Дракула иной

– Я отлучусь на пару часов, – молвил он озадаченному секретарю, не привыкшему к нежданным выходам босса. – Да! И мне не хотелось бы никого слышать или видеть. Придумай что-нибудь на экстренный случай. Для всех я занят.

Он направился на Портобелло Роут, улицу, ставшую любимым местом для прогулки с той поры, как увидел этот сон.

«Главный герой с тебя…» – назойливо крутилась сказанная ею фраза в его голове, назойливо вызывая к желанию прийти к ней на подмогу… Но вновь стопорил собственные порывы. Медленно прохаживаясь вдоль цветочных лавок, на мгновенье он застыл у бело-алых роз, тех самых, что из сновидения…

Вдыхая тонкий аромат нежных, но колючих цветов, мужчина вновь окунулся в воспоминания, отчаянно пытаясь перебороть желание взять билет на самолёт, прилететь в Россию и решить разом все размолвки. Но поступив так, он рисковал выиграть лишь этот бой, но не войну за её любовь…

У него есть время, и он будет сражаться за неё до самого конца.

Глава первая

XV век. Помолвка

Милена дала отказ. Обескураженный и удручённый, Влад осознавал: любая девица знатного рода мечтала о помолвке с титулованным женихом, но Милена была непреклонна в выборе своём.

Целомудренная, она готовилась принять постриг и стать невестой Господа. Дочка боярина, так тщательно почитающая закон Божий, благочестивая душой и невинная телом, она обладала светлой и нежной, как весенние лепестки роз, кожей. Её невероятно большие сияющие глаза были бездонно чистыми, глядя в них, Влад робел и, не выдерживая волнения, отводил взор. Присутствие возлюбленной могло смутить его до глупой улыбки, но вместе с тем исцелить от ран душевных.

«Та, о которой пел Соломон, – подлинная дева, о какой мечтают сотни мужей. Но какова судьба?! Одна, кого так хочу, и собирается провести век свой в монастыре. Ум её острый, да не осквернён гордыней… Безукоризненно сильна духом, но хрупка телом. Непорочна…» – размышлял он, более всего беспокоясь о чувствах и разумениях возлюбленной. Ни сладкие речи, ни богатства не прельщали девицу, сердце её жило добродетелью. Даже высокий титул валашских воевод и воспитание рыцарского ордена Драконов, обязывающие с малолетства к наивысшему долгу пред народом, его обходительная повадка не действовали на избранницу Дракулы. Милена стойко держалась поодаль. Князь применил всё обаяние и благородную сноровку, какая была вложена в него со времён, когда он был ещё отроком.

«Высока ответственность в выборе будущей княгини земель Валахии! – вспоминал он наставление отца. – Девушка должна быть тверда духом!» Уразумев это, князь ещё более утвердился в выборе своём: воля, какой была одарена его возлюбленная, напротив, лишь умиляла ум, окрыляя сердце, искореняя любые сомнения. Продемонстрировав отказ, Милена явила то, чего он и не чаял встретить – бескорыстие и добрую, чистую, но решительную природу. Красота в ней возбуждала и дурманила рассудок, а правдивость нрава девушки безжалостно истребила любые подозрения в малодушии. Полюбил! Всем сердцем полюбил! Возжелал. Всей плотью возжелал! И бредил ей, не в силах уснуть ночами. Он мечтал пережить с нею таинство венчания, разделить супружеское ложе, окружить лаской и согреть в нежных объятиях.

Казалось, она пылает взаимностью, едва сдерживается, но всё же упорно сопротивляется пойти навстречу собственным чувствам.

Милену влекло к молодому князю неспроста – он был безукоризненно красив: ладно сложенный, волосы его черны словно смоль, локоны спускались до плеч, но взор зелёных очей был проникновенно печальным и мягким, задумчивость их могла легко вскружить голову не одной юной девице. Речи его ладные звучали, подобно ручьям, усмиряя нрав и успокаивая слух. Любознательный во всём, он был немногословен, но честен, не циничен, но искусен в описании прекрасного, не навязчив, но тактичен вниманием. Однако не красоты мужской и повадки рыцарской сторонилась набожная дочь венгерского боярина, более всего она страшилась участи наследников княжеского рода, ведая о судьбе самого Влада, пленённого в малолетстве и добровольно переданного родным отцом на воспитание в войска среди янычар при дворе самого страшного врага земель Валахии, Молдавии, Венгрии и всех окружающих княжеств – султана Оттоманской империи.

