Короли Лероса

Катор все реже подавал признаки жизни, надолго впадая в забытье. Кайлу, уже привыкшему к передвижению по полу, приходилось разжимать челюсти старика, чтобы влить в тело больного хотя бы пару ложек отвратительной на вкус, но способной поддержать силы слуги пищи. Иногда принц подползал к нарам дорогого человека лишь затем, чтобы удостовериться, что тот еще жив. Уловив слабое дыхание, срывавшееся с губ Катора, Кайл облегченно вздыхал и тянул свое наполовину обездвиженное тело обратно к постели.

Глава 5

И вот наступил день, когда Катора не стало… Кайл проснулся и буквально кожей ощутил в темноте присутствие гостьи, освободившей его слугу от невыносимых страданий.

– Катор, – шепотом позвал он, уже не надеясь услышать в ответ даже малейшего шороха.

Руки Кайла окрепли, он легко перебрался на пол и уже через пару секунд припал к мертвому телу. Разум отказывался верить в произошедшее, и Кайл безнадежно пытался добиться от трупа признаков жизни. Он прислушивался к неподвижным губам – не слетит ли с них слабый вздох, пробовал нащупать пульс на запястье и сонной артерии. По щекам принца текли слезы, а губы шептали безумную чушь, не желая отпускать дорогого человека. Наконец Кайл вытер глаза и, оставив мертвеца в покое, медленно пополз на свое ложе.

Все… Он остался совсем один в этом склепе… Но сильнее тоски одиночества разрывала его сердце тяжесть невосполнимой утраты. В эту трагичную минуту Кайл осознал, что так сильно он не любил даже отца. Самые первые воспоминания его детства были связаны в основном с человеком, тело которого лежало на соседних нарах. Его крепкие руки, помогавшие ему во всем; его ласковый спокойный голос, утешающий мальчугана при малейшей неудаче. Бледно-голубые, обрамленные густой сетью морщин глаза, несущие окружающим лишь добро и радушие, и радостный смех, всегда вселявший в душу принца-калеки искру жизни…

– Пусть Четверо достойно встретят тебя в своих чертогах! – прошептал принц, всматриваясь в нависшую над ним тьму подземелья…

Когда под дверью забрезжил слабый отсвет пламени свечи и раздались тяжелые шаги тюремщика, Кайл буквально слетел с нар и, будто покалеченное насекомое, пополз к двери.

– Эй! – что было сил закричал он. – Эй, кто бы вы ни были, выслушайте меня! Мой слуга скончался!!! Возьмите его тело и похороните!

Вместо ответа – две миски, просунутые под дверь…

– Да послушайте же меня! – взмолился Кайл. – Говорю вам, Катор умер! Заберите его тело!

Для убедительности принц даже просунул под дверь руку, пытаясь поймать ногу человека за дверью и привлечь его внимание. Добился он лишь того, что тюремщик прижал его ладонь к камню своим неимоверно тяжелым каблуком и с усилием провернул его так, что захрустели суставы пальцев. От непереносимой боли Кайл издал пронзительный крик, но тут же вновь принялся молить забрать тело Катора. За дверью раздался глухой смешок, после чего ладонь принца освободилась, а затем послышались удаляющиеся шаги, сопровождаемые слабеющим светом…

То ли тюремщик был глухим, то ли он остался равнодушным к мольбам калеки, запертом в одном склепе с покойником…

Чувствуя себя самым беспомощным в мире ничтожеством, Кайл уныло пополз к своим нарам, даже не уделив внимания мискам с едой. Он взгромоздился на свое ложе и бездумно уставился во тьму. Внезапно ему захотелось умереть… Последовать вслед за Катором в заоблачные дали царства Четверых, покинув этот гнусный и подлый мир…

Никогда еще в своей короткой жизни молодой человек не был настолько близок к безумию. Кромешная тьма; полнейшая тишина, от которой, казалось, звенело в ушах; труп на соседних нарах и невыносимое одиночество… Принц то беззвучно плакал, то осыпал страшными проклятьями весь мир за дверями камеры. Но чаще всего он впадал в приступы ужасной депрессии, во время которых мысль о самоубийстве все сильней грызла его исстрадавшийся мозг.

Он уже несколько дней ничего не ел, решив голодом извести себя. Эта мысль ему нравилась больше, чем погибель в бездонных недрах выгребной ямы. Труп Катора уже начал разлагаться, и отвратительный запах наполнил тесное пространство непроветриваемого помещения.

