Страница 70 из 116
Но выполнить указание непосредственного начальства у девушки не получилось. То есть выполнить в полной мере и быстро. Ни уговорить, ни заставить плачущую ученицу выпить таблетку она не смогла. Но для того, чтобы впрыснуть препарат пистолетом согласие пациента не требуется. Однако ничего пояснить по поводу «ЧП на территории ответственности» она так и не смогла. Лишь глупо хлопала глазками. Доктор посмотрела на эту картину и перевела взгляд на учениц. Вперед выступила светловолосая девочка, и явно смущаясь, пробормотала:
— Младшая медицинская сестра Мнишек сказала Дане, когда мы взвешивались в прошлый раз, что она низкая и толстая, а это плохо. А сегодня оказалось, что Дана набрала еще почти килограмм. Потому она отправила отчет о состоянии Вирэн директору. И теперь ее исключат.
— Ее теперь уволят! — грозно припечатала доктор, а после напустилась на свою ассистентку. — Дура! Ты чем думала, когда такое говорила? И кому ты это сказала? Самой упертой девчонке в академии, на все готовой, чтобы только иметь возможность учиться. Без году неделя здесь, а уже решила, что право имеешь судьбы вершить. Нет бы, в личный файл ребенка заглянуть. Динамику развития посмотреть. У Вирэн ярко-выраженный скачкообразный рост. Она за две-три недели может на двенадцать сантиметров вырасти. А перед этим набирает вес.
— Ну, это же не нормально.
— А нормально ноги выше головы задирать, да на пальцах танцевать? Или восьмичасовые занятия на пределе возможностей — это нормально? Да тут у каждой второй сбои в менструальном цикле и задержка психофизического развития.
— И все равно…
— Эх, что я с тобой разговариваю? — устало вздохнул доктор. — Объясняю ей, время свое трачу! Она же нос задрала, слушать не желает. Вот так и бывает. Наберут по знакомству бестолочей вместо нормальных специалистов. А мне с ними мучайся. Ну, ничего. И не из таких людей делали. Так что готовься, Лукреция. Или заявление об увольнении пиши. Как хочешь. Теперь ты, Вирэн. Иди сюда.
Девочка, которая успела уже немного успокоиться, послушно шагнула к доктору.
— Дана, вытри слезы. Все хорошо. Не волнуйся. Тебя никто не собирается исключать. А директору я сама объясню, что это просто недоразумение. А ты сейчас пойдешь в столовую с остальными девочками и хорошо пообедаешь. Договорились?
— Нет, — всхлипнула Диана. — Я теперь не буду ничего есть, пока не похудею.
— Боже, дай этому ребенку немного здравого смысла, убавив категоричности. Дана, тебе нужно нормально питаться. Ты сама похудеешь. Когда расти начнешь.
— А если не начну расти?
— Начнешь. Причем уже скоро. Я твои анализы недавно смотрела.
— Правда?
— Правда. И только попробуй меня ослушаться! Положу в лазарет и поставлю запрет на посещение занятий.
— Даже классики?
— Даже математики и литературы. Вообще к занятиям не допущу. Будешь усиленно питаться под моим неусыпным надзором.
Диана воззрилась на доктора так, будто бы у той выросла вторая голова, которая начала изрыгать пламя. То есть с явным ужасом, но в котором был и отголосок восхищения.
— Нет, я лучше буду сама обедать.
— Действительно интересный эпизод, — согласился Вадим, когда Стас выключил эту запись. — Но есть еще кое-что? Я правильно понимаю?
— Да этот файл я изъял из общего архива и стер даже информацию о том, что он вообще существовал. Что, собственно, было не совсем законно. Но да черт с ним. Надеюсь только, копий больше нет, и до твоей подопечной ничего из того, что ты увидишь, не дойдет. Такое о себе узнать, я и врагу не пожелал бы. А уж девчонке семнадцати лет, которой и так от жизни досталось… Но смотри сам. Это интервью другого доктора — заведующего отделения реаниматологии центра «Акушерства и гинекологии имени Лидии Норт». Я тебе только кусочек покажу. Только не нервничай. Ладно?
— Да что ты со мной, как с больным обращаешься?! Я вполне здоров и оберегать меня от нервных потрясений не надо. Что бы там ни было, переживу.
— Не обижайся, Вадим, но я не уверен в том, что ты действительно здоров. Но не мне решать за тебя. Просто... то, что ты услышишь, лично меня повергло меня в настоящий шок. Захотелось напиться до чертиков, лишь бы не думать об этом.
— Да что там?
— Анатоль Вирэн рассказывает историю Дианы.
— Вирэн?
— Да. Этот человек хотел ее удочерить. Но попал в автокатастрофу незадолго до того, как были оформлены документы. Но социальные службы все же согласились оставить ей имя, которое он ей хотел дать. И избегая дальнейших вопросов. Ему было тридцать шесть лет. Сирота. Вырос в приюте. Родственников не имел. Женат не был.
— Скажите, Анатоль, а были ли в вашей практике случаи, которые в народе зовут чудесами? — спросил молодой светловолосый журналист у высокого поджарого мужчины в белом халате.
— Да. Конечно, — мягко улыбнулся кареглазый врач. — Хотите, я вам такое чудо даже покажу?
— Буду рад посмотреть.
— Тогда нам сюда. В отделение педиатрии. Заходите. Вот сюда. И смотрите, — Анатоль указал на пластиковую кроватку, где, свернувшись калачиком спал ребенок. — Красавица, правда?
Красавицей репортеру она, видимо, не показалась. Если взять во внимание его брезгливую гримасу, которую врач, поглощенный своей маленькой подопечной, даже не заметил. Но журналист быстро взял себя в руки и продолжил тоном, в котором слышалась живейшая заинтересованность: