешь. Иначе я приведу с собой полицейского в форме и буду заходить в каждый дом в радиусе километра. Представлюсь и скажу, что ты моя сестра, но теперь стала важной и не хочешь мне помочь, приходится просить других. Она уставилась на него неподвижным взглядом. Наконец глухо сказала: - Неужели у тебя хватит нахальства... - А ты не задумывайся над этим. Давай-ка, запускай свою мельницу. Подруга детства следила за этим диалогом со скрываемым, но все-таки очевидным интересом. После долгого, напряженного молчания сестра покорно сказала: - Да, ты, как видно, и впрямь способен на это. Так что ты хочешь знать? - Чем Бруберг занимался в последние дни? - Это меня как раз не касается. - Совершенно верно. Но именно поэтому я готов побиться об заклад, что ты стояла и глазела каждый вечер на этот дом. Ну? - Его семья в пятницу уехала. - Знаю. Еще что? - В тот же день он продал автомашину жены, белый "феррари". - Откуда тебе это известно? - Приходил покупатель. Они стояли во дворе и договаривались. - Вот оно как. Дальше. - Я думаю, что Бруберг в последние дни не ночевал дома. - Откуда ты знаешь? Ты что, проверяла? - С тобой просто невозможно говорить. Ну, трудно не заметить того, что происходит в соседнем доме. - Ты считаешь, его здесь не было? - Да нет, несколько раз он приезжал. По-моему, увозил по частям вещи. - Кроме этого покупателя автомашины, кто-нибудь еще здесь был? Кто и когда? : - В субботу вместе с Брубергом приехала какая-то блондинка. Они пробыли в доме часа два. Потом носили в машину вещи. Сумки и все такое. Вчера здесь тоже были люди. Изысканно одетая пара и какой-то человек, похожий на адвоката. Они ходили и все осматривали, а тот, который похож на адвоката, что-то записывал. - И как ты это истолковала? - Как то, что он пытается продать дом. Думаю, что ему это удалось. - Ты слышала их разговор? - Ну, иногда просто нельзя не услышать. - Это уж точно, - сухо сказал Гунзальд Ларссоя. - И похоже. что он продал виллу, так? - Да, я слышала обрывки разговора. Говорили, например. что быстрые сделки всегда самые удачные, а эта устраивает обе стороны. - Дальше. - Они распрощались очень любезно. Жали руки и хлопали друг друга по плечу. Бруберг передал часть вещей. И ключ, по-моему. Потом эти люди уехали в своей машине. Черный "бентлп". А Бруберг еще оставался часа два. Топил печки. Обе трубы долго дымились. Мне показалось... Она замолчала. - Что тебе показалось? - Что это странно. Ведь жара стоит. Потом он ходил по дому И опускал шторы. После этого уехал. С тех пор я его не выдела. - Малышка, - дружелюбно сказал Ларссон. - Ну что еще? - Из тебя мог выйти отличный полицейский. Она сделала брезгливую гримасу и сказала: - Ты еще долго будешь меня мучить? - Теперь уже нет. Насколько хорошо ты знаешь Бруберга? - Иногда встречались. Ведь соседи, - А Пальмгрена? - Бегло. Как-то видела его у Бруберга. Один раз мы дома устраивали прием в саду. он тоже был. Ты же знаешь, на такие вечера обычно приглашают всех соседей. А Пальмгрен оказался случайно у Бруберга, ну и пришел за компанию. - Один? - Нет, с женой - молодой и совершенно очаровательной. - Ну а какое у тебя впечатление от этих людей? - Они очень состоятельные - безразлично сказала она. - Так и вы тоже, ты и твои фон барон. - Да, - сказала она. - Это верно. - Рыбак рыбака... - философски заметил Гунвальд Ларссон. Она долго смотрела на него, потом резко сказала: - Я хочу, чтобы ты понял одно, Гунвальд: такие люди, как Бруберг и Пальмгрен, вовсе не принадлежат к нашему кругу. Правда, у них много денег, особенно у Пальмгрена. Но им не хватает стиля, изысканности. Это бесцеремонные дельцы, которые сметают все на своем пути. Я слышала, Бруберг чуть ли не ростовщик, а Пальмгрен большинство своих темных дел вел за границей. Конечно, у таких людей есть деньги, которые открывают им доступ в высшие сферы, но все-таки им чего-то не хватает. И их никогда не признают до конца. - Пу-пу, то уже занятно. Значит, ты не признаешь Бруберга? - Признаю, но только из-за его денег. То же самое с Пальмгреном. Его состояние сделало его влиятельным и там и сям. Общество зависит от наличия людей типа Пальмгрена и Бруберга. Во многом они - более важные детали механизма страны, чем и правительство, и риксдаг, и прочее. Поэтому даже люди нашего круга вынуждены их признавать. Потом она холодно добавила: - Хюгольд может вернуться в любую минуту. И я не хочу, чтобы он тебя здесь застал. - Короткий же у него рабочий день! - Да, короткий. У людей высокой квалификации часто так бывает. Прощай, Гунвальд. - Он встал. - Ну что ж, ты, во всяком случае, помогла. - Я бы не сказала тебе ни слова, если бы ты не шантажировал меня. И для меня было бы лучше не видеть тебя еще лет десять. - И для меня тоже. Пока. Она не ответила. Подруга поднялась и сказала: - Я. пожалуй, тоже пойду. Гунвальд Ларссон взглянул на нее. Высокая симпатичная девушка, ему почти по плечо. Хорошо и со вкусом одета. В меру накрашена. Вообще все в меру. Он не видел автомашины на улице и спросил: - Подкинуть вас в город? - Да, спасибо. Когда они садились в машину, он покосился на руку девушки - нет ли обручального кольца. Кольца не было. - Простите, я тогда не расслышал фамилию? - Линдберг. Соня Линдберг. Я тебя помню с детства. Может, пригласить ее куда-нпбудь? Нет, спешить ни к чему. Он ей как-нибудь позвонит. - Где тебя высадить? - спроспл он. - На Стюреплан. Я работаю на Биргерярлсгатан. И живу там же. "Хорошо, - подумал он. - Не пришлось спрашивать". В кабинете на Кунгсхольмсгатан его ждало много дел. Сделав самые первоочередные, Гунвальд Ларссон позвонил Кольбергу и пересказал ему то, что услышал, не называя источника этих сведений. - Хорошо, Ларссон, - сказал Кольберг. - Значит, похоже на то, что он собирался удрать. - По всей вероятности, уже удрал. - Не думаю. Чемодан, о котором я говорил, по-прежнему стоит в его кабинете на Кунгсгатан. Я только сейчас звонил его секретарше, и она сказала, что полчаса назад Бруберг сообщил, что не успеет вернуться в контору до пяти. - Он, наверное, отсиживается в какой-нибудь гостинице, - задумчиво произнес Ларссон. - Очевидно. Я попытаюсь проверить. Но маловероятно, чтобы он поселился там под своим именем. - Да, вряд ли. А ты нашел эту девицу? - Пока нет. Жду сообщения из полиции нравов. - И пожаловался: - Долгое дело. Если я не успею попасть на Кунгсгатан до пяти, ты не мог бы последить за этой проклятой ростовщической конторой? Или поручить кому-нибудь? Ларссону, разумеется, хотелось сказать "нет". - Ладно, - все-таки выговорил он наконец. - Послежу. - Спасибо. "Скажи спгзибо моей милой сестричке", - подумал Гунвальд Ларссон.