Страница 5 из 16
В юности Феликс увлекался книгами о судьбах итальянских революционеров: одного из вождей национально-освободительного движения – Джузеппе Мадзини и народного героя Италии, борца за объединение страны Джузеппе Гарибальди. Одной из любимых книг Феликса был роман английской писательницы Э.Л. Войнич «Овод».
Революционное движение стало хорошей школой для будущего военного руководителя. Ведь профессия революционера во многом сродни профессии военного. И к тому и к другому жизнь предъявляет повышенные требования: строгая дисциплина, чувство ответственности, способность переносить тяготы и лишения, умение работать с людьми, исполнительность и, наконец, самопожертвование.
Взгляды молодого революционера и будущего военного формировались в ходе постоянной работы среди населения и в тюремных застенках. Наиболее полно читатель может судить о становлении его мировоззрения по одному из дневников. «В тюрьме, – писал он, – я созрел в муках одиночества, в муках тоски по миру и по жизни. И, несмотря на это, в душе никогда не зарождалось сомнение в деле». 5 ноября 1898 г. он признавался сестре Альдоне в том, что не может «ни изменить себя, ни измениться» и ему «уже невозможно вернуться назад»21.
Революционное дело для него «превышало все повседневные мелочи».
Какие же жизненные цели поставил перед собой Феликс Дзержинский, во имя которых надо было страдать? «Я всей душой стремлюсь к тому, чтобы не было на свете несправедливости, преступления, пьянства, разврата, излишеств, чрезмерной роскоши, публичных домов… чтобы не было угнетения, братоубийственных войн, национальной вражды… Я хотел бы обнять своей любовью все человечество, согреть его и очистить от грязи современной жизни». Чтобы достигнуть этого, «такие, как я, должны отказаться от всех личных благ, от жизни для себя ради жизни для дела». Именно во имя этого, писал молодой революционер, «пока теплится жизнь, жива сама идея, я буду землю копать, делать самую черную работу, делать все, что смогу. И эта мысль успокаивает меня, дает возможность переносить муку. Нужно свой долг выполнить, свой путь пройти до конца». А счастье – это «не жизнь без забот и печалей, счастье – это состояние души», и в душе «есть святая искра… которая дает счастье даже на костре». «Силы духа, – отмечал он в 1901 г., – у меня хватит ее на тысячу лет, а то и больше»22.
Тюремное образование способствовало окончательному утверждению взглядов на жизнь, роль и место революционера в преобразовании общества. В годы революции он закалился не только нравственно, но и физически, часто оказываясь в сложной жизненной ситуации: перенес бедность, голодание, переутомление, предательство и измены. Особую тревогу у него вызывало непонимание людей, борьбе за лучшую жизнь которых он посвятил свою жизнь. Так, революционная агитация воспринималась некоторыми рабочими отрицательно. Например, рабочие завода Гольдштейна однажды поймали «агитатора Яцека» и его друга-поэта и избили их. Феликсу нанесли ножевые раны в правый висок и в голову. «Доктор Домашевский потом зашил раны. Поэта меньше избили, так как он сразу свалился с ног, а я защищался», – вспоминал он.
С 1903 г. Дзержинский, как представитель социал-демократии Королевства Польского и Литвы в Военно-революционной организации РСДРП, вел агитационную работу в войсках, участвовал в разработке и утверждении Устава Варшавской Военно-революционной организации РСДРП. В 1903 г. совместно с В.А. Антоновым-Овсеенко установил связь почти со всеми воинскими частями, дислоцированными в Варшаве, Пултуске и Седлеце. Во время первой русской революции 1905—1907 гг. занимался организаторской и политико-агитационной работой среди солдат военных гарнизонов Варшавы и других городов Польши. В воинских частях под его руководством распространялась революционная литература, создавались легальные группы и кружки, которые вели политическую и организаторскую работу.
Ко дню освобождения из Бутырской тюрьмы Феликс Эдмундович имел уже большой опыт партийной и военной работы. Он долгое время руководил созданием боевых групп и дружин из передовых рабочих СДКП и Л, которая объединилась в 1906 г. с РСДРП. Многие из этих боевых групп и дружин участвовало в революции 1905 г. в Лодзи, Варшаве и других городах Польши.
Серые тюремные будни закончились 1 марта 1917 г. Февральская революция сделала Дзержинского свободным. Ему еще не было и 40 лет, но более 20 из них он отдал революционной борьбе, из которых 11 лет провел в ссылках, тюрьмах и на каторге. И через все годы он пронес уверенность в правоте дела, которому посвятил свою жизнь. «В душе никогда не зарождалось сомнение в деле», – писал он23.
Весьма символично, что после освобождения из Бутырской тюрьмы у товарищей и друзей быстро для него нашлись: солдатские шинель, фуражка, гимнастерка, брюки и сапоги. Он сразу же включился в работу среди солдат Московского гарнизона, который к началу апреля 1917 г. насчитывал около 50 тыс. человек. Его можно было увидеть в те дни оживленно ведущим беседы среди солдат. Он выступал по нескольку раз на митингах перед населением и солдатами, разоблачал политику Временного правительства. Одновременно по поручению Московского комитета РСДРП(б) проводил большую работу среди поляков, которых насчитывалось в центральных областях России к началу 1917 г. около 2 млн. Это были в основном солдаты, мобилизованные в царскую армию в годы войны, кадровые рабочие, эвакуированные из Польши, беженцы, а также бывшие политзаключенные. Сплотить эти массы на большевистской платформе было необходимо, потому что польские буржуазные партии и различные националистические группировки старались их обработать в духе «невмешательства в русские дела» и использовать против революции. В первое время после Февральской революции они находились еще под влиянием эсеров и меньшевиков. Это наглядно показали выборы в Московский совет солдатских депутатов. Из 400 депутатов только 7 являлись большевиками. Поэтому в начале марта Московский комитет РСДРП(б) создал для работы среди солдат Военное бюро (Военки), которое развернуло бурную деятельность по созданию большевистских ячеек в воинских частях. Военки установило связи с солдатами ряда пехотных, артиллерийских и других полков, военных мастерских, распространяло среди них большевистскую литературу. В этой ответственной работе активное участие принял Дзержинский. Несколько позднее, в середине апреля большевики образовали специальную комиссию во главе с ним, которой поручалось укрепить организации большевиков в армии и руководить созданием Красной гвардии.
Под руководством Дзержинского в ряде частей Московского гарнизона, в том числе и в частях, состоявших из поляков, созданы специальные солдатские группы (секции), работавшие в контакте с партийными организациями. На заводах и фабриках Москвы начали формироваться первые отряды Красной гвардии и боевые дружины24.
Дзержинский непосредственно участвовал не только в формировании этих отрядов, но и в снабжении их вооружением и боевым слаживанием. По его распоряжению была усилена охрана Смольного: увеличено количество постов, создан сильный резерв с пулеметами и броневиками.
Вопросы объединения всех революционных сил, создания вооруженной народной милиции обсуждали на 1-й Московской общегородской конференции большевиков, состоявшейся в середине апреля 1917 г. Дзержинского избрали заместителем председателя конференции. Он был в то время тяжело болен и крайне истощен, его мучила незаживающая рана на ноге, заставляла ходить с палочкой, сильно обострился туберкулез легких. В середине мая здоровье резко ухудшилось, и МК РСДРП(б) решил направить его на кумысолечение в оренбургские степи.
Когда в июле 1917 г. Дзержинский возвратился в Москву, обстановка в стране, и прежде всего соотношение классовых сил резко изменилось. Временное правительство 4 июля расстреляло мирную демонстрацию рабочих, солдат и матросов. Было покончено с двоевластием. Мирный период развития революции закончился. На следующий день началось наступление контрреволюции. Юнкера разгромили помещение «Правды». Одновременно был закрыт и орган польских социал-демократов газета «Трибуна».