Страница 6 из 11
Заместитель Верховного Главнокомандующего РККА и ВМФ Маршал Советского Союза Г.К. Жуков
12 апреля на совместном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), Государственного Комитета Обороны и Ставки ВГК, где обсуждались варианты дальнейших действий, Сталин дал указание Маршалу Советского Союза Василевскому приступить к разработке общего замысла наступления в Белоруссии и начать сосредоточение войск и материальных средств на центральном участке советско-германского фронта.
После анализа и обобщения соображений о перспективах развития наступления, поступивших от командующих войсками фронтов, в Генеральном штабе Красной Армии к середине апреля был разработан замысел предстоявшей кампании. Он предусматривал проведение в полосе от Заполярья до Черного моря серии последовательных, взаимно увязанных стратегических наступательных операций фронтов и групп фронтов. Генерал армии С.М. Штеменко в своей книге «Генеральный штаб в годы войны» пишет, что летняя кампания вырисовывалась в такой последовательности. Ее открывал в начале июня Ленинградский фронт наступлением на Выборг. Затем подключался Карельский фронт с целью разгрома свирско-петрозаводской группировки противника. В итоге этих операций должен был выпасть из борьбы финский партнер нацистской Германии. За выступлением Карельского фронта без промедления следовали действия в Белоруссии, рассчитанные на внезапность. Затем, когда немецкое командование уже поймет, что именно здесь происходят решающие события, и двинет сюда свои резервы с юга, должно было развернуться сокрушительное наступление 1-го Украинского фронта на Львовском направлении. Разгром белорусской и львовской группировок противника составлял содержание главного удара советских вооруженных сил в летнюю кампанию. В это же время предполагалось проводить активные действия силами 2-го Прибалтийского фронта, чтобы сковать войска группы армий «Север», которая, несомненно, сделает попытки обеспечить устойчивость соседа справа – группы армий «Центр». И наконец, когда в результате всех этих могучих ударов враг понесет поражение, можно считать обеспеченным наступление на новом направлении – в Румынию, Болгарию, Югославию, а также в Венгрию, Австрию и Чехословакию.
О проведении такого мощного наступления окончательное решение было принято в конце апреля 1944 г. на совместном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и Ставки ВГК. Военно-политические цели Советского Союза в войне на ближайший период были изложены в первомайском приказе Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. В приказе говорилось: «В результате успешного наступления Красная Армия вышла на наши государственные границы на протяжении более 400 километров, освободив от немецко-фашистского ига более ¾ оккупированной советской земли. Дело состоит теперь в том, чтобы очистить от фашистских захватчиков ВСЮ нашу землю и восстановить государственные границы Советского Союза ПО ВСЕЙ ЛИНИИ, от Черного моря до Баренцева моря. Но наши задачи не могут ограничиваться изгнанием вражеских войск из пределов нашей Родины. Немецкие войска напоминают теперь раненого зверя, который вынужден уползать к границам своей берлоги – Германии для того, чтобы залечить раны. Но раненый зверь, ушедший в свою берлогу, не перестает быть опасным зверем. Чтобы избавить нашу страну и союзные с нами страны от опасности порабощения, нужно преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в его собственной берлоге. Преследуя же врага, мы должны вызволить из немецкой неволи наших братьев поляков, чехословаков и другие союзные с нами народы Западной Европы, находящиеся под пятой гитлеровской Германии»[23].
Вперед, на Запад!
Главный удар планировалось нанести на центральном участке советско-германского фронта с целью разгромить группы армий «Центр» и «Северная Украина». Это должно было привести к нарушению стратегической устойчивости всего германского Восточного фронта, разъединению и изоляции группировок вермахта, действовавших на северо-западном и юго-западном направлениях, и выходу войск Красной Армии кратчайшим путем к границам Германии и оккупированных ею государств.