Милена сопротивлялась, отдавая предпочтение благочестию и предназначению служения Господу.

Обхаживая возлюбленную с присущим для турок упорством, терпением опытного лазутчика и рыцарской галантностью титулованных мужей ордена рыцарского, Влад не сдавался. Отступать боле некуда – отпрыск княжеский и мысли не мог позволить, чтобы покинуть ту, от которой дух перехватывало.

Минуя некоторое количество терзающих разум дней и бессонных ночей, он вновь испытал счастье встречи с нею. В непогожее воскресенье князь Влад прибыл к боярскому двору окрест поселения пригорода Сучавы земель Русо-Влахии. Дождь прекратился, но вокруг было сыро. Местами грязь, затопленная лужами, обратилась в тягучую кашу. Аккуратно вышагивая по сырой траве, молодой князь поймал себя на мысли, что его слишком сильно заботит опрятность вида. Словно слякоть, что мешается под ногами, способна запятнать впечатление о нём самом в глазах возлюбленной его. Стыдливое мальчишеское чувство кольнуло внутри, и тут же он решил не придавать этому большого значения. Решительнее ступая, он добрался до входной двери арендованных боярских хором и уверенно постучал о засов. Открыли не хозяева.

– Отбыли к утренней службе и там и остались, – кланялся прислужник. – Обещали вернуться к полудню.

– Я подожду.

– Желает ли князь войти?

– Нет. Благодарю. Подышу воздухом.

Терпеливо дожидаясь возвращения возлюбленной из монастыря, молодой Дракула слонялся по садовым тропам, густо поросшим ярко-зелёной травой. Средь этих сочных зарослей лишь только местами проступали то белые, то алые розы, словно мерцающие звёзды в небе. Видно было, что за ними ухаживал не садовник, а мягкая женская рука. Они не были острижены, но бережно выполоты и подвязаны к тонким тёмным деревянным прутьям. Отчего-то пытливый ум Влада вернулся мыслями к Милене. Вспоминал он, что на руке её увидел однажды неглубокую царапину. Поспешив оправдаться, она в той встрече присела в реверансе, разъяснив: «Поранилась о шипы роз…» Тут же ему хотелось расцеловать эти руки, сердце трепетало, а лик его искажала мечтательная гримаса, мерещилось: ещё чуть – и разум помутится лишь от одних мыслей о поцелуе с нею. Мгновеньем позже, не без глубоких усилий, Влад прогнал эти состояния, лишь бы совладать с собой.

Вечер близился. Наконец свершилось: Милена с матушкой и отцом вернулись домой. Когда она спустилась к нему в сад, сумерки едва настигли землю. Завидев желанную деву, князь пылко пал перед ней на колени, не откладывая более с признаниями, горячо зашептал, умоляя:

– Прошу вас! Не отрекайтесь от мирской жизни… Разделите её со мной – в жизни супружеской, в венчании пред Господом!

Потрясённая прямым натиском, девушка боязливо отшатнулась от него, точно от огня, но тут же успокоилась, застыв на месте. Едва сдерживая возмущение, она сдавленно молвила:

– Но я не могу… Мой дом – Храм Божий.

– Храм во храме – это семья. Если муж верует в Господа, то он защищён самим Господом. Супруга его венчанная, Богом предназначенная, защищена и Богом, и мужем. Наш брак будет благословен духовно. Моя Милена, вы не нарушите обет, ступив во храм семьи. Мы вместе будем служить Господу, явив семью как священный Грааль.

– О, князь мой! Вы не ведаете, о чём просите… Я не смею… Обет дан. Я невеста Христа…

– Не верю, что наказуемо. Любовь и есть Бог! В вас всё! Но главное, в вас любовь! – Взывая душой о помощи божьей, Влад не отступал, словно непререкаемо ведая, что это юное создание предначертано лишь ему одному свыше. – Милена, моя дорогая, единственная Милена! Мир создан для двоих, вы… именно та! «Уверенно сердце моё, воздающая добром, а не злом, крепость и красота одежда твоя и весело смотришь ты в будущее, выбирая путь свой…» Так не будьте лукавы пред душой своею! Ответьте себе сами: чего же искренне желаете?!