Страница 5 из 38
- Не тревожит, - твёрдо сказала Катерина, - от хорошей бабы мужик не гуляет.
Два чёртика в моей душе укатывались со смеху, слыша эти слова.
- Слушай, после сегодняшней ночи ей нужно устроить хорошенький перерыв в отношениях, - шептал мне Дон Жуан.
- Не слушай его, женщину нужно ублажать, пусть она думает, что добилась всего, что хотела, и не нужно давать ей возможности разувериться в этом. Пусть ей самой надоест эта бесконечно приторная сладкая жизнь. Если хочешь её удержать около себя подольше, то подбавляй горечь в отношения, - говорил мне Казанова.
- А хорошего мужика никакая баба не стреножит, - отпарировал я Катерине.
- Это мы ещё посмотрим, - сказала она, подавая мне тарелку с чем-то феерическим, похоже, с рыбным блюдом и сложным гарниром.
- А приправы никакой нет? - спросил я.
- Какой приправы? - удивилась Катерина.
- Ты что, не замужем? - спросил я.
- Уже давно не замужем, - ответила женщина.
- Оно и видно, - сказал я, - без рюмочки такая прелесть будет горло царапать.
- Вот, взяла на всякий случай, - и Катерина достала из сумочки микроскопическую аэрофлотовскую бутылочку дагестанского коньяка.
- Ну, со свиданьицем, - сказал я, выпил и принялся за рыбу, которая имела вкус мяса. Точно знаю, что ем карпа, а по вкусу как говядина отварная в соусе. Так китайцы делают, у них мясо как рыба и рыба как мясо, зачем они так делают, вероятно, и сами не знают.
- Вкусно, - сказал я с набитым ртом.
- То ли ещё будет, - ответила Катерина.
Поздней ночью, уставшие и обессиленные мы лежали с ней в моей широкой кровати отдельной палаты военного госпиталя. Катерина дремала на моём плече, а я вспоминал…
Глава 6
- Донька, ты руки мыл? - строго спрашивала меня мама.
- Мыл, - говорил я и показывал ладошки, хитро улыбаясь.
- Иди, моё солнышко, сюда, сейчас мы будем пить молоко с чёрным хлебом, - говорила мама, отрезая большие куски хлеба от серого сверху ржаного каравая.
Молоко с чёрным хлебом на полдник было традицией в нашей семье, и я всегда любил взять горбушку, откусить от неё и запить жирным и вкусным молоком, которое каждое утро приносила молочница из крайнего дома в дачном посёлке.
- Какими успехами похвастаетесь сегодня, молодой человек? - спрашивал мой отец в белом кителе министерства путей сообщения, сидя вполоборота к столу и читая «Ведомости».
- Мы поймали большого кузнечика, - говорил я, разбрызгивая молоко и стараясь быстрее прожевать хлеб и ответить папе свободным ртом. - Он имеет сильные ноги и крылья. Он высоко подпрыгивает и включает крылья, совершая дальние полёты. Папа, а человек может сделать для себя вот такие же ноги и крылья, чтобы передвигаться быстрее всех людей на свете?
- Зачем это ему быть как кузнечику? - деланно возмущался мой отец. - В Москве родился миллионный житель. Это что же будет, если миллион человек будет иметь такие механические ноги и крылья как у кузнечиков? Это будет столпотворение в воздухе. Многие люди попадают и порасшибают себе головы. Вот когда мы достроим транссибирскую магистраль, то людям не нужно будет прыгать и летать, они сядут в тёплый и уютный вагон и спокойно поедут к Тихому океану. А что у вас нового из греческого?
- А ничего нового из греческого нет, - скороговоркой ответил я, потому что увидел моих приятелей, дожидавшихся меня за забором. - Началась греко-турецкая война. Греческий король Оттон Первый решил возродить Византийскую империю и вернуть Константинополь…
- Молодой человек, - поперхнулся молоком отец, - откуда вы такое услышали? Вам нужно поступать в первый класс гимназии, а не заниматься мировой политикой…
Но меня уже не было за столом, мы бежали собирать ватагу, чтобы на плотах выплыть на средину пруда и закричать: «Сарынь! На кичку». Что это такое, мы не знали, но предполагали, что это клич пиратов для атаки.
Плоты были хлипкими, и стоило кому-то из команды ступить шаг не туда, как угол плота начинал медленно тонуть, заставляя всех нас уравновешивать «дредноут».
Все морские бои заканчивались тем, что все команды были в воде и грязными, как мальчишки из простых семей, так и из семей интеллигенции, одетые в матроски с гюйсами и полосками на них. Всем скопом мы пытались отстирать наши матроски, но получалось ещё хуже. Грустные мы шли по дачам, придумывая небылицы о том, как мы нечаянно упали в воду…
Студенты технического университета были одеты в мундирный сюртук с бархатными петлицами и погончиками с вензелями на плечах. Ни дать, ни взять военное сословие. Мы сидим в огромном лектории и слушаем лекцию профессора кафедры механики:
- Паровая машина - это старейший тепловой двигатель. Первая промышленная паросиловая установка в России была построена в 1765 году. Несмотря на низкий коэффициент полезного действия паросиловой установки, она обладает прекрасными тяговыми характеристиками и поэтому имеет и будет иметь в будущем огромное значение для развития мировой техники.
- Профессор, - закричал один наш студент, - зачем нам изучать устаревшую технику, когда вокруг нас век бензиновых двигателей и электрических машин? Паровая машина - это всё равно, что каменный топор древнего человека…
- Мне нравится ваш юношеский максимализм, - сказал с улыбкой профессор, - но при помощи чего вырабатывается электрическая энергия? Правильно, при помощи паровой машины. Скоро мы поставим на службу человеку энергию ветра, воды. Но для того, чтобы решить эти задачи, нам нужно знать основы техники, идти от простого к сложному, потому что в изобретениях наших предков ещё много нераскрытых нами тайн.
Труды великого Леонардо да Винчи опередили его время и ждут своих инженеров. Автоматика древности ждёт своей реализации.