Развод

Стоун Сора

Я была не против побольше двигаться, поскольку все советовали мне это, врачи рекомендовали, и я соглашалась с доводами, что при беременности засиживаться не надо, но я пока не слишком хорошо знала Нью-Йорк, чтобы ехать и искать прогулочные места, тем более, с округлившимся животом пешком далеко не утопаешь, а вокруг высотки, где мы жили, гулять было негде. Шел седьмой месяц, и ко всему прочему, став похожей на корову, я стремилась, как ведьма или упырь, выбираться на люди только после сумерек, чтобы никто толком не разглядел, во что я превратилась. Алекс убеждал меня, что мне это идет, и неподвижность наконец-то нейтрализует мою вечную неугомонность, но я была не согласна. Я же не слепая, и вижу отражение в зеркале!

На днях мы обратились к дизайнеру интерьера, чтобы он отделал нам последнюю, до сих пор стоявшую пустой комнату, в которой намечалась детская. И тогда встал главный вопрос: в какой же цвет уходить сильнее, голубой или розовый? Мальчик или девочка? Я сопротивлялась и не шла на УЗИ, вопреки просьбам мужа. Мне хотелось сюрприза, не хотелось сглазить и вообще, УЗИ вредно – я всё прочла! Но Алекс уговаривал меня, да и, опять же, доктора заверяли, что так будет лучше, надо следить за развитием ребенка и тому подобное. В результате я сдалась.

Мы приехали в одну из лучших клиник, где людей с деньгами принимали без записи и им всегда были рады. Нас тут знали, поскольку мы заранее обговорили, что тут я и буду рожать. Примерное число грядущей развязки было известно, так что я тщательно занималась выбором медперсонала, оценивая их при каждом посещении данного заведения. Деньги за прием родов, палату и два-три дня содержания после них, если всё пойдет хорошо, платились огромные, так что я могла чувствовать себя тут как в гостинице, а то и дома. Если же что-то пойдет не так… я не хотела думать об ужасах, которые ожидают всех женщин во время главной процедуры всей жизни. Реализоваться в материнстве – это на слух красиво и просто, однако уже сейчас, когда у меня ломило спину, постоянно хотелось в туалет, когда я была как сонная муха и не могла идти быстрее черепахи, мне что-то подсказывало, что во время родов придется не сладко.

Алекс держал меня за руку, придя со мной в кабинет для ультразвукового исследования. Женщина-доктор ознакомилась с моей картой, записала что-то себе, всё время улыбалась и, попросив меня освободить живот от одежды, намазала его гелем для проводимости сигнала. Легкий холод обдал мою кожу, и я сильнее сжала пальцы на ладони супруга. Тот целеустремленно воззрился на экран, который был виден с нашего ракурса. Однако ни я, ни он там ничего не поняли бы даже при желании. Черно-белая рябь, как будто заштрихованная графитным стержнем, двигалась и шевелилась. Хрень, какая-то.

- Пол вы ещё не знаете, да? – уточнила врач.

- Я первый раз на УЗИ… - откликнулась я.

- Именно для того, чтобы его узнать, мы и пришли, – подтвердил Алекс.

- Первый раз? – женщина внимательно вгляделась на экран, потом, не прекращая улыбаться, обернулась на нас. Ребенок ударил меня изнутри, не больно, но сильно. Он был жутко подвижный и, если поначалу меня забавляли эти новые ощущения, последнюю неделю я уже устала от этого футболиста. Или танцовщицы. Что же нам сейчас скажут? Я не могла для себя определиться, кого я хочу больше. Наверное, мальчика, не столько по собственному желанию, а потому что… потому что я не могла позволить быть такому, чтобы у другой от Алекса был сын, а у меня всего лишь дочь! Хотя Алекс сам как-то сказал, что можно бы и девочку, но, поняв в моем взгляде, о чем я подумала, больше не поднимал тему своих желаний. А подумала я о том, что, конечно, ему можно уже и девочку! Мальчик-то у него есть. Но, в общем, вслух мы больше ничего об этом не говорили с тех пор, как уехали из Сингапура. Всё забылось, и ссор с тех пор фактически не было, если не считать споров о том, как лучше поставить кровать в новой квартире, и какую горничную нанять. А ещё о том, что секретарши Алексу по-прежнему было не видать и я, борясь с усталостью и изнеможением, выполняла свой долг финансиста. Не подпущу в его приемную никого. Ни за что!

- Ой, он толкнулся опять, – поморщилась я по-доброму. – Знаете, этот непоседа лягается день и ночь. Скажите, все дети такