Страница 10 из 179
— Прекрати, он не суицидник… — Катарина мухой занудно гундела мне какие-то сплетни про Юргена, которые я не слушала, но раз за разом повтор клички, допек и я сорвалась на злой шепот: — Это медицинские шрамы. Может, он к АИК был подключен или еще чему… Отвянь уже от человека.
— Что за АИК?
Я не собиралась ей объяснять. Замолкла. На нас обернулся Август:
— Девушки, что-то важное?
Катарину покинули волнение и ложная скромность, она подхватила вопрос, как знамя, с удовольствием, что привлекла внимание.
— Да. Конфетка мне тут втирает…
— Это имеет отношение к сбоям?
— Не знаю. Вдруг общее надо искать у нас четверых, а не общее с этими неизвестными? Я вены не резала, как Юрген. Но шрамы и у меня имеются, если это что-то значит.
— Давайте обсудим, расскажите все о себе, и сравним. Поищем. Есть добровольцы?
Никто ничего не сказал. Август знал, что его предложение останется без ответа. Пограничники не будут выворачивать душу наизнанку.
— Кто не хочет, не заставляю. Все, о чем прошу, на добровольных началах – опросите, кого можете. Осмотрите жилье пропавших. Попытайтесь увидеть что-то, что может заметить только ваш взгляд. Кто еще не в курсе о сбоях, предупредите. Привлекайте себе помощников. Все, что найдете, и все, что захотите передать лично, пересылайте Ирис. Она с этого дня моя правая рука, считайте – наместница. Я не всегда буду на связи. Вопросы?
— А че она? — Катарина недовольно поджала губы. — Почему Ирис главная?
— Она не главная. И я не главный. Решаем одну проблему на всех, просто я выбрал себе помощницу. На связи быть постоянно не могу, есть и другие дела.
— Ну, все понятно…
— Если это понятно, есть еще вопросы?
Вопросов не было.
Раздали ключи. Август и Роберт ушли первыми. Староста подошел ко мне и попросил прийти на отдельную беседу завтра утром. Я кивнула, оделась и поторопилась на выход. Успела пройти двор, завернуть за дом и выйти на прямую к остановке, как окликнула Катарина. Девушка догнала, грубо хлопнула по плечу и спросила с издевкой:
— Ты когда ему дать-то успела, а? Тихоня наша, вечная невеста…
— О чем ты?
— За какие еще заслуги могло так подфартить? Или не дала, а отс…
Я закрыла себе уши ладонями. Зачем существуют такие люди как она и подобная речевая грязь? Почему нельзя по щелчку пальца исчезнуть с этого места и оказаться в одиночестве? Не хотела ни сальности, ни пошлости, ни тем более обвинений в этом.
— Не закрывайся, Конфетка. — Девушка нагло вцепилась в мои запястья. — Или теперь тебя Шалавой называть? Мнимый женишок давно ветвистые рога носит?
— Язык прикуси, помойка.
Я не видела, с какой стороны он появился, но Юрген не только приказным тоном осадил Катарину, но и отдернул ее за воротник куцей курточки.
— Не встревай в разговор, — ничуть не растерялась та, — и руки не распускай, урод. А я, Шалава, про тебя и Его всем расскажу. Чтобы и его жена узнала, и твой Прынц ненаглядный… только нет его у тебя, как мне кажется. Лгунья…
— Я ее парень, дура. Глаза разуй. Посмеешь слухи про Ирис распускать, я тебя сам на чистую воду выведу. Про «Красный лак» расскажу, про год в «Пилигриме», хочешь?
— Вот же урод!
Катарина аж взвизгнула, но отступила, оглядывая нас с ног до головы, а потом сделала еще несколько шагов спиной вперед. Но не ушла совсем. Достала испаритель, щелкнула кнопкой и затянулась. Внезапно в этом ее движение скользнула беззащитность и обида.
— Пошли.
Юрген приобнял меня за плечо и мы оба двинулись в сторону остановки. Не могла я давать отпор таким хабалкам, всегда терялась, когда начинали хамить или напирали. Побег – лучшее средство. Сейчас мне помог Юрген, но легче не стало.
Зачем? Чего он ждет, - благодарности? Нужно пошутить, или улыбнуться ему и сказать что-то неважное… Отчего-то взять и начать лгать и притворяться при нем, не смогла. В последний час фальшь отказывалась мне служить. Даже сила воли, которая мне была нужна совсем недавно – встать и подойти к центру комнаты, ближе к людям, не сработала, как не пришла в голову ни одна удачная фраза, чтобы отшить Катарину. Душевные силы иссякли, слабости взяли вверх и лица не удержала тоже. Почему сегодня? Сейчас? Юрген виноват?
Мне захотелось поскорее избавиться от его присутствия. Рвануть бегом в свое маленькое убежище – в вагон и спрятаться среди незнакомцев. Но плеча не отпускал, жал некрепко. К счастью, молчал. Спросил только на самой остановке:
— Тебе какой?
— Любой.
И мы зашли вдвоем в первый же подошедший монорельс, чтобы Катарина окончательно во всем убедилась. Мы – вместе. Юрген проехал остановку и вышел, не попрощавшись и ничего больше не сказав. И я не поблагодарила.