Чтобы хоть как-то отвлечься от окружающей действительности, Кайл попробовал вспомнить лучшие мгновения из той, прошлой, жизни, которая теперь уже казалась полузабытым красочным сном…

Вот – сопровождаемое одновременно страхом и восторгом чувство мощного организма, повинующегося движениям твоих ног. Кажется, что на этом прекрасном коне ты можешь взлететь и умчаться за парящие в небе белоснежные облака… Это было в тот раз, когда Катор впервые посадил его в седло. Окрыленный первым успехом, принц тут же направился к отцу, чтобы поделиться с ним своими новыми ощущениями. Через несколько дней Эктор сделал своему сыну прекрасный, как сон, и страшный, как дыхание смерти, подарок… Нет, пусть воспоминания о лошадях катятся в зловонную пропасть Охтама!

Лучше – ощущение сверкающего и смертоносного клинка в твоей ладони, пока еще неумелой и с трудом удерживающей меч на весу. Мастер Вейнон в кратчайшие сроки обучил принца азам владения холодным оружием, и уже через месяц Кайл, сидящий в своем ненавистном инвалидном кресле, смог выбить оружие из рук настоящего гвардейца непобедимой армии отца! Теперь-то он понимал, что воин поддался мальчишке, но этот момент намертво отпечатался в его памяти.

А натянутый тугой лук в твоих окрепших руках! Звенящая тетива рассекает слабый порыв теплого ветерка и напевает на ухо мотив одной из героических песен… А первый удачный выстрел, когда смертоносное жало стрелы вонзается точно в середину алого пятна мишени! В такие мгновения забываешь, что ты ущербный калека, и чувствуешь себя героем эпических сказаний…

Что же касается женщин, то здесь он не мог похвастаться успехами…

Однажды, будучи сильно пьяным, отец ввалился в его покои в сопровождении двух полуодетых девиц. Эктор тут же велел Катору удалиться и загадочно улыбнулся сыну:

– Кайл, сын мой, пришла пора тебе стать настоящим мужчиной! Это Майла! – он шутя встряхнул милую голубоглазую блондинку. – И сегодня она позаботится о тебе.

От резкого движения прекрасные налитые груди девушки покинули расшнурованный корсет и, тяжело колыхнувшись, нацелились своими сосками на покрасневшего принца. Майлу, казалось, ничуть не смутил этот факт, и, выскользнув из руки короля, она приблизилась к Кайлу. Мечтательно улыбнувшись, она взъерошила его волосы.

– Пожалуй, мы оставим вас! – ехидно улыбнулся король и, подхватив вторую девушку на руки, покинул покои сына.

Кайл, словно одеревеневший, тупо смотрел прямо перед собой, стараясь не замечать призывно покачивающиеся груди.

– Мой принц, я смотрю, вы пока что новичок в этом деле? – обольстительно улыбнулась красавица. – Ничего страшного, я это быстро исправлю!

Пожирая принца шальными глазами, девушка встала напротив него и начала медленно и грациозно освобождать свое прекрасное тело от остатков одежды. Она была божественно красива! Кайл не мог отвести глаз от ее ослепительно-белой кожи, тяжелых грудей и плоского живота, покрытого внизу нежным светлым пушком, отнюдь не скрывающим то сокровенное, что находилось под ним.

Кайл со стыдом чувствовал, как его орган напрягается и растет, превращая его нательное белье в подобие небольшого шатра. Заметив это, Майла довольно улыбнулась и, приблизившись, развязала тесьму пижамных брюк, выпустив рвущегося на свободу зверя. Прикрыв глаза, девушка оседлала принца и, взяв его член в теплую ладонь, направила его в свое лоно, издав при этом громкий стон…

Принца пожирал огонь похоти, стыда и… страха.

«А что, если я не смогу?» – молнией пронеслось в голове.

И тут же все кончилось… Кайл уже не чувствовал былого напряжения в паху и чуть ли не со слезами опустил взгляд.

Девушка тут же уловила его настроение, взяла за подбородок и, страстно поцеловав, прошептала:

– Милый, не переживай так по этому поводу. Первый раз – он и есть первый раз. Практически со всеми случались подобные казусы. Не переживай, я не оставлю тебя без подарка!