Страница 4 из 10
- Так, значит, мы теперь выполняем их приказы тоже?
- Существует, как известно, целый ряд министерств... - задумчиво произнес Хаммар.
На минутку его взгляд затерялся в летней зелени. Потом он продолжил:
- С той поры, когда я начинал, у нас было множество министров внутренних дел и министров социальных проблем. Бoльшая часть из них знала о полиции столько же, сколько мне известно о колорадском жуке. Другими словами, только то, что она существует. Ну, до свидания, - ни с того, ни с сего попрощался он.
До свидания, - сказал Мартин Бек.
Когда он уже был в дверях, Хаммар словно очнулся и сказал:
- Мартин.
- Да.
- Одну вещь я все же должен тебе сказать. Можешь не браться за это дело, если не захочешь.
* * *
Мужчина, который был близок к министру, оказался высоким, угловатым и рыжим. Он посмотрел на Мартина Бека водянистыми глазами, потом вскочил и, вытянув вперед правую руку, и церемонно вышел из-за стола.
- Рад, - заявил он, - рад, что вы нашли время.
Они долго и от души трясли друг другу руки. Мартин Бек ничего не говорил.
Государственный деятель вернулся к своему вращающемуся креслу, схватил погасшую трубку и впился в мундштук большими желтыми лошадиными зубами. Потом упал в кресло, откинулся в нем, прикрыл пальцем чубук трубки, чиркнул спичкой и холодным испытующим взглядом посмотрел на посетителя сквозь клуб дыма.
- Будем на "ты", а? - наконец объявил он. - Важный разговор я всегда начинаю с этого первого шага. Он способствует прямоте и откровенности. Потом все идет намного лучше. Меня зовут Мартин.
- Меня тоже, - тихо сказал Мартин Бек и добавил: - К сожалению. Если только это не усложнит нам жизнь.
Государственный деятель оцепенел. Он строго посмотрел на Мартина Бека, словно подозревал, что тот над ним насмехается. Потом расхохотался.
- Да, конечно. Это шутка. Ха-ха-ха!
Он осекся и бросился к телефону. Нервно нажимал на кнопки и бормотал:
- Да, да, ужасно смешная шутка.
В его голосе не было ни искорки веселья.
- Принесите мне документы по делу Альфа Матссона, - прорычал он в трубку.
Вошла дама среднего возраста с папкой в руке. Она подошла к нему и положила папку на стол перед ним. Он не удостоил ее ни единым взглядом. Когда дама закрыла за собой дверь, он устремил на Мартина Бека холодные, лишенные всякой индивидуальности рыбьи глаза и одновременно медленно открыл папку. В ней был всего один лист бумаги, исчерченный какими-то карандашными пометками.
- Речь идет об очень деликатном и чертовски неприятном деле, - наконец сказал он.
- Ага, - произнес Мартин Бек. - Каком?
- Вы знаете Альфа Матссона?
Мартин Бек покачал головой.
- Нет? А ведь он довольно известен. Журналист. Главным образом пишет в еженедельниках. А также для телевидения. И для кино. Талантливый автор. Прошу.
Он выдвинул ящик и принялся копаться в нем, потом обшарил другой ящик, а затем поднял бумагу, покрывавшую столешницу, и нашел то, что искал.
- Не выношу беспорядка, - заявил он и бросил злой взгляд в сторону двери.
Мартин Бек изучал найденный предмет, который, как выяснилось, оказался красиво заполненным формуляром с некоторыми данными о человеке по имени Альф Матссон. Он действительно был журналистом, работающим в крупном еженедельнике, одном из тех, которые сам Мартин Бек никогда не читал, но которые с тихим отвращением и чувством несправедливости видел в руках у своих детей. Кроме того, он узнал, что Альф Сикстен Матссон родился в Гётеборге в 1934 году. На формуляре была обычная фотография для паспорта.
Мартин Бек наклонил голову набок и смотрел на молодого мужчину с усами, короткой ухоженной темной бородкой и круглыми очками в металлической оправе. Лицо настолько было лишено всякого выражения, что казалось, будто оно принадлежит роботу, а фотографию, очевидно, сделали в каком-то автомате. Мартин Бек отложил картотечный формуляр в сторону и вопросительно посмотрел на рыжего мужчину перед собой.
- Альф Матссон исчез, - делая ударение на каждом слове, сказал тот.
- Ага. И поиски оказались безрезультатными?
- Его не искали и искать не будут, - заявил государственный деятель и уставился куда-то в пустоту.
Мартин Бек только теперь понял, что водянистый взгляд должен заключать в себе стальную решимость, И наморщил лоб.
- Как давно он исчез?
- Десять дней назад.
Ответ вовсе не удивил его. Если бы мужчина, сидящий перед ним, сказал: "десять минут" или "десять лет", это тоже не произвело бы на него никакого впечатления. Единственное, что сейчас удивляло Мартина Бека, так это то, почему он, собственно, сидит здесь, а не на веслах в своей лодке возле островка. Он взглянул на часы. Возможно, ему повезет и он еще успеет на вечерний пароход, отплывающий обратно.
- Десять дней - не слишком долгий срок, - спокойно заметил он.
Из соседней комнаты пришел еще один чиновник и с ходу вступил в разговор. Очевидно, он подслушивал под дверью, подумал Мартин Бек, или здесь есть какое-нибудь окошечко.
- В данном случае этого более чем достаточно, - заявил вновь пришедший. - Дело в том, что обстоятельства его исчезновения в высшей степени странны. Альф Матссон улетел 22 июля в Будапешт. Его отправила туда редакция, чтобы он написал репортаж. В понедельник он должен был позвонить в редакцию, сюда в Стокгольм, и продиктовать свою еженедельную статью на актуальную тему. Он не позвонил. Кстати, необходимо подчеркнуть, что Альф Матссон, как говорят журналисты, надежный поставщик. Другими словами, он всегда придерживается сроков и все рукописи представляет согласно договоренности. Через два дня из редакции позвонили в Будапешт и им сообщили, что он действительно там живет, но именно в эту минуту его нет на месте. Секретарь редакции попросил оставить ему записку, чтобы он немедленно, как только вернется, позвонил в Стокгольм. Они подождали еще два дня. И снова в понедельник он должен был позвонить в редакцию, сюда, в Стокгольме. Жена о нем тоже ничего не знала. Впрочем, в этом нет ничего необычного, так как они в данный момент разводятся. В субботу главный редактор журнала позвонил нам. Они еще раз переговорили с гостиницей и узнали, что после их прошлого разговора Матссона никто не видел, но его вещи по-прежнему находятся у него в номере, а паспорт - в бюро регистрации. В понедельник, первого августа, мы связались с нашим посольством в Венгрии. О Матссоне им ничего не было известно, но они якобы "вступили в контакт" с венгерской полицией, которая, по их мнению, "не проявила интереса к этому делу". Во вторник нас навестил герр главный редактор. Это был очень неприятный разговор.