Страница 30 из 50
Ночью мне приснился странный сон. поле, занесенное снегом, и бумажные фонари, поднимающиеся к небу. И кругом темнота, пронзительная и грустная, и лишь тусклый белое свечение фонарей, одних за другими покидающими умирающую землю. Я попыталась схватить один, но он расстаял, как дым. Я кричала им, чтобы они подождали (зачем я кричала это фонарям?), но они все равно поднимались и исчезали в чернильных небесах. Всё меньше и меньше их становилось, а потом я и вовсе осталась одна. Куда ни посмотри, везде колющий снег и ночная темень, да теперь пустое небо. И так везде, и так будет всегда. Я одна не улетела.
Я проснулась и обнаружила слёзы на своих щеках. Кровать Габриэль рядом была пуста, а Элли задувала свечу, не обращая внимание на ворчание Элис.
- Что такое? - сонно спросила я.
Она многозначительно посмотрела. Последние приготовления?
- Мне приснилось, что бумажные фонари улетали в небо, а я осталась одна. Одна-одинёшенька на этой земле.
- Просто ты не фонарик, - сказала она.
- Увы.
Я вновь посмотрела на календарь. Осталось 5 дней.
- А где Габриэль?
- В инфекционном отделении, - ответила Элис, - Простыла. Нефиг было в одной майке и шортах на холоде шастать.
Дни таяли, как воск горящей свечи, а ночи были темными и тоскливыми, я не могла уснуть и только слушала, как холодный заунывый ветер завывает в трубе. Снег был белым, а небо было черным. А внутри меня была черная дыра, которая затягивала всё. И скоро она затянет меня. только пусть побыстрее, я так устала от этой агонии. Может, в Ночь, Когда Все Двери Открыты марк затащит меня в мир пекла и горящей серы и мы вместе сгорим, и будем бесконечно гореть. Может, хоть тогда я почувствую хоть что-то, отдаленно напоминающее эмоцию. Может, тогда я возненавижу Марка или заплачу. Хоть что-нибудь. Дайте мне понять, что я жива.
- Ты не слишком режь, - говорила Элли, - А то в Клетку посадят. Там ещё хуже. Я не хочу такой судьбы для тебя, я не хочу такой судьбы вообще ни для кого.
- Что мне Клетка! - -глухо рассмеялась я, - Я итак будто в клетке. Что мне тишина и одиночество, когда я это испытываю каждый день?
- Там минуты таят, там часы останавливаются. Клетка съедает всё, в том числе и тебя. Сначала ты разбиваешь кулаки о стены. Потом ты разговариваешь сама с собой. Потом ты сходишь с ума от скуки. А потом всё смешивается, и ты уже не понимаешь, есть ты или нет. Есть ли люди или нет? Ты умерла, или все вокруг умерли?
- Я об этом каждый день думаю. Хотя нет. Я знаю: я мертва.
- Тогда смысл себя резать?
- Не знаю. Чтобы воскреснуть?
- Дождись Дня, Когда Все Двери Открыты. Тогда ты воскреснешь.
И я ждала. Считала дни, часы, минуты, секунды. И мне казалось, что этого дня никогда не наступит, я так и застряну в этом промежутке мучительного ожидания. Без снов и боли. Тикали часы, шуршали сухие листья за окном, убираемые ржавыми граблями, завывал ветер в трубах, топали сверху множество ног и гремели склянки с лекарствами. И каждый звук бил мне по ушам, но я не чувствовала ни боли, ни злости. Только скуку. Значит, вот что ожидает мертвых? Скука? Да уж.
А маслянный чай и полужидкая каша ещё больше удручали меня. люди вокруг приходили и уходили, болтали, кричали и смеялись, и мне казалось, что я накрыта прозрачным куполом. Я была в стороне от всего этого, лишняя на празднике жизни. Мертвецу нет места среди живых. В Ночь, Когда Все Двери Открыты я вернусь туда, где мне положено быть. В страну вечной зимы, где нет никого и ничего, где всё давным мертвом умерло и замёрзло.
- Я скучаю, - говорил Том, - Леа хочет приехать к тебе, но ей некогда.
- Ну да. Некогда. Экзамены. Учеба. Да.
- Я правду говорю. И я тоже скучаю.
- По мёртвым не скучают. Их вещи сжигают.
- Ты не мертва. Ты жива. И я люблю тебя.
- У тебя есть мои фотографии?
- Да. Одна даже сейчас со мной.
Он вытащил скомканную фотографию Мы оба на заросшем лугу, с обгоревшей кожей и волосами. Это было так давно, что я сомневаюсь в реальности этого воспоминания.
- Когда выйдешь отсюда, сожги её. И смотри, как она тлеет. А пепел развей по ветру.
- Зачем ты так со мной?
- Я ещё не договорила.
- Слушаю.
- И больше никогда сюда не приходи. Забудь дорогу сюда. Забудь моё имя. Я умерла. Нет, я родилась мёртвой. Может, я и были когда-то, но больше меня нет. Я - невидимое пятно.
В его глазах показались слёзы. Они скатились по веснушчатым щекам. Но возражать он не стал. А просто поднялся, поправил помявшийся халат и ушел. Молча. И я поняла: навсегда. Знаете, что было самое смешное? То, что он не внушал мне отвращение, я не злилась на него. Но и не жалела. Как и всегда, мне было никак. При мысли об этом я рассмеялась. Если прислушаться, то в моём смехе можно было услышать крик и помощи. Один его услышал.
- Чего на помощь зовёшь? - ко мне подошел парень, которого я встретила, когда только попала сюда. Тот самый, что рисовал в воздухе фигурки.
- Я умерла, - я рассмеялась, а из глаз брызнули слёзы. Впервые. Правда смешно?
- Ну, это не беда.
- Я мертва. И никогда не буду живой. Я много думаю об этом, но не чувствую ни страха, ни отчаяния.
- Откуда у мертвеца могут взяться эмоции?
- Вот и я не знаю.