Страница 59 из 138
Вот и подписан договор с дьяволом, подумалось мне. Стало еще мутнее. Стоять было тяжелее и тяжелее.
Лайма взяла книгу Балаама из рук Флорентины и продолжила читать. И если сначала эти слова были похожи на старинные писания, теперь фразы напоминали совсем зловещие слова заклятий.
Лайма читала:
«Восстань, могучий Белилаэль. Возложи руку твою на выю врагов, и ногу твою поставь на горы сраженных.
Сокруши врагов наших, и меч твой да пожрет плоть их. Отворяй Мориах врата для полчищ Белилаэля.
Белилаэль, скрепится войско твое, и враги твои начнут падать сраженными.
Все племена и цари их да служат тебе, и склонятся перед тобой, и прах ног твоих да лижут дщери врагов твоих.
За дела наши дурные, и поступки наши греховные, это твоя война, и от тебя могущество. Упадет звезда, и разобьет Мориах, и сокрушит всех сынов Шета, силой твоей руки будут сокрушены их тела. И будет власть и погубит оставшееся от Города. Падет Мориах от меча не человеческого, и меч не мужской пожрет его.
И благословят стоя Белилаэля, и заклянут бога Ицхака, и Иакова, и всех служащих ему.
Ибо велики помыслы Белилаэля, и сильна рука его в предводительстве своем, и сила и мощь духов жребия в помыслах его нечестивых, в гнусном, нечистом служении его, ибо он жребий Тьмы.
Создал Белилаэль губителем, ангелом злокозненным Мастему. Во тьме власть его, и совет его ради нечестия и греха, и все духи жребия его, ангелы зловредные, действуют по законам Тьмы».
* * *
Мне уже не было холодно. То ли костер грел, то ли распространяющийся от него фиолетовый дурман пленил мои органы чувств, то ли заключенный договор (заключенный ли? Кровь-кровью, а подпись на бумаге я не ставила), то ли вера и память о том, что Валентин со мной, и что он поможет справиться.
– Вы что делаете? Где текст про Самлаэля? – завопила Диндра.
– Все делаем правильно. Где Мастема, там Белилаэль. Где Белилаэль, там Самлаэль. – Возразил Эфтан абд Тетрахромбиул.
– Приготовили жертву? – спросила Алайнна.
– Самлаэль сам выберет себе жертву. – Вмешалась, молча наблюдавшая до сих пор за всем этим, Фотинна.
Ну всех демонов Преисподней собрали… нехристи. – подумала я.
Дальше начала читать Диндра.
– Злое солнце, рожденное черным сердцем, восстает над землею. И на троне человечества восседает демон. Восстань из пепла, явись! Тот, кого мы так ждали!
Огонь заполыхал, и таинственные тени заколыхались и устремились из центра костра в стороны. Слабость наполнила мое тело, и я поняла, что теряю сознание.
Неужели, так и получилось, что жертва? Это я…
Тогда да. Вот уж убили так убили. Зато встречусь с Валентином без греха, не наложив на сея рук. Но как? В рабстве у сил зла? Все равно я в проигрыше. И зачем только пошла сюда? Этот длинный путь. Эти сложности. Мир вокруг погас.
* * *
Я плыву в лодке вместе с усатым старичком в шляпе-брыле. Солнце отражается бликами в воде. Дед Панас, а так звали старичка, гребет веслами, сидя спиной по направлению течения, а я – маленькая девочка, – на скамейке, на корме.
Тепло, и стрекозы порхают, преломляя свет бриллиантовыми крыльями.
– Дедушка Панас! А я еду вперед, а ты назад.
– Ну ничего, внученька. Ведь едем же! – Сейчас доберемся до камышей, прикормим рыбу, и будет сытый ужин. И мне уха, и ты мамке пару рыбинок отнесешь.
Хорошее было озеро, жаль, спустили его потом в реку, оставив одну лужу.
* * *
Мы с Ильей пробрались ярким солнечным днем к запретным пещерам.
– Илья, а у тебя была когда-нибудь большая любовь? – спросила его я.
– Ну это когда ты встретишь такую девочку, ради которой будешь готов на все. Даже отдать ей все, что есть. Даже умереть.
– Даже умереть?
– Нет. А у тебя? У тебя есть такая любовь?
– И у меня нет.
– А если была, такая большая любовь, и если б ты ее потеряла, ты отдала бы все, чтобы вернуть ее?
– Чтобы вернуть? Не знаю.
– Ну, скажем, появится у тебя возлюбленный. И умрет. Подписала бы договор с Дьяволом, чтобы он воскрес.
– Чтобы воскрес снова и полюбил?
– Да.
– Подписала бы, Илья. Чтобы воскрес. А вот полюбил. Пусть сам смотрит. Захочет ли он меня полюбить снова, или нет.
– Вот и я, Элина, подписал бы.
* * *
Мы сидим с мамой зимой. Окно разрисовано узорами, которыми украсил стекла старик-мороз. В гостиной – елка, украшенная старинными шарами и гирляндами.
– Мама, как ты думаешь, случится ли в этом году чудо?
– Конечно случится, доченька.
– И я встречу? И полюблю?
– Слушай сердце. Оно тебе поможет. Ты увидишь, если это твой человек. Он будет… такой как ты. Другой, но и похожий на тебя душой. Не как остальные.
* * *
Они подошли друг к другу. На длинные черные волосы Валентина крупными хлопьями ложился снег. Джалитта сбросила с себя плащ, подошла к нему ближе. Ее обтягивающая одежда подчеркивала упругую грудь, а кошачие глаза казались хищными, чувственные губы же выдавали в ней охотницу на красавчиков-парней со стажем. Полыхание ее огненно-красных волос не мог затушить даже снегопад, лишь слегка присыпал ее прическу хлопьями снежной пудры. Валентин (а может быть – она его, – я не сумела разобрать), тесно прижал к себе. Такие вот не дружеские объятия.
Я не сдержалась и покинула скрывавшую меня снежную засаду. Наст хрустнул под ногами, и заговорщики меня обнаружили. Казалось, они хотели предаться поцелуям, и только мое появление слегка нарушило их планы.