Проклятые деньги

Переодевшись в рабочую одежду, чтобы не выделяться на территории завода, майор двинулся за провожатым, который, похоже, прекрасно ориентировался в зарослях кустарника даже в ночной темноте.

- Мы к печам на тепловозе доедем, - пояснил металлург свой план. - Когда железнодорожники сливают из ковшов шлам на отвале, то на обратном пути охрана их не проверяет. Смысла нет: здесь все опасения - лишь бы чего не вывезли.

Задумка действительно сработала, и минут через двадцать Первозванцев очутился рядом со своей целью.

- Спасибо! Вот твое вознаграждение, - произнес он, передавая пачку купюр, перетянутую резинкой. - Дальше я разберусь, да и тебе на смену пора.

- У богатых свои причуды, - сам себе объяснил происходящее рабочий. - Ближайший выпуск - на первой печи. Знаете, где она находится?

- Да, я же рос тут.

Взяв деньги, мужчина поспешно скрылся за облаком пара, вырывавшимся из полуоткрытого жёлоба системы газоочистки. По нему протекал мутный поток, содержавший большую часть таблицы Менделеева, в том числе и соединения цианидов, благодаря которым местный воздух имел противный, специфический запах.

- Дым отечества нам сладок и приятен, - продекламировал себе под нос майор, бросил в жёлоб телефон Вронского вместе с порванной доверенностью на автомобиль, и принялся подниматься по лестнице к домне, чтобы оказаться над ковшами, когда в них начнут заливать чугун.

Андрей не стал заходить под крышу, а расположился чуть выше на лестничной площадке, ведущей к скрубберам, и одновременно представлявшую собой отличную наблюдательную позицию из-за прорех в стене. Обычно этим путем пользовались рабочие газоочистки, да и то не часто, если им было необходимо попасть в доменный цех, но сейчас, после вечернего обхода фильтров, они гарантировано рубились в мастерской в домино. В ожидании выпуска металла, полицейский присел на решётку и устало прислонился спиной к ограждению - с того момента, как он взял из багажника коробку с сребрениками, голова стала гудеть ещё сильнее, а сердце вело себя так, словно принадлежало не слишком здоровому пожилому человеку, у которого инфаркт не за горами.

- Странно, - сказал Первозванцев, потирая грудь, - вроде старик Хейфец не отличался жалобами на здоровье, живя с вами под одной крышей - неужели чувствуете, куда и зачем я вас приволок? Ну, да ничего, скоро всё закончится!

Минут через десять оперативник увидел, как при помощи горновых, от печи к чугуновозу поползла огненная змея. Дождавшись, когда струя расплавленного металла начнёт наполнять ковш, он спустился на её уровень и направился к цели, собираясь бросить в бурлящий, жидкий огонь коробку с проклятыми монетами. Сумку Андрей держал одной рукой, а другой, на всякий случай, сжимал пистолет в кармане. Всё шло хорошо, занятые делом рабочие цеха не обращали на него внимания. И вот, когда до цели оставалось метров пять, острая боль внезапно пронзила левую лопатку Первозванцева. Он по инерции сделал ещё шаг, но затем потерял сознание и рухнул лицом вниз.

 Придя в себя, первое, что ощутил майор - жгучая боль в спине, ближе к ключице, и ещё незначительный на таком фоне дискомфорт, от угла коробки, врезавшегося в ребро. Вокруг слышались шум и крики горновых, связанные исключительно с процессом выпуска - произошедшее явно осталось вне поля их зрения.

"Наверное, стреляли с глушителем, - подумал Андрей. - У меня случился короткий болевой шок, но раз я ещё жив и коробка подо мной - прошло совсем мало времени. Сейчас за ней придут. Переворачиваться нет смысла, расстреляют, даже не успею взять на мушку".

Полицейский сжал рукоятку пистолета в кармане куртки: патрон в стволе, предохранитель снят - надо только ждать. Совсем рядом под чьим-то ботинком заскрипели частицы шлака, а затем цепкая рука схватила его за плечо и перевернула на спину. Первозванцев, казалось, лежал с закрытыми глазами, но на самом деле смотрел сквозь ресницы. В полумраке цеха, озаряемого лишь свечением расплавленного металла, выплёскивающегося из печи, таким макаром тяжело разглядеть человека, склонившегося над тобой, но майор увидел контур пистолета с удлинённым стволом, и этого было достаточно. Не вынимая руку из кармана, он дважды нажал на спусковой крючок и болезненно охнул, когда наклонившийся за сумкой бандит, рухнул на него всем своим весом.

С трудом столкнув с себя труп, Андрей приподнял голову и увидел уставившихся на него рабочих - его табельный "Макаров" не имел глушителя, а потому выстрелы не остались незамеченными.

- Не до вас, ребята, - на автомате сказал оперативник, хотя его совершенно точно не могли услышать из-за гула печи, - надо дело закончить.

Переведя взгляд на вход, он заметил идущую ярусом выше галерею. Очевидно, она служила для быстрого перемещения к зданию соседней печи, и именно с неё стрелял убитый им уголовник.

"Чтобы спуститься в цех по лестнице, расположенной в дальнем углу помещения, и подойти ко мне, ему понадобилось время, за которое я и успел прийти в себя, - подумал Первозванцев. - Повезло! Но что же получается? Меня ждали, да так, что киллер успел занять лучшую для перехвата позицию. Как такое вообще возможно?!"

Из-за очень сильной боли встать оказалось весьма непросто, порой тело просто отказывалось слушаться. Однако полицейский всё же нашёл выход: лёг на правый бок, подтянул ноги к туловищу, и, опираясь на локоть, сначала приподнялся, а затем выпрямил руку и за счёт этого сел. Оставалось ухватиться за ограждение, идущее вдоль провала над рельсами, и последним усилием принять вертикальное положение, но Андрей не успел.

На галерею, с которой в него стреляли, выбежал короткостриженный мужик в чёрной кожаной куртке и с пистолетом в руке. Чисто внешне, ни дать ни взять - привет из девяностых. Ему понадобилось на несколько секунд больше, чем майору, чтобы в этом небольшом, дымящемся и полыхающем огнём подобии ада, углядеть своего противника, неподвижно сидящего на пятой точке. По всей видимости, бандита также отвлекли горновые, начавшие убегать к противоположной стене, где имелся пожарный выход, когда один из них, при виде очередного вооружённого человека, завопил во всю глотку "Бежим!". Так что прицельно выстрелить преступник не успел - тяжело это сделать, если сам находишься под огнём на открытом месте.