Страница 169 из 183
- А ты что тут сидишь?
Он повернул голову на бок. Откуда-то в воздухе между нами и вокруг нас заструились стайки светлячков. Много-много светлячков. В их свете я разглядела его лицо, а он – моё.
- Ты кто? – удивлённо спросил Творец этого мира, - Я тебя не знаю.
- Я… - задумчиво взъерошила волосы свободной рукой, - А, я сестра Нади! Сестра дочери Гаада. Вот. Из другого мира. Правда, дальняя родня.
И пристально взглянула на него. Узнает или нет?
А он смотрел на меня как-то странно. Долго смотрел. Слишком внимательно. Вдруг встал, быстро преодолел расстояние между нами.
- Ты так похожа на одну мою знакомую… - сказал он зачарованно.
- И кто же это был? – спросила, притворяясь невозмутимой, хотя всё внутри меня дрожало в ожидании ответа.
Ты вспомнишь о ней? Вспомнишь о Хьа? То есть… обо мне ты вспомнишь? Да?..
- Первая, которую я полюбил, - ответил бог этого мира едва слышно, - Ты… ты так на неё похожа…
Выходит я, решив сотворить себе новое, взрослое тело, неосознанно создала его таким, как у Хьа? Таким, каким было одно из прошлых тел, в которое одевалась моя душа, к которому она уже привыкла. Вот только…
- А что, были и другие?
На этот раз в моём голосе прорезался сарказм.
- Были, - он отвернулся, - Я – хранитель. Я живу уже не первый век. А люди, увы, столько не живут. Но иногда я кого-то любил. Впрочем, никого я так не любил, как её.
Снова врёт! Эх…
Проворчала:
- Знаешь, скучно слушать о женщинах, которых кто-то когда-то любил.
- Прости, - Кьякью смутился.
- Ничего. Должно быть, сложно жить слишком долго и терять всех своих близких, одного за другим, а потом пытаться раскрыть своё сердце кому-то другому, уже понимая, что и его однажды смерть заберёт, - с усилием притворилась доброй, - А впрочем, унылый этот разговор… Может, покажешь мне, что есть красивого в этом лесу?
- Я не люблю леса, - сказал парень, смотря куда-то в сторону, - И этот тоже. Я больше всего люблю море.
- Тогда покажи мне ваше море?
Задумчивый взгляд. Потом он вдруг ступил ко мне, подхватил меня вместе с кувшином. Большие чёрные крылья развернулись за его спиной – он снова врал, притворяясь кем-то другим – и взлетел в звёздное небо. Одной рукой вцепилась в кувшин, другой – в него.
Поначалу это было страшно, а потом мне понравилось. Ощущать его биение сердца. Его тёплые руки. И ещё по его воле под нами летали стайки светлячков, очерчивая деревья и горы и, раз, россыпью звёзд прошуршавшие над поверхностью воды большого извилистого озера.
И я забыла недавние обиды, заворожённая подаренной мне красотой ночных небес и спящей земли…
Кьякью опустился на каменистый берег моря. И отнёс меня на утёс, возвышающийся над водой. Там брызги не долетали нас.
Я свесила ноги с утёса и болтала ими в воздухе. Он, помедлив, тоже уселся так. Протянула ему кувшин. Он задумчиво покосился на него. И вдруг в его руках появились деревянные кубки. Простые, просто вырезанные из кусков дерева, одного со светлой древесиной, другого – с коричнево-бордовой. Помявшись, взяла второй. Налила ему и себе. Мы медленно отпили. Он проглотил, а я – сплюнула.
- Зачем пьёшь, если тебе не нравится? – недоумённо спросил молодой мужчина.
Тьфу, до чего обманчивая бывает внешность! Он же Бог этого мира. И ему десятки, а то и сотни тысяч лет.
- Да так…
- Ты никогда прежде не пила вино?
- Неа, - вздохнула.
- И не пей. Женщинам это не идёт.
Проворчала:
- А ты не занудствуй! Ты мне не отец, чтобы меня учить, что мне делать, а что – нет.
Налила ещё раз вино по бокалам. Он, поколебавшись, выпил угощение. И я всё-таки выпила часть своего. Фу, горечь! Зачем, всё-таки, взрослые эту хрень пьют?..
- Меня зовут Кьякью, - вдруг признался Творец мира.
Всё-таки не соврал. Всё-таки назвал мне своё настоящее имя!
- А тебя?
Загадочно улыбнулась – и промолчала.
Налила ему снова и долила себе.
Он-то свой бокал успел выдуть, а мой, пока я размышляла, так ли мне сдалась эта взрослая жизнь со всеми её заморочками, завалил на бок внезапный мощный порыв ветра. Покосилась на Кьякью. Лицо у парня было самое что ни на есть невинное. Типа, он тут ни причём. Ха, я-то знаю, что он способен управлять ветром! Бог, всё-таки! Хотя и только в пределах одного мира.