Страница 32 из 138
– Смотрите, как птица летит вперед хвостом! – Воскликнула я.
Спутники устремили взоры вверх, но птица летела снова к шпилю.
– Где? – Удивилась Фло.
– Ну вот же, она только что летела назад! – Чуть ли не плача произнесла я. Не люблю, когда мне не верят.
К моему счастью, чудо повторилось. Ворона вновь полетела прочь от шпиля, рассекая хвостом небо.
Тетрахромбиул зычно рассмеялся.
Флорентина тоже улыбнулась и пояснила: Это ветер. Он не дает птице сесть на шпиль.
Мы оторвались от забавного зрелища, поднялись к открытым вратам, и прошли через проход в массивной крепостной башне, вступив на территорию древнего города.
– Добро пожаловать в старый Хувал! – воскликнул Эфтан. – Чудеса только начинаются!
Мы шли старинными улочками. Разноцветные дома, украшенные лепными балкончиками, словно игрушечными башенками-шляпами, кирхи и синагоги с чудными окнами-розетками, храмы, блестящие под светом зимнего солнца купола. А когда великолепие монументов кончилось, началась сдержанная красота малых форм: двухэтажных зданий, скромных парадных, малоэтажной застройки и балконов. Маленькую уютную улочку украшали фасады пастельных тонов: ванильного, розового, бежевого окраса, цвета зеленой мяты и насыщенно-желтого, с рустами и пилястрами белого цвета или в тон штукатурки. Домишки тесно ютились друг к другу.
Мощеная дорожка вывела нас из плотной старинной застройки. После поворота здания по левую сторону уступили место кованой оградке, за которой вниз уходил овраг. Дул пронзительный ветер. Лицо и ладони мерзли. Мне казалось, что скоро простуда одолеет меня. Еще один порыв ветра. Он проникал своим холодом сквозь одежду, и я мерзла до самых костей. Вышли на площадку, расположенную между массивным зданием и старой часовней. Вдоль строения и поодаль его возвышались каменные идолы. Площадь безлюдна. Ни одного человека, ни единой живой души. Только мы и изваяния. Я не заметила, как солнце скрылось за облаками. Но на этот раз оно просвечивалось, как мутно-желтый, туманный шар, светящийся нечетким ореолом. На него можно было смотреть: не обжигало глаз, в отличие от полуденного солнца в ясный и погожий день.
– Какое необычное светило, – воскликнула я.
– Да, – согласилась Флорентина.
Тетрахромбиул помрачнел, не выронив ни слова.
Ветер резко прекратился. Мертвенная тишина заполнила площадь. Идолы безмолвно взирали на нас, окружая полукругом.
– Пантеон, – почтительно произнесла Флорентина.
– Древние демоны, – пояснил Эфтан.
– Старые боги, – возразила Флора.
– Перконас, Рарог, Стрыйбог, Хварсет Подажьбог... – перечислял богов Тетрахромбиул.
– …известный, как Дагда, и Сама Богиня-Мать, также известная под именами Макошь или Ненила Льняница – закончила за него Фло.
Мы с Тетрахромбиулом оставались на месте. Флорентина же побежала к идолам. Мне показалось, что время замерло, только снежинки продолжали падать на распущенные волосы волшебницы. Снег падал точно также, как в том междумирье, где я видела последний раз Валентина, после его смерти.
– Фло, ты куда?
– Куда, куда, куда, – отозвалось эхо безвременья, застывшего в этот миг.
Флорентина подбежала к статуе.
– Помоги нам, Богиня-Мать, произнесла она. Она взяла кинжал и отрезала прядь волос, и положила в мешочек, который повесила на статую.
– Помоги, помоги, отозвалось эхо.
Мне казалось, я замерзаю. Не холодом, но какой-то внутренней пустотой. Рукой прикоснулась к груди, там, в нагрудном кармане, был амулет. Почувствовала тепло. И холод отпустил, оцепенение оставило меня. Мысль о Валентине, что я могу спасти его, вернуть, грела мое сердце. Все не зря. Все получится.
И я сделала шаг. И еще один. Время казалось вечностью, и тянулось, как густое желе.
Я подошла к тому же идолу, у которого только что была Флорентина.
– Помоги мне! – попросила я.
– Надо что-то тоже оставить, – прозвучало в моей голове.
Но что? Амулет не могу оставить, он понадобится в ночь Йултада. Иначе не воскрешу Валентина.
Нащупала в кармане маленькую варежку. В детстве у меня была пара вязаных варежек, одну из которых потеряла давным-давно. Вторую же всегда носила со мной, как сентиментальный талисман. Оранжевая, вязаная, с тремя черными квадратиками. Достала и повесила за ниточку, которая осталась от бантика, некогда украшавшего ее.
– Вот и я без Валентина, как эта варежка без пары. Она многое значит для меня. Возьми ее, только помоги, – прошептала я, так, чтобы слышала меня только Богиня, которой посвящен идол, но не смогли разобрать ни Флора, ни Тетра.
Я вернулась, где мерзли мои спутники в ожидании.
– Ты чуть не заморозила нас. – Упрекнул Тетра Флору.
– Ну не замерзли же. У каждого была своя мотивация выбраться из безвременья. Вышли, и стали сильнее чем были. Только тот, у кого нет ни единого мотива, не смог бы выйти отсюда.
Пространство над площадью подернулось голубоватым, едва различимым свечением, и зарябило, как теплый воздух над костром. Снег изменил свое направление, он уже не падал, напротив, стал подниматься вверх, словно время побежало вспять. Подул резкий ветер, нарушив безмятежность и тишину.
– Пошли, быстро, – крикнула Флора.
И мы покинули это зловещее место.
– Не оборачивайся, – сказал Тетра. – Но не успел. Его голос звучал далеким эхом, словно продираясь сквозь воздух, многократно замедляясь в нем, как в топкой трясине.
Я оглянулась. С небес не грянул гром, ветер не перестал дуть. Снег также падал на площадку, над которой теперь кружили вороны. А по площади, где мы были только что в полном одиночестве, ходили люди: одинокие, пары, с детьми, жизнь кипела в этом месте как ни в чем и не бывало, словно и не прерывалась там никогда.