Страница 2 из 149
- Я не пойду внутрь, батюшка. Боюсь оскорбить своим видом твои хоромы. Будь милостив, вынеси сюда. – Попросил бомж.
- Да тут только собаки мои едят. Проходи, не стесняйся. – Пригласил в дом бомжа отец Анатолий.
Ему на ум не приходило, по какой-такой причине он ведет это грязное существо в свои стерильные опочивальни. Отец Анатолий усадил за стол гостя.
- Как зовут тебя, человек? – Спросил он.
- Нет у меня имени, как хочешь, так и зови.
- Да как это так. Ведь звали же как-то тебя, до того, как… - Батюшка осекся.
- Я всегда такой был. – Признался бомж.
Отец Анатолий посчитал, что человек не хочет бередить жизнь, в которой были причины стать бродячим человеком. Он открыл холодильник и стал выставлять еду на стол. Добрался он и до бутылки коньяка. Сейчас ему нужно было выбить клин тем же клином. Посмотрел на бродягу и достал из холодильника еще и бутылку дешевой водки. Разложил на стол еду, налил себе в бокал коньяка, а гостю водки в стакан, решив про себя, что и такой подарок для бродяги чересчур.
- Угощайся, чем бог послал. – Отец Анатолий придвинул к нищему тарелку с давнишними пельменями.
- Спасибо вам, но я не пью.
- Так вот почему у тебя такой чистый голос? – Про себя подумал батюшка.
В голову ему пришла одна интересная мысль. Он уже давно присматривался к прихожанам, подумывая создать церковный хор.
- Поешь? – С надеждой спросил священник.
- Если вы о профессиональном пении, то нет. А так, петь люблю.
Отец Анатолий в два больших глотка выпил бокал коньяка, приложился носом к соленому огурцу и довольно крякнул. Огурец провалился в бороду и захрустел на мощных челюстях священника.
- Хор хочу сделать, чтоб гремел на всю округу! – Батюшка замахнулся одной рукой, а второй снова налил коньяка. – Чтоб в нашу церковь все ездили. Чтоб…, чтоб…, понимаешь, проходимость какая будет? Это бог тебя послал ко мне, точно говорю. Ты у меня звездой станешь. Мы такие псалмы петь будем, заслушаешься.
Батюшка раскраснелся. Глаза его засверкали торжеством. Мысль с хором показалась ему настолько удачной, особенно в плане увеличивающихся доходов, что невольно побежала еще дальше. Отец Анатолий представил, что откроет сиротский приют и добьется помощи на его содержание не только от государства, но и от епархии. Чертовщина, мучавшая его в последнее время, забылась, не в последнюю очередь благодаря подействовавшему коньяку. Батюшка снова поднес бокал с коньяком к бороде.
- Ну, чтоб все получилось! – Пожелал он и махнул бокал в открывшееся в бороде отверстие.
Священник поставил бокал и потянулся за огурцом, да так и замер. Вместо бродяги сидел другой человек в странном одеянии. Оно струилось светом и как будто не отражало его, а излучало самостоятельно. От прежнего бродяги у человека остались только глаза. Они смотрели с любовью и состраданием. Отец Анатолий все же схватил огурец и принялся креститься им.
- Что я сделал не так? – Коньяк быстро терял свои свойства в испуганном организме.
- Не что сделал, а что предстоит сделать. – Бродяга, или кто он там был на самом деле, блаженно улыбнулся.
Отец Анатолий почувствовал, как обстановка его кухни зашевелилась и поплыла, как воск на церковной свече. Тьма накатывала со всех сторон и только глаза бродяги светились, как два синих уголька. «Помираю» - Решил батюшка. – «Это ангел пришел за мной, проводить в царствие небесное». Тьма закрыла всё, и свет и звуки и даже тепло, погрузив в ледяное ничто.
Отец Анатолий лежал на полу кухни. Теряя, по неведомой причине сознание, во время падения, он ухватился за скатерть и все, что стояло на столе упало на него. Священник лежал неподвижно и едва сопел. Капустный лист из перевернувшегося на лицо салата то закрывал одну ноздрю, то распрямлялся под мощным выдохом. Короткий проблеск сознания заставил отца Анатолия дернуть ногой и глубоко вздохнуть. Проблеск нес в себе неприятное воспоминание пережитого страха. Он неясно тревожил, но его еще было недостаточно для полного восстановления сознания.