Страница 78 из 81
Венки:
...Наручники приковывали мои руки к массивной деревянной спинке кровати. Яркое солнце за окном, туман.
Дверь отворилась. В проём протиснулась голова. Эми, подросток, лет шестнадцати. Ёк! Она увидела меня, плотоядно ухмыльнулась и вошла. За ней ещё одна, ровесница. Жадный взгляд, в котором все мысли читаются без переводчика – жажда секса.
Подростки! Есть у неолетанок такой возраст, когда гормоны бьют в мозг, затмевая всё остальное. В этом возрасте они, если пытаются добиться мужчины, не ведают ни страха, ни усталости, ни боли. Им всё равно, кто он: друг, брат, отец. Это возраст рождения Мевы – духа разрушения и страсти.
Эти две – обе чуть ниже меня ростом, широкие в плечах, с полным отсутствием хоть каких-то намёков на женское в фигуре и с неограниченной безумной похотью в глазах. Юбля! Разговаривать бесполезно! Только отбиваться или бежать, но я крепко привязан.
Эми заговорчески оглядели комнату и меня, уделяя второму гораздо больше времени:
- Какой клёвый дядька! Ты тут совсем один? – первая торопливо принялась стягивать с себя джинсы. Худая, нескладная, на лобке ещё и волос нет. Амоса по губам течет так, что она не успевает вытираться. Малолетние эми меня не возбуждают по двум причинам. Во-первых, они не способны доставить удовольствие мужчине. Во-вторых, они очень навязчиво лезут в постель и не брезгуют насилием, когда не удаётся уговорить партнёра.
Я дёрнулся. Ноги тоже привязаны. Юбля! Похотливые ручки, все четыре, цепко ухватились за ремень моих штанов...
- Сбрызни, мелкая!
Ругаться бесполезно, но я плохо соображаю в таких ситуациях. В семнадцать меня пыталась изнасиловать сестра. Мы были очень дружны с ней. Она лет с пяти таскалась за мной хвостиком. А тут милый четырнадцатилетний ребёнок вдруг набросился на меня, словно охваченный демонами. Я, конечно, отбился... Мне пришлось сильно избить её тогда. Юбля! В нормальном доме дочерей такого возраста отселяют в отдельную часть дома. Но у мамы всё в доме ненормально.
Маленькие ладошки увлечённо лапали меня везде, где могли дотянуться. Я попытался отпихнуть насильницу бедром:
- Пошла вон, говорю! Развяжусь, выпорю так, что сидеть не сможешь неделю!...
Юбля! Нужно что-то делать уже, придумывать...
...Запах. Сладковатый аромат трав.
- Напоминаю, ты собирался расслабиться и не сопротивляться! – голос Морок. – Отпусти контроль! Тебе ничего не грозит!
Подростки пропали. Та же комната, я привязан к кровати. Морок сидит рядом.
Мы договорились с ней научить меня воспринимать Ар. Я сам попросил. Уговорил, можно сказать. Сам сказал, чтобы она привязала меня, чтобы под действием Ар не навредить себе или ей. Задумка была простой. Моя легенда пугала меня иллюзиями разного рода, неприятными наваждениями, которые на сто процентов вызывают во мне сопротивление. А я должен был заставить себя не сопротивляться...
Нет, я и не рассчитывал, что всё будет просто! Я понимал, что будет хреново... просто забыл уже, насколько! Да и больно реальными иллюзии у неё получались.
Я попытался улыбнуться. Хотя меня просто трясло от коктейля злости и страха. Слишком реальные переживания. Я готов был сейчас порвать кого-нибудь! Юбля! Нужно расслабиться. Нужно подчиниться происходящему. Доверить другим... Тело как будто ещё чувствовало прикосновения этих маленьких ладошек. Интересно, это Морок такие сюжеты мне для иллюзий придумывает? Ёк!
- Я готов ко второй попытке!
...Майор-интерполовец ходил туда-сюда по комнате:
- Ты думаешь, что просто будешь вот так молчать? Щенок! – скула горела, как от хорошего удара, на боку темнели пятна синяков. – Солдат, добавь этому сопляку болтливости!
Пожилой лысый солдат, ухмыляясь, вытащил чемоданчик. Не торопясь, зарядил шприц знаменитой республиканской сывороткой для развязывания языков.
Я неловко дёрнулся: связан по рукам и ногам. Панически пытаюсь придумать хоть что-нибудь: предательство остаётся предательством, чем бы оно ни стимулировалось. Я и так не особо уважаем среди даккарцев, а добавь к этому только звук о предательстве, и они, вообще, меня спишут! Вычеркнут!
В плечо вошла игла. Лысый довольно улыбался...
...Майор пропал:
- Венки, ты не то делаешь! – снова этот запах духов из трав, голос Морок, – Тебе страшно – пугайся! Не пытайся бороться с чувством страха. Не пытайся брать себя в руки и сражаться. Ты же понимаешь, что это Ар?! Ты ведь учишься не сопротивляться влиянию, а подчиняться. Доверься происходящему. Будет больно, но зато не смертельно.
Я кивнул.
...В дальней части комнаты с пола поднялась Ретка. К уже зажившим синякам прибавились свежие. На виске кровь, на глазах слёзы. Тонкая и гибкая, как полевой цветок. Я только сейчас понял, насколько она ещё ребёнок, насколько слаба. Насколько нуждается в ком-то сильном и решительном рядом. Но рядом никого не было. Только я, связанный по рукам и ногам, и САП-овский робот-полицейский, с идеальной осанкой прохаживающаяся по комнате: