Цена любви

- У нас охота отличная. Рысь, кабарга, изюбрь, снежный баран. Но самая лучшая – на охотников.

- На охотников? – переспросил Роман, не веря своим ушам.

- А то! Тут по зиме волки иногда лютуют, так все оттого, что жрать нечего. А жрать нечего почему? Потому что охотников развелась тьма-тьмущая. Так они еще и на волков облавы устраивают. Вот мы своим и помогаем понемногу. Отлавливаем. По приезду пойдем обязательно!

Чем больше Ингур говорил, тем больше он оживлялся, и в его бездонных глазах загорались опасные красные искры. Роман отметил про себя, что с этим волком ему надо быть особенно осторожным.

- Сначала отметим приезд гостя, - перебил его отец, - Нечасто к нам браться с малой земли приезжают.

- С малой? – опять не понял Роман.

- Ну,  а как же, - скрипуче рассмеялся Альфа, не оборачиваясь и не замедляя шага, - Наша Саха такая большая, что вместит в себя всю западную Европу, да еще и место останется. У меня один задний двор, наверное, больше территории твоей стаи.

- Не терпится посмотреть.

-Насмотришься, - хохотнул Альфа, - И на двор мой, и на лес. И на волчиц наших - красавиц. У нас тут такие волчицы, что вам и в самых сладких снах не снились.

- А то! – с готовностью поддакнул Ингур.

Ладно, решил про себя Роман, посмотрим на волчиц. Только вот толку от этого никакого не будет, потому что он в паре. Пусть Рая умерла, пусть он каким-то чудом выжил, но новой любви у него уже никогда не будет. И та волчица, что приходит к нему во сне, просто обман воспаленного мозга. Ничего больше. Ее не существует. 

Волки не обманули – добирались они до особняка чуть больше суток. Последние несколько сотен километров пришлось бежать в волчьей шкуре. Через лес, где они петляли, обдирая бока о промерзшие насквозь лиственницы, ни одна машина бы не прошла. Самая настоящая тайга. Густая, белая, холодная, деревья высокие с черными подснеженными с северной стороны стволами, неба за мохнатыми раскидистыми еловыми лапами не видно совсем. А там, где видно, разлилась синей кляксой безоблачная даль. И воздух настолько чистый! Не надышаться! Морозный, он колет ноздри, впивается в легкие ледяными иголками и вылетает через раскрытую пасть клубами пара.

Постепенно легкие привыкают к такому колючему и такому сладкому воздуху, дышится легче, свободней. Чуткое волчье ухо улавливает далекий стон старых иссохших веток, пересвист синиц и приглушенное совиное уханье где-то в дали. Должно быть, совы в дуплах прячутся.

И аромат еловых шишек. Он повсюду, куда не повернешь морду. Он притягивает магнитом, заполняет легкие, наполняет все его волчье тело, и все посторонние бесполезные мысли исчезают из головы. Ничего нет, кроме этого аромата. И, кажется, что вот-вот он почует запах жженого сахара, а где-то за деревьями скользнет знакомая тень…

Но этого не могло быть, ведь той волчицы не существует.

Поэтому когда он действительно учуял в воздухе столь долгожданные сладкие нотки, он не поверил самому себе. Просто померещилось, он дезориентирован сейчас. Все новое, все незнакомое. А пахнет сахаром потому, что, должно быть, что-то пекут в доме. Они как раз подходили к воротам поместья старого Альфы.

Утром они проскочили через несколько волчьих поселков, похожих один на другого, с темноволосыми низкорослыми и круглолицыми волчицами и хмурыми бородатыми волками. Все строения были словно зеркальным отражением друг друга, добротные срубы из лиственницы или кедра, плоские просмоленные крыши, маленькие запотевшие окошки, в иных местах снежные сугробы доходили до самых оконных рам. Дома построенные на совесть, но простые и небольшие, всего на одну-две комнаты. Многие даже без печных труб. Волкам и в снегу нехолодно.

Тем удивительней было увидеть, после всей деревенской простоты, кованые железные ворота, возвышавшиеся над их волчьими головами метра на три. Две гигантские створки, украшенные искусно отлитыми фигурками волков на фоне гор, елей и спиралевидных рек. А там, где ажурные плетения соприкасались друг с другом, выпирали внушительных размеров острые стальные зубья.

Сквозь узкие просветы Роману удалось разглядеть очертания дома, надежно спрятанного за железной пастью. Особняк выглядел не менее внушительно. Каменный, в два этажа высотой, с широкой парадной лестницей, украшенной балюстрадой, и узкими горлышками каминных труб, резавшими стремительно темнеющее небо над остроносой крышей. Уголок роскоши посреди заснеженной нелюдимой тайги.

Роману показалось, что роскошь эта совсем не к месту и лишь портит девственную красоту природы вокруг. Была б его воля, поставил бы здесь точно такой же сруб, какие видел в тех волчьих селениях. Чтоб обязательно из хвойной породы, чтоб пахло сосновой щепкой и смолой, и чтоб светло просторно внутри. А не этот вселяющий неприязнь и тревогу каменный монстр.

И волчицы, кстати, у них так себе. По крайней мере, те, кого он видел, Асе с Варей даже в подметки не годились. Черноволосые, желтокожие, с чуть приплюснутыми носами. Никакой стати и грации в их движениях не было. Взгляд суровый и неприветливый. Изучающий. От такого Роману хотелось под лавку нырнуть. Нет, однозначно, насчет местных самок этот волчара обманул.

(продолжение):

Шум автомобильного мотора заставил волка оглянутся. Белый хамер неспешно прокладывал путь по заметенной снегом земле, приближаясь к застывшему у ворот волчьему каравану. Старый Альфа обернулся первым. Упал коленями в сугроб, набрал полные ладони снежных хлопьев и одним махом плеснул целую горсть себе на морщинистое лицо. Фыркнул, улыбнулся и махнул рукой водителю джипа. Тот выскочил из теплого автомобильного салона на мороз, но даже и не дрогнул от резкой перемены температуры. В руках он держал сменную одежду для всех пятерых.