Страница 2 из 11
– Ты фисташковое любишь? – спросила она, протягивая одну из упаковок товарищу.
– Я всякое мороженое люблю, – улыбнулся Елисей. – Спасибо. Не стоило.
– Стоило, стоило, – ответила Алиса и, кивнув на свободную скамейку в тени клёнов, предложила:
– Присядем?
Мороженое ели не спеша, смакуя каждый кусочек. И хотя тема беседы была не из весёлых (продолжали говорить о пожаре), содержимое вафельных стаканчиков немного подслащало горькие воспоминания. Алиса так разоткровенничалась со своим новым другом, что поведала ему и о том, что родители вынуждены были распродать за бесценок остатки своего имущества (скотину, баню, мамину шубу). И о том, как они всё лето кочевали по знакомым и родственникам. И даже призналась, понизив голос, что папу уволили из колхоза, где он работал главным инженером, за то, что в доме сгорели все рабочие документы и колхозный уазик. Отцу даже пришлось брать деньги в банке, чтобы рассчитаться за машину.
– А возвращать в банк придётся гораздо больше! – закончила свой длинный монолог Алиса.
– Как это больше? – возмутился Елисей. – Это ведь несправедливо!
– Папа говорит, банки так и зарабатывают, – заявила Алиса, – дают в долг сколько-то денег, а отдавать надо эту сумму, да ещё и проценты.
– А папа твой новую работу нашёл?
– Да. Он уехал работать вахтовым методом в Якутию, – ответила девочка и, заметив непонимание во взгляде Елисея, пояснила: – Вахтовый метод, это когда надолго уезжают и живут там, где работают. Но зато там платят много. Папа на полгода уехал. Он за это время заработает столько, что хватит с банком рассчитаться и начать новый дом строить. А потом найдёт работу здесь.
– А сейчас вы где живёте? – Елисей доел мороженое и бросил бумажку в урну.
– Староста из Чудова узнал, что у вас в посёлке есть свободный дом и договорился с вашим главой, что мы в нём временно поживём, – Алиса никак не могла разделаться со своим мороженым. Оно подтаяло и начало капать девочке на ботинки.
– Давай помогу! – предложил мальчик, и когда Алиса протянула ему остаток мороженого, сунул его целиком в рот.
– А у тебя с бабушкой что случилось? – спросила девочка. – Заболела?
Елисей в ответ промычал что-то неразборчивое.
– Что-что? – переспросила Алиса.
– Ногу сломала, – ответил Елисей, наконец прожевав мороженое. – В июне шла из библиотеки, она у меня там работает, запнулась, упала и правую ногу сломала. А левую ушибла сильно.
Теперь наступила очередь откровений Елисея. Он рассказал подруге, что живёт без отца, только с мамой и бабушкой. Мама у него работает на ферме. А когда бабушка травмировалась, мама взялась ещё и мыть полы в администрации. Потому что одной её зарплаты и пенсии бабушки не хватило бы, чтобы прокормить всех, да ещё и собрать Елисея в школу. А сам Елисей вынужден был всё лето ухаживать за больной бабушкой.
– Вот поэтому я и не захотел рассказывать, как провёл лето, – закончил мальчик.
– Да-а уж, – протянула Алиса. – У нас с тобой прошедшее лето было не из лучших.
Елисей кивнул. Подошли к заросшему камышами пруду. Разместились на деревянных мостках и стали умывать липкие от сладкого щеки и подбородки.
– Осторожно, Кикимора! – закричал Елисей, когда Алиса обтирала заляпанные мороженым ботиночки. Алиса взвизгнула и отскочила с мостка.
– Дурачок! Напугал! – сказала она, нисколько, впрочем, не обидевшись.
– Ты что же в сказки веришь? – хохотал Елисей.
– Это я от неожиданности, – оправдывалась Алиса. – Ой, а кто это у тебя за спиной?!
Мальчик резко развернулся, и теперь уже Алиса залилась звонким смехом. Так, смеясь и пугая друг друга, дошли до дома Елисея.
– Зайдём в гости? – предложил Елисей. – С бабушкой познакомлю.
– Неудобно, – ответила девочка. – Косы расплелись, когда с этими дураками дрались и сарафан грязный. Что твоя бабушка обо мне подумает?