С целью обезопасить жителей районов, где намечались боевые действия, от возможных потерь, а также тыл от агентов немецкой разведки, Ставка ВГК 4 мая направила командующим войсками 1-го Прибалтийского, 3-го, 2-го и 1-го Белорусских фронтов директивы об установлении прифронтовой полосы на глубину 25 км, на которой воспрещалось проживание и доступ в нее гражданского населения. К 20 мая предписывалось выселить в тыл за пределы 25-километровой полосы от ныне занимаемой линии фронта все гражданское население из всех населенных пунктов. В директивах подчеркивалось, что «агенты противника пытаются проникнуть на территорию войскового тыла, одеваясь в нашу военную форму». Поэтому войскам НКВД и охраны тыла действующей Красной Армии приказывалось не допускать в 25-километровую прифронтовую полосу военнослужащих без командировочных предписаний, выдаваемых штабами соединений (от штаба бригады и выше), с предъявлением удостоверения личности. Гражданскому населению доступ в 25-километровую прифронтовую полосу предписывалось воспретить, а также установить строгий контроль на всех дорогах, ведущих к фронту, и периодически производить поверку всех населенных пунктов в войсковом тылу с целью выявления и задержания подозрительных лиц. Крупные населенные пункты в прифронтовой полосе следовало приспосабливать к обороне независимо от их удаления от линии фронта[24].
О том, как выполнялось это указание, можно судить по 3-му Белорусскому фронту. Всего было отселено около 50 тыс. человек. При этом по признакам поддельных документов и на других основаниях чекисты задержали более сотни подозрительных граждан и организовали их тщательную проверку. Вместе с тем, недостаточно продуманная организация этого мероприятия вызвала отрицательные проявления среди части местного населения. Они обусловливались недостатком выделенного транспорта, что заставляло людей бросать домашний скот и личные вещи, с трудом сохраненные в условиях оккупации[25].
В это время в Генеральном штабе Красной Армии при деятельном участии командующих фронтами шла разработка плана Белорусской стратегической наступательной операции. В начале мая командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал армии И.Х. Баграмян был вызван в Москву, где его принял генерал армии А.И. Антонов. «Генерал Антонов, несмотря на огромную занятость, как всегда, встретил меня приветливо и ознакомил с проектом плана Белорусской операции, – вспоминал Иван Христофорович. – После краткого обмена мнениями по поводу этой операции Алексей Иннокентьевич предложил мне, вернувшись на фронт, внимательно подумать, какое наиболее эффективное участие и с какими конкретными задачами могли бы войска 1-го Прибалтийского фронта принять в организации и проведении этой грандиозной операции, указав при этом, что примерно в середине мая Ставка намерена совместно с командующими войсками фронтов рассмотреть и утвердить окончательный ее замысел и план подготовки»[26].
Первый заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии генерал армии А.И. Антонов. СССР
Одновременно первый заместитель начальника Генерального штаба генерал армии Антонов еще раз запросил соображения командующего 1-м Белорусским фронтом. К 11 мая генерал армии Рокоссовский представил дополнения к первому варианту плана. Целью операции фронта он считал теперь разгром жлобинской группировки противника, а в дальнейшем – продвижение на Бобруйск, Осиповичи, Минск. При этом предлагалось нанести не один, а два одновременных удара, примерно равных по силе: один – по восточному берегу р. Березина с выходом на Бобруйск, другой – по западному берегу этой реки в обход Бобруйска с юга. Нанесение двух ударов давало войскам фронта, по мнению Рокоссовского, неоспоримые преимущества: во-первых, это дезориентировало противника, а во-вторых, исключало возможность маневра вражеских войск. Такое решение шло вразрез с установившейся практикой, когда, как правило, наносился один мощный удар, для которого сосредоточивались основные силы и средства. Командующий 1-м Белорусским фронтом сознавал, что, принимая решение о создании двух ударных группировок, он рискует допустить распыление имевшихся сил, но расположение войск противника и условия лесисто-болотистой местности убеждали его, что это будет наиболее успешным решением задачи.