Страница 10 из 38
- Не знаю, - призналась Катерина.
- Вот никто и не знает, а делают вид, что знают, а это хуже всего, если бы прямо сказали, что не знают, в какую сторону нам идти, это было бы честнее, - сказал я, - своего ума нет, то варягов на княжение приглашаем, то американцев рынку нас учить.
- А что плохого от того, когда в магазинах всё есть? - спросила моя подруга.
- Ничего плохого в этом нет, но это всё привозное, будем плохо себя вести, отберут. Тот, кто не развивает свою промышленность, тот хочет низвести себя до положения колонии, - я не стеснялся Катерины. Если она за меня, то и будет за меня. Если нет, то быстрее раскроется. Посмотрим.
- Ты говоришь, как противник России, - прошептала она.
- Девочка моя, я, может, больше, чем кто иной другой могу так говорить о своей родине, которой не везёт на руководителей, - сказал я, - но иностранцам нельзя дозволять так говорить. Рты им не заткнёшь, но зачем плодить своих иностранцев, пусть уж народ сам скажет, как ему лучше жить.
- Разве можно верить народу? - спросила Катерина.
- Можно, если народу есть с кого брать пример, - улыбнулся я. - У продажных князей и народ-то в основном продажный…
Глава 11
- Вот это будет ваш кабинет, - сказал полковник Борисов. - По соседству со мной. Эта книжная полка отодвигается и открывает дверь в вашу комнату. Но входить будете из другого коридора. Во дворце императора нам ничего не грозит, но осторожность никому не помешает. Что вы почерпнули из данной вам книги, мой друг? Расскажите о Йорках.
- Йорк это - герцогский титул членов королевского семейства, - доложил я. - Йорки спорили из-за короны с Ланкастерами. Сейчас титул герцога Йоркского носит старший сын принца Валлийского, наследника британского престола.
- В основе верно. Наша работа будет заключаться в том, что мы будем связующими звеньями между царственными домами не только Европы, но и всего мира, - сказал Борисов.
- А что, наш император не может написать другому императору? - спросил я.
- Может, - ответил полковник, - но все поступающие письма проходят регистрацию в канцелярии и таким образом становятся документами истории, а кроме того даже информация о том, что пришло письмо от другого императора, может повредить мировой политике вообще. Понятно?
- Понятно, господин полковник, - ответил я
- Обращайтесь ко мне по имени отчеству, оно простое, Александр Васильевич, - улыбнулся Борисов, - а сейчас вы посвящены в такую тайну, из которой нет добровольного выхода. Запомните это. Вас никто отсюда не выпустит…
- Как это продажный народ? - спросила Катерина.
- Каждый народ достоин своего правительства, - сказал я.
- А ты не думаешь, что это чья-то придумка? - спросила женщина.
- Конечно, придумка, но придумал её очень умный человек, - что-то мне захотелось высказаться. Столько лет меня никто не слушал. - В развращённой Римской империи был развращённый народ. И империя погибла. Возьмём Византию. От чего она погибла? От того, что она расколола христианский мир и оказалась беззащитной перед лицом воинствующего ислама. Где сейчас город багрянородного базилевса Константина - Константинополь? Там же, только это сейчас исламский город Стамбул, столица европейской Турции. Ха-ха-ха! И ещё три раза ха-ха! Турция - это Европа! И Грузия тоже Европа! Держите меня семьдесят человек. Чего людей смешить? Всё делается для того, чтобы снова уничтожить Россию. Слава Богу, нашлись в Отечестве нашем люди, которые сказали: стоять, суки - ещё шаг шагнёте - получите так, что Наполеон вам потом скажет: а зря вы, мужики, выпендривались. Не пойдёт больше Россия кровь свою проливать за Европу. Византия погибла, но она передала эстафету России и предупредила: русские, будьте бдительны!
- А что бы ты сделал, если бы тебе дали власть? - спросила Катерина.
-Что? - переспросил я. - Я бы потуже закрутил гайки, чтобы меня услышали…
- Завтра мы едем с вами в Европу, - сказал мне полковник Борисов. - Буду представлять вас нашим партнёрам.
- Как партнёрам? - удивился я. - А разве мы…
- Ни в коем случае, - назидательно сказал Александр Васильевич, - там есть такие же сотрудники, как и мы, которые принимают письмо или передают нам личное послание. Конспирация есть высший принцип нашей работы. Главное, чтобы никто не подумал, что у нас есть какая-то важная цель кроме той, чем будем заниматься открыто.
- А зачем такая секретность, Александр Васильевич? - никак не мог понять я.
- Понимаете ли, молодой человек, - терпеливо стал объяснять мне Борисов, - есть политика явная, а есть политика тайная. Явно мы можем даже воевать, а тайно мы уже договорились о пределах войны, времени её остановки и разделении сфер влияния. Это повсеместная практика. Война до победного конца идёт только с упрямыми людьми, которые ослеплены собственным величием. Возьмите для примера турок. Русско-турецкие войны прекратились только тогда, когда турки поняли, что с русскими нужно договариваться, не умаляя своего величия в глазах своих подданных. И турки договаривались не только с Россией. Все страны много бы дали только лишь за то, чтобы хоть одним глазом взглянуть на то письмо, которое находится у нас.
- Но это же легко сделать, - парировал я. - Взять и отобрать письмо.
- Как это, - удивился полковник, - грабить всех русских, выезжающих за границу?
- Почему всех, - не сдавался я, - только тех, кто приближен к царственным особам и пользуется их доверием.
- Ответ неправильный, - рассмеялся Александр Васильевич, - царская милость столь же непостоянна, как и любовь ветреной красотки.
- А вы, - старался я уяснить себе суть новой работы, - вот вы работаете во дворце, и никто не знает, что вы делаете, значит, вы и есть тот тайный сотрудник?