Страница 6 из 71
Доминик сложил руки на руль, не решаясь выйти из машины и пройти за ограду. Что он скажет матери? Считай, он ее не видел с момента похорон пятого маркиза Бертрана. Нет, видеть-то он ее видел, только ни разу не говорил с ней. Та пресекала любые попытки Доминика приблизиться к ней. Вероятность, что она захочет поговорить с ним сейчас, была равна нулю. Но Доминик сейчас был настроен решительно. Ему просто не к кому было обратиться с просьбой занять денег. До ежемесячной выплаты оставалось еще две недели, и их надо было как-то прожить. А еще требовалась немалая сумма на объявление о его бракосочетании.
Доминик потер подбородок, затем кончик носа, вышел из машины и решительно направился к воротам. Привратника здесь давно не было, его будка практически развалилась. Маркиз сам открыл скрипучие ворота и пошел под сводами деревьев по аллее к дому.
Входная дверь оказалась незапертой, он толкнул ее и вошел в темный холл.
— Матушка, — позвал Доминик, но ему никто не ответил.
Он прошел дальше в неосвещенную залу.
У окна спиной к входу в кресле сидел человек.
— Матушка, — снова позвал Доминик, приближаясь к ней и останавливаясь в метре от кресла.
Женщина протянула ему руку для поцелуя, но Доминик, подойдя ближе, наклонился и поцеловал мать в морщинистую щеку.
— Заявился, — проговорила та недовольно скрипучим голосом.
Доминик ничего не ответил, а только кивнул, совершенно не заботясь, увидела мать в темноте или нет его кивок.
— Говорят, ты собрался жениться. Правда? — спросила она, чуть отстранившись от сына.
«Быстро слухи распространяются, однако. Интересно, кто позвонил Армэль Андре и сообщил новость? — хмыкнул про себя Доминик. Он знал, что его мать почти ни с кем не общалась. Даже когда он звонил ей или маленький Матисс, она не всегда отвечала на звонок. — Теперь точно денег не даст».
— Правда, мама, — сказал он вслух, отойдя от кресла и почтительно склонив голову.
— Подай мне шкатулку.
Армэль скрюченным пальцем ткнула в сторону стола, одиноко стоявшего в почти пустой зале.
Доминик не стал спрашивать, зачем той вдруг понадобилась шкатулка, а молча поднес ей то, что она просила. Он иногда бывал послушным, особенно теперь, когда мать за последние несколько минут сказал ему больше слов, чем за предыдущие пять лет. Армэль извлекла из нее пачку банкнот и протянула ее сыну.
— На, — сказала она и грубо сунула деньги в руки Доминика. — Они тебе нужнее, чем мне, старухе. А это…
Со дна шкатулки она взяла перстень с просто огромным рубином.
— Наденешь своей избраннице на палец в день помолвки. Затем поменяешь этот перстень на обручальное кольцо. Пусть она его сохранит, даже в трудные времена не продает. И отдаст своей дочери, если у нее первенец будет девочка, а если мальчик, то…
Она не договорила, не в силах скрыть слезы в голосе. Всхлипнув, ссутулилась…
— Я так мечтала о маленьких дочках, а у меня… Родились два сына…
Армэль заплакала навзрыд.
— Матушка, — Доминик бросился к ней и опустился перед ней на колени.
— Я так хочу, чтобы твоя жена хоть капельку любила меня… Вы, мужчины, не способны на любовь…
— Мама…
Доминик готов был пообещать все что угодно, только чтобы мать, которую он всегда считал бездушным сухарем, перестала плакать.
— Замолчи, — прохрипела женщина, кое-как справившись со своими эмоциями. — Не говори ничего. Не давай лживых клятв и неосуществимых обещаний.
— Деньги можешь не возвращать, — сказала она, снова принимая горделивый вид и выпрямляя спину. — Это всего лишь деньги. Я даже не могу назвать их свадебным подарком. Свадебный подарок — это…
Голос Армэль снова дрогнул.
— Уходи, — потребовала она властно и махнула рукой. — Видеть тебя не желаю…
Доминик поднялся с колен. Деньги, взятые у матери, сунул в карман пиджака, а перстень осторожно попытался надеть на мизинец, только тот ему оказался маловат — все же он был предназначен для тонких изящных пальцев. Он положил его назад в шкатулку, и уже ее забрал с собой с молчаливого согласия матери…
Ехать в город в темное время суток с деньгами в кармане и бесценным кольцом в шкатулке Доминик не решился. Как в старые добрые времена, на дорогах грабили и убивали. К тому же до имения оставалось совсем недалеко, буквально пара миль по лесной дороге, — можно доставить маленькую радость Матиссу. Еще не так поздно, строгий воспитатель час, а может, и полтора разрешит им поговорить, поиграть, посмеяться, побегать по дому.
А утром сначала он даст объявление о своей предстоящей свадьбе, а потом поедет к своей будущей невесте, которая еще ни сном ни духом.