– А что подумает? Ничего и не подумает, – сказал мальчик и выудил откуда-то из глубин памяти пословицу, – по одёжке встречают, а по уму провожают.
– В другой раз. Дел дома много, – заявила Алиса и тоже решила блеснуть знаниями пословиц, – как говорится, делу – время, а потехе – час.
Новое жилище
Домик, в котором временно разместились Алиса с мамой, располагался у самого леса. Весь огород густо зарос крапивой высотой в человеческий рост. В колодце лягушки устраивали соревнования на самое громкое кваканье. Свисавшая с воротка ржавая цепь в ветреную погоду вторила им своим позвякиванием. Но сам дом неплохо сохранился. Если бы не паутины на потолке комнаты и на печке, да не заплесневелые чугунки, можно было бы подумать, что хозяева ушли за грибами и скоро вернутся. Даже скатерть на старинном дубовом столе оказалась чистой. А на каждом из двух деревянных стульев были вырезаны изображения совы и лисы.
Точно такая же лиса была нарисована и на кожаном портфеле, который Алиса нашла на чердаке домика. Впрочем, чердаком это помещение называла мама. Алиса же окрестила его мансардным этажом.
– Какой же это чердак? – спорила она с мамой, – на чердаке темно. И хлам всякий хранится. А здесь вон как светло и просторно!
Чердачный (вернее мансардный) этаж и в самом деле хорошо освещался через два больших круглых окна, расположенных с разных сторон. Одно окно выходило на посёлок, а второе – на живописный лес.
– Мамочка, можно это будет моя комната? – попросила Алиса.
– А не страшно тебе здесь одной будет?
– Мама, ну я ведь уже большая, – засмеялась девочка, – кого мне бояться?
– Ну ладно, живи, пока не похолодает, – разрешила мама.
После ожесточённой борьбы с паутиной и пылью, в которой семья Усовых одержала волевую победу, Алиса обустроила своё «гнёздышко». Стол, который им отдали соседи из Чудова, и один из дубовых стульев с изображениями лисы и совы, девочка разместила возле окна, выходящего на посёлок. Старенький комод с Алисиной одеждой поставили возле лестничного проёма. Здесь он, кроме своей основной функции, выполнял ещё и роль ограждения. К противоположному окну девочка придвинула кресло-качалку, которое обнаружила тут же на чердаке-мансарде. Теперь можно было качаться и мечтательно любоваться лесом. Особенно красивый пейзаж был на закате, когда солнце, прячась за горизонт, словно рентгеном просвечивало верхушки деревьев. Вскоре за окном становилось темно. Алиса желала маме спокойной ночи через открытый лестничный проём и ложилась на купленную на распродаже мягкую софу, расположенную посреди её комнатки. Какое-то время при свете лампочки девочка рассматривала наклонные стены своего уютного жилища. На них тоже в нескольких местах были нарисованы совы и лисы. Затем девочка гасила свет. Выключатель был расположен так, что его можно было нажать, не вставая с софы. Почти всегда после этого на чердак тихонько поднималась мама. Она укутывала дочурку и целовала её в щёчку. Но девочка этого не помнила, так как уже погружалась в сон.
Первые странности
Вот и сегодня вечером Алиса поговорила с папой по телефону, раскачиваясь в кресле-качалке. Затем собрала портфель, пихнула в него два банана на завтра и улеглась на софу.
– Спокойной ночи! – крикнула она маме и, услышав ответное пожелание, погасила свет.
По крыше забарабанил лёгкий дождик. Где-то возле печной трубы пищал одинокий комар. С первого этажа доносился шум работающей стиральной машины (мама затеяла стирку на ночь глядя). Но был ещё какой-то едва уловимый звук. Как будто кто-то скрёбся. Мыши? Алиса не встретила здесь ни одной за те две недели, что прожила в этом доме. На столе у неё постоянно лежали коробки с печеньем, и ни на одну печенюшку ни разу никто не покусился.
Скрежет стал сильнее. Алиса приподнялась на кровати, пытаясь определить источник шума. Звук шёл от портфеля. На секунду Алисе показалось, что её ранец слегка покачивается. Девочка таращилась на него испуганными глазами. Вдруг с другой стороны что-то заскрипело! Алиса резко обернулась и… увидела маму.