Страница 138 из 140
Глава 2
Меня словно проткнули иглами по всему телу. С меня сдирали кожу, отрывали ногти, резали горло, вытаскивали из меня кости, ломали их и вставляли обратно.
Только когда очнулась, поняла, что ощущения были ложными. Моё тело осталось прежним. Вроде бы.
Надо мной горел холодный голубоватый свет, что заставило глаза слезиться с непривычки. Палата выглядела очень респектабельно: в приятных бежевых тонах, с креслом в углу и цветочком на столе. За дверью слышались злые, истеричные голоса.
— Какое у тебя право называть её своей дочерью?! Ты тварь! Ты последняя мразь! Это из-за тебя она лежит тут! Стажировка! Она ребёнок! Как ты мог не сказать мне?! Как ты вообще посмел врать мне в лицо?! Скотина! Ты хотел меня дочери лишить?! Отомстить хотел?! Ты всё подстроил! Ты специально её под нож отправил!
Я обречённо закрыла глаза. По щекам покатились слёзы — полагаю, я не плакала, просто после долгой темноты глазам было тяжело воспринимать мир, и они слезились.
Голоса из приглушённых внезапно превратились в поразительно громкие, а потом вновь затихли. Хлопнула дверь.
— Эрин? — услышала очень, ну просто очень знакомый голос.
Открыла глаза и сквозь пелену разглядела руководителя. На нём был спортивный костюм — мешковатые штаны и толстовка. Бегал? Сейчас? Интересно, а тут он как оказался? Решил ненадолго заглянуть, пока была свободная минутка?
Я хотела его об этом спросить, но стоило открыть рот, как мужчина резко — даже показалось, панически — вскинул руку.
— Нет! Нет, не говори. — Он быстро подошёл ко мне, замер возле кровати. — Осколок платформы попал в трахею. Тебе нельзя сейчас говорить.
Мне оставалось только удивлённо поднять брови. У меня в горле какой-то осколок?! Нет, явно нет. Наверняка его вытащили. Но почему я тогда не чувствую боли? Ах, да, обезболивающее.
Эван убедился, что я не собираюсь себе вредить, развернулся, открыл дверь и сухо сказал:
— Она проснулась.
Тут же в палату ввалилась мама. Её зарёванные глаза опухли, капиляры вздулись, широкое лицо утопало в разводах от потёкшего макияжа.
— Эрин! — воскликнула она. — Дочка! Боже! Детка!
— Миссис Шэдли, — мягко попросил низкий мужской голос, — вашей дочери сейчас ни к чему волноваться ещё больше. Постарайтесь вести себя спокойнее.
Хм.
На вид лет пятьдесят. Полностью седые виски придавали очарования, докторский халат обрамлял подтянутую фигуру. Нельзя было не отметить самую яркую деталь — сковывающие по рукам и ногам зелёные глаза.
На бейджике сверкало имя «Марк Дэппер».
Эван получил эти глаза по наследству.
Я жадно уставилась на мужчину, надеясь услышать новости о моём состоянии. Он подошёл к кровати, проверил показатели на приборах (только сейчас заметила, что ко мне тянулись куча всяких проводов).
— Эрин! Как же так?! — причитала мама рядом. — Почему ты мне не сказала?! Как ты могла?!
— Миссис Шэдли, — сухо сказал Эван. — Пожалуйста, дайте ей хоть немного времени прийти в себя.
Я хмуро посмотрела на руководителя, на маму, залившую слезами всю палату, на отца, чей силуэт мелькал в коридоре, но почему-то не входил к нам. Никто не смотрел мне в глаза.
Я недовольно схватила доктора за рукав. Мужчина аж вздрогнул.
— Произошёл взрыв, — заговорил он, моментально сориентировавшись. — Ты ошиблась в плетении, и это вызвало неконтролируемую реакцию.
Я не ошибалась! Но не суть. Давайте уже ближе к делу, когда я смогу выйти отсюда?
— В тебя попало множество осколков от платформы, в том числе задело и трахею. Поэтому некоторое время ты не сможешь говорить. Воздух будет обеспечивать дыхательная трубка.
Трубка? Какая ещё трубка? Я огорошено подняла руку и нащупала её возле горла. А чем же… а как же я тогда дышу сейчас? Я не дышу? Что со мной?
— Во время взрыва ты схватила плетение, и это вызвало разрыв мягких тканей.
Чего?
Наверное, мой непонимающий взгляд заставил доктора пояснить:
— Тебе оторвало пальцы на правой руке. Не переживай, — он мягко положил мне руку на плечо, когда я панически дёрнулась, — мы пришили их. Операция длилась четыре часа. По моим прогнозам, подвижность руки должна восстановиться на девяносто процентов, но придётся провести ещё одну операцию и, конечно, заниматься физиотерапией.
Я перестала смотреть на доктора. Меня выбесил весь его лощёный вид. Идиот. Я повернулась к Эвану и с надеждой взглянула на него.
Он ведь не просто так семью бросил. Его отец придурок, да? Любит говорить глупости всякие? Может, он вообще только прикидывается врачом? А у самого даже медицинского образования нет!
Эван… он сразу понял.
Подошёл ближе. Положил руку мне на лоб, тихо выдавил:
— Эрин…
Я зажмурилась и быстро закрутила головой. Мне стало больно, только я не поняла, где болело.
Этот его спортивный костюм… от него исходил неприятный запах, потому что… потому что руководитель последние сутки провёл в больнице. Он не спал, об этом говорили синяки под глазами и уставший, измученный вид.
Всё это время он готовился сообщить мне страшную новость.
— Эрин… — Он облизнул пересохшие губы.
Нет, не надо. Пожалуйста. Не смей.
Из глаз покатились слёзы.
— Я тебя хорошо знаю. Ты хочешь спросить, когда можно вернуться на стажировку. Но твоя рука…
Не надо. Не надо! Заткните его, пожалуйста! Закройте ему рот!!!
— Скорее всего, ты не сможешь больше заниматься артефактикой.
Май 2016 — Ноябрь 2016 (финальная редакция: декабрь 2021)