Страница 1 из 25

Проблемы поэтического бытия. Сборник работ по фундаментальной проблематике современной филологии

Федоров Владимир

Владимир Викторович Фёдоров

Проблемы поэтического бытия

Сборник работ по фундаментальной проблематике современной филологии

От автора

Основной идеей работ, представленных в издании, является идея автора как субъекта бытия, а не как субъекта деятельности – художественной, творческой – как представляют его обыкновенно.

Эта мысль влечет за собой необходимость пересмотра некоторых фундаментальных представлений – прежде всего представления о человеке. Традиционно человека представляют как мыслящее животное; мы полагаем, что человек – это «целое человека», составляющими которого являются собственно человек – субъект внетелесного бытия – и субъект жизненного – животного – существования.

Всё сущее можно разделить на две неравные группы: в одну входят субъекты непосредственного существования, в другую – субъект опосредствованного бытия; субъекты непосредственного существования суть телесные величины, субъект опосредствованного бытия – внетелесное онтологическое образование, субъект опосредствованного бытия – собственно человек, себя и свое бытие он осуществляет через существование тех, в кого и что он себя воображает, воображение для него, следовательно, – онтологическая необходимость; телесные величины – субъекты непосредственного существования – суть предмет научного изучения, собственно человек – субъект опосредствованного бытия – прдмет филологического исследования.

Поэт – это собственно человек в его высшем осуществлении. Он никогда не был предметом исследования; в данном издании сделана попытка, весьма робкая, приступить к этой работе. (Маленькая монография о «Медном всаднике».) Доказывая гипотезу внетелесности собственно человека, мы опираемся на факт, указанный Бр. Христиансеном в его книге «Философия искусства». В пространстве перед нами нет того, что является предметом эстетического суждения, а есть внешнее произведение – высеченная глыба мрамора, раскрашенное полотно и проч. То же, что является предметом эстетического суждения, находится в субъекте. Автор книги обозначает его термином «эстетический объект». М. М. Бахтин предпринял попытку выявить состав эстетического объекта. Им оказывается событие жизни, совершающегося в сюжетной действительности. Появляется вопрос: может ли субъект, представляемый как жизненное существо, содержать в себе эстетический объект? – Нет, разумеется. Отсюда: его содержит собственно человек как внетелесный субъект. Пространственно-временная действительность ограничена в своих онтологических возможностях, вследствие чего духовная жизнь человека, в том числе и его эстетическое бытие, совершается за ее пределами – во внетелесной сфере бытия – сфере бытия собственно человека как составляющей целого человека.

В монографии «О природе поэтической реальности» мы сделали попытку обосновать отношение к сюжетному персонажу как к реальному в своем мире субъекту, обладающему онтологическим статусом. Мы рассматриваем эту попытку как подступ к обоснованию автора (поэта) как субъекта бытия.

Отношение к сюжетному персонажу как реальному лицу проблематизирует и термин «художественное произведение»: очевидно, что «художественное произведение» не согласуется с онтологически реальным лицом; в свою очередь, Онегина как реального человека нельзя обозначить термином «персонаж».

Наконец, мы полагаем, что автор как субъект внетелесного бытия не может быть предметом научного анализа: он является предметом филологического исследования. Образцы фактически филологического исследования находим в работах М. М. Бахтина. В них же находим указания на особенности филологического анализа. Правда, Бахтин говорит о «непрямости» слова литературоведа, но литературоведение тяготеет к научному анализу, так что характеристика Бахтина относится фактически к филологическому слову. Здесь возможно возражение: Д. С. Лихачев относится к творимому миру как реальному, законы этого мира для него являются вполне реальными. Для литературоведа утверждения Лихачева являются ложными, для филолога – истинными. Что филологического есть в высказывании Лихачева? То, что реальным его мир является в перспективе от субъекта, пребывающего в этом мире. Для Онегина его мир реален, для Ю. М. Лотмана – вымышленным. Лихачев как автор фрагмента об авторе как творце законов мира, пребывает в этом мире и его высказывание звучит в этом мире, т. е. является филологом, а не литературоведом, перед которым находится художественное произведение – как книга, в которой оно напечатано.

Когда мы смотрим на какое-либо изображение, мы не сомневаемся в том, что изображение есть тот предмет, который мы воспринимаем. Р. Христиансен корректирует наше впечатление: в пространстве и времени есть только внешнее произведение; пространство и время, будучи ограничено в своих онтологических возможностях, преобразует произведение в телесную величину. Что происходит на самом деле? – Воспринимая произведение, т. е. изображение предмета, мы воспринимаем и самый предмет – как «натуральный», т. е. реальный. Поскольку это невозможно в пространстве и времени, но все же происходит, приходим к выводу, что это происходит за пределами пространства и времени. Более того, событие восприятия предмета осуществляется как внутреннее событие автора этого предмета: событие восприятия предмета, субъектом которого являемся «мы», является и событием бытия автора.

