Страница 10 из 16
К тому же «реалии смертной казни таковы, что часто не характер преступления, а национальная или социальная принадлежность, финансовое положение или политические взгляды обвиняемого играют решающую роль при решении вопроса, обречь его на смерть или даровать жизнь. Смертный приговор выносится непропорционально часто в отношении неимущих, беззащитных и обездоленных, а также в отношении тех, кого репрессивные правительства считают целесообразным уничтожить»58.
За двести лет, что прожили с Петра
При добродушьи русского народа,
При сказочном терпеньи мужика, —
Никто не делал более кровавой
И страшной революции, чем мы59.
На вопрос о причинах братоубийственной войны историки давно дали ответ. Отметим лишь, что в то драматическое время ни большевики, ни белогвардейцы, ни меньшевики, ни эсеры не желали идти на какие-либо компромиссы. «Родившийся в Февральской революции как стихийный самосуд революционной толпы рабочих, солдат и матросов», красный террор, по мнению А.И. Степанова, «трансформировался в строго централизованную, целенаправленную и весьма эффективную систему наблюдения, фильтрации, устранения, подавления и уничтожения всех потенциальных, скрытых и явных противников большевистского режима»60.
Как видим, в условиях бескомпромиссной классовой борьбы большое значение имели вопросы, связанные с применением насилия, введением чрезвычайных мер. Известный немецкий философ Г.В.Ф. Гегель в «Философии права» признавал карательную деятельность государства как выражение силы и разума61. Именно в сочетании этих двух понятий: сила и разум, но в политике в годы Гражданской войны и после нее все же мало полагались на разум.
Миллионы граждан в полной мере впитали в себя и несли впоследствии многие годы военную психологию и убеждение в необходимости решать все актуальные вопросы жизни силой оружия. Цена человеческой жизни упала до минимума. Конечно, в идеале государство должно было обеспечивать защиту интересов всех законопослушных граждан, всех социальных слоев или подавляющего большинства населения. И они вынуждены широко использовать меры, в том числе и подавление политических противников, ограничивать их в правах, применять другие, в том числе и насильственные меры – от принуждения до физического уничтожения.
Сам факт использования крайних возможностей государственной машины оказывал серьезное эмоциональное воздействие на каждого человека и заставлял его приспосабливаться к власти. Еще В.О. Ключевский писал, что «личность и общество – две силы, не только взаимодействующие, но борющиеся друг с другом, это хорошо известно; известно также, что движение человеческой жизни становится возможным благодаря только взаимным уступкам, какие делают эти силы»62. Но дело в том, что представители противоборствующих сторон не были настроены на диалог. Для достижения своих целей они были готовы идти до конца. Объясняя применение высшей меры наказания советской властью в годы Гражданской войны, Дзержинский говорил: «…Когда мы подходим к врагу, чтобы его убить, мы убиваем его вовсе не потому, что он злой человек, а потому, что мы пользуемся орудием террора, чтобы сделать страх для других»63.
Логика классовой борьбы вела к тому, что жестокость одной стороны порождала жестокость другой, и наоборот. Классовая борьба в России началась не в 1917 г. Задолго до этого поэт Ю.М. Лермонтов предвидел её трагический исход:
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь.
И пищей многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон64.
Нарастание противостояния сторон, которое вело к крайним формам борьбы, шло с конца ХIХ в. С одной стороны, народ, доведенный до отчаяния, от экономических стачек перешел к вооруженному восстанию, с другой – царское правительство вводило военное положение, военно-полевые суды, применяло массовые расстрелы, провоцировало черносотенные погромы и др. Понятие белого и красного террора впервые появилось во время Великой французской буржуазной революции.
Классовая характеристика террора возникла в 1918 г. для обозначения и оправдания действий сторон. Террор в России был порожден Гражданской войной, которая началась как борьба демократической и тоталитарной альтернатив развития общества, но вскоре за несостоятельностью первой переросла в противостояние военных режимов. Война велась вне правовых норм. Каждый сражавшийся рассматривал своего противника как предателя родины и нации. Красные расстреливали гораздо больше белых, в том числе и крестьян, но в отличие от своих противников заложников почти никогда не вешали, никогда не пороли, дабы не пробуждать у народа память о барских временах, когда крепостных секли на конюшне, и о совсем недавних «столыпинских галстуках»65.
В начале 1918 г. противникам советской власти противостояли губернские ЧК, которые боролись с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности, вели наблюдение за контрреволюционной буржуазией, их организациями и поддерживали революционный порядок. Уездные ЧК и комиссары исполняли ту же работу по своему уезду; в волостях из волостного совета назначался комиссар, который должен совмещать в себе и комиссара милиции. Его обязанностью было недопущение контрреволюционной, погромной агитации и выступлений в своей волости, а также наблюдение за поведением кулаков, пресечение их подрывных действий. Волостные комиссары подчинялись УЧК или комиссару66. Но уже к концу 1918 г. ее территориальные органы рассматривали дела, подлежащие разрешению в судебных инстанциях, и выносили постановления о заключении в тюрьму на срок или без срока, которые могли приниматься революционными трибуналами и народными судами.
После смертельного ранения эсерами 20 июня 1918 г. члена Президиума ВЦИК, комиссара по делам печати Петроградского Совета В. Володарского (Гольдштейна М.М.), убийства М.С. Урицкого 30 августа 1918 г. и ранения В.И. Ленина большевики перешли к «красному террору». Отметим, что с момента существования до июня 1918 г. ВЧК расстреляла 26 контрреволюционеров67.
Многие авторы указывают, что решение о нем принято 5 сентября 1918 г. Но до декрета, 9 августа 1918 г. на встрече с Лениным Петерс доложил о неспокойной обстановке в Нижнем Новгороде. После чего тот направил председателю Нижегородского губисполкома Г.Ф. Федорову ставшую знаменитой телеграмму о необходимости расстрела «проституток, спаивающих солдат», и прочей им подобной публики.
Первое же официальное постановление о красном терроре было принято не 5 сентября, а за три дня до этого:
«2 сентября 1918 г.
О красном терроре (Телеграфно)
На совместном совещании Всечеркома, районных Чрезкомов Москвы, в присутствии Наркомюста и представителя президиума ЦИКа постановлено:
Первое: арестовать всех видных меньшевиков и правых эсеров и заключить в тюрьму.
Второе: Арестовать, как заложников, крупных представителей буржуазии, помещиков, фабрикантов, торговцев, контр-революционных попов всех враждебных советской власти офицеров и заключить всю эту публику в концентрационные лагери, установив самый надежный караул, заставляя этих господ под конвоем работать. При всякой попытке сорганизоваться, поднять восстание, напасть на караул – немедленно расстреливать.
Третье: всех лиц, содержащихся за Губчрезвкомами, уездчрезвкомами до сего времени, и у которых было найдено огнестрельное оружие, взрывчатые вещества – расстрелять немедленно по постановлению комиссии на местах, а также расстрелять всех лиц, явно уличенных в контр-революции, заговорах, восстании против советской власти.