Страница 49 из 107
- Хватит о нём, – сказала Элейна и вздохнула.
Лефир имел полное право плохо отзываться о чародее, но для девушки он много значил и ей были неприятны слова принца. Поэтому девушка предложила:
– Давай не будем вспоминать о нём без необходимости, – она была уверена, что когда-нибудь сможет понять, почему Фогун был столь жесток к принцу, и до того, как она это поймёт и решит для себя достойным ли был повод, ей не хотелось давать какую-либо оценку поведению друга.
- Ладно, не будем о нём, – вздохнув, согласился Лефир.
Ему и самому было не очень приятно вспоминать о нём, к тому же Элейна редко о чём-то просила, и он был рад пойти ей навстречу, учитывая, что прошлое часто заставляло их скатываться до выяснения отношений, и никуда от этого было не деться.
Элейна решила вернуть разговор в то русло, из которого он как-то самовольно ушёл в размышления о чародее. Она не очень тактично напомнила:
- Итак, мы выяснили, что драться ты не умеешь.
Он чему-то усмехнулся и ответил не прямо на вопрос, а рассказал о чём-то косвенном, так что девушке пришлось слушать настороженно и внимательно, чтобы понять, к чему собеседник всё это говорит:
- Отец не учил меня драться, держать в руках меч или другое оружие. Он очень берёг меня… Ну, или, как теперь бытует мнение, моё тело. В общем, я не должен был делать ничего, что могло принести мне физический урон… - Лефир поймал на себе почти жалостливый взгляд и поспешил заверить: - Но не думай, против того человека я бы выстоял… если бы он молчал…
- Что он наговорил тебе? – прямо спросила она.
- Он говорил всё то, что и так было очевидно,– отмахнулся принц, нахмурившись. - Видишь ли, я направлялся на побережье… Как-то было неважно, кто жаждет моей смерти и почему… Если жить в собственном городе, опасаясь ходить по улицам, то это уже и не жизнь получается, а выживание… Но тот неизвестный, что спас меня, заставил передумать и не торопиться…
- Что он сказал тебе? – продолжала задавать конкретные вопросы девушка, так как в те минуты ей казалось, что Лефириус говорит ужасно медленно и растянуто, а также совершенно не то, что действительно имеет значение.
- Сказал, что моя жизнь ещё при рождении оплачена многими жизнями, и потому я не вправе так рисковать ею.
Элейна немного подумала и поинтересовалась:
- Что это значит, ты понял?
- Не знаю, что это могло бы значить... – пожал плечами он. - Отец говорил, что мать умерла при родах, но это одна жизнь. Впрочем, всё это не суть, я знаю, что разговаривал с этим человеком прежде. Его голос был очень знакомым… И он знает обо мне явно больше, чем я сам.
- Хочешь найти его и поговорить? – догадалась девушка.
- Хочу найти и постараться убедить его поговорить, – уточнил Лефир. - В этот раз он не захотел говорить со мной. Он убил человека, что напал на меня, туманно ответил мне на вопрос, и то лишь для того, чтобы я был спокоен, что он не собирается меня убивать. А потом скрылся, дав понять, что разговор окончен.
- Странный тип, – подытожила Элейна, а потом неожиданно спросила. – Не возражаешь, если я побуду одна?
Лефириус кивнул. Ему тоже хотелось побыть одному и обдумать всё, что он услышал и что обсудил с девушкой. Он ушёл в соседнюю комнату и долго сидел на неудобном стуле, уставившись прямо перед собой. То, что было очевидным, приводило его в смятение, но при этом не позволяло понять то, что было важным. Принц окончательно отказался от мыслей появиться во дворце, где он был слишком заметной мишенью. Когда ноги затекли от того, что он долго сидел, не двигаясь, Лефир перебрался на широкую пыльную продавленную кровать и с удовольствием на ней растянулся, совершено не заботясь о своей одежде. Всё-таки, даже будучи принцем, он всегда предпочитал простоту изысканности и вычурности. Возможно, то, что теперь он мог жить так, как хотел, несколько помогало ему сохранять оптимизм. Он впервые за долгие годы был свободен. Не зависим от короля, от своего титула и обязанностей. Даже от Элейны, в сущности, не зависим, хотя ему казалось, что если он попытается от неё отвязаться, это у него не выйдет так уж просто. Впрочем, он и не стремился к этому. Вдвоём было проще, тем более, он убеждался, что девушка не желает ему зла, по крайней мере, на данном этапе поиска ответов.
Проведя в бессмысленном лежании на постели несколько часов, Лефириус подумал, что лучше было бы поспать перед тем, как начать выбираться из города, но предварительно решил посмотреть, на месте ли Элейна, так как его мысли привели его к умозаключению, что, возможно, она уже получила нужные сведения и теперь скроется.
Он неслышно подошёл к соседней комнате и заглянул в приоткрытую дверь. Элейна сидела на полу под окном и беззвучно плакала, закрыв лицо руками. Что привело её в такое состояние, он и представить себе не мог. А если бы он спросил, и она бы даже пожелала ему ответить, он бы вряд ли понял. Элейне в то время казалось, что она ничего не понимает, что потеряв Фогуна, она потеряла всё, а сейчас ей приходилось сомневаться в том, что он вообще был её другом и что мог доверять ей. Она ужасно не хотела верить словам принца, так же, как он всего лишь полдня назад не желал верить в её подозрения его близких. А ещё Лефир стал ей дорог. Стал дорог тот, кого могут в любую минуту убить, тот, кто проживёт короткую человеческую жизнь и умрёт раньше её в любом случае. Она вспоминала различные истории, легенды, предания и обряды, но никак не могла придумать хоть какой-то запасной вариант, чтобы успокоить себя мыслью, что существует пусть призрачная, но возможность продлить жизнь этому человеку. Наверняка, такой способ существовал, и ей временами даже казалось, что он хранится где-то в глубинах памяти, но отыскать его она не могла. Возможно, оттого, что никогда не могла и подумать, что ей пригодятся подобные знания, а, возможно, оттого, что мысли о Фогуне настойчиво лезли на передний план, затмевая все остальные. А ещё ко всему этому примешивалась щемящая сердце жалость. Она представляла, что может чувствовать сейчас принц, и это было невыносимо больно. Элейна не знала, что Лефир каким-то чудом сохранил самообладание, хоть и поверил в то, что отец и дядя не дорожат им. Так же она не знала, погрузившись в свои эмоции, что принц сейчас смотрел на неё и боролся с желанием подойти и попытаться хоть как-то утешить.