Воспринимая «Незнакомку» И. Н. Крамского, мы сначала воспринимаем внешнее произведение (раскрашенное полотно), затем оказываемся внутри Крамского как автора Незнакомки и ее мира, затем возвращаемся в зал Третьяковки, и воспринимаем «Незнакомку» как «произведение» (это впечатление является ошибочным). То, что с нами происходит, мы не фиксируем, потому что мы «больше» того, чем мы являемся в пространстве и времени, а то, что фактически происходит вне пространства и времени, мы воспринимаем как пространственно-временное событие – за неимением представления о другой сфере и ее возможностях. Согласно нашим обычным представлениям, Крамской умер, и этот факт является для нас бесспорным. Но умер Крамской как жизненное и, следовательно, как смертное, существо, Крамской же как собственно человек – (в частности, автор «Незнакомки») не знает ситуаций рождения и смерти, он осуществляет событие своего собственно человеческого бытия, формы и цели которого предстоит исследовать филологу.

Исследование автора и его бытия не исключает изучения художественного произведения, но важно, чтобы субъект познания отдавал себе отчет в том, где он выступает в качестве литературоведа, а где – в качестве филолога.

Диалог в романе

Структура и функции

Введение

За последние 10–15 лет диалог из второстепенного момента поэтической техники превратился в глазах литературоведов в один из важнейших компонентов структуры художественного образа. Исследователи творчества отдельных писателей посвящают в своих монографиях анализу диалога главы и разделы[1]. Появился ряд статей, целиком или по преимуществу посвященных анализу диалога[2].

Диалог, наконец, стал объектом популяризации[3]. Этот интерес, разумеется, не случаен. Он обусловлен в первую очередь существенными сдвигами в принципах изображения, происходившими в русской литературе на границах XVIII и XIX веков. Для эпической литературы XIX века характерной становится установка на изображение живого слова, «голоса» героя. На эту тенденцию обратил внимание еще К. Леонтьев в своей интересной книге о романах Л. Толстого[4]. Научную характеристику она получила прежде всего в трудах В.В. Виноградова о стиле и языке А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, М.Ю. Лермонтова и Л.Н. Толстого. Речь повествователя изменяется качественно, все более диалогизируясь. Наконец в творчестве Ф.М. Достоевского эта тенденция достигает, по-видимому, своего апогея. А.В. Луначарский называл его романы «великолепно обставленными диалогами»[5]. Это, если учесть жанр писателя, парадоксальное утверждение тем не менее имеет реальное основание: в центре художественного видения Достоевского действительно стоит диалог, что убедительно было доказано Бахтиным в книге «Проблемы творчества Достоевского»[6].

См., например: А.А. Сабуров. «Война и мир» Л.Н. Толстого. Проблематика и поэтика. М.: Изд-во МГУ, 1959; П.Г. Пустовойт. А.Ф. Писемский в истории русского романа. М.: Изд-во МГУ, 1969. Интересные, хотя и далеко не бесспорные суждения о диалоге в романе высказывает В.Д. Днепров в книге «Черты романа XX века» (М.-Л.: Советский писатель, 1965). Драматический диалог исследуется в работах: С.Д. Балухатый. Проблемы драматургического анализа. Л., 1927; Е.Н. Горбунова. Вопросы теории реалистической драмы. О единстве драматического действия и характера. М.: Советский писатель, 1963; В.Л. Волькенштейн. Драматургия. Изд. 5, доп. М.: Советский писатель, 1969. Диалог отдельных драматургов анализируется в книгах: С.Д. Балухатый, Н.В. Петров. Драматургия Чехова. Харьков, 1935; И.И. Лозовский. Максим Горький и его драматургия. М.: Искусство, 1959; В.В. Основин. Драматургическое искусство Льва Толстого. Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1972. Диалог изучался и в лирике. См. работы: В.В. Виноградов. О поэзии Анны Ахматовой (стилистические наброски). Л., 1925 (гл. 7 «Гримасы диалога»); А.Л. Дымшиц. Поэзия Осипа Мандельштама //О. Мандельштам. Стихотворения. Библиотека поэта. Л.: Советский писатель, 1973 и нек. др.

В.В. Одинцов. Диалог у Пушкина. // Известия АН СССР. Серия литературы и языка, 1966. Т. XXV. Вып. 5; Принципы построения пушкинского диалога // Известия АН СССР. Серия литературы и языка, 1974. Т. 33. Вып. 3; А.В. Чичерин. Поэтический строй языка в романах Достоевского // А.В. Чичерин. Идеи и стиль. Изд. 2, доп. М.: Советский писатель, 1968 (Первоначально в кн.: Творчество Ф.М. Достоевского. М.: Изд-во АН СССР, 1959); А.В. Чичерин. Достоевский и искусство прозы // А.В. Чичерин. Ритм образа. Стилистические проблемы. М.: Советский писатель, 1973.

Л.Я. Боровой. Диалог, или «Размена чувств и мыслей». Очерки. Разыскания. М.: Советский писатель, 1969; В.В. Одинцов. О языке художественной прозы. Повествование и диалог. М.: Наука, 1973 (Научно-популярная серия).

К.Н. Леонтьев. О романах гр. Л.Н. Толстого. Анализ, стиль и веяние: Критический этюд. М., 1911.

А.В. Луначарский. О «многоголосности» Достоевского. По поводу книги М.М. Бахтина «Проблемы творчества Достоевского» // Собр. соч. в 8 т. Т. 1. М.: Художественная литература, 1963. С. 159.

М.М. Бахтин. Проблемы творчества Достоевского. Л.: Прибой, 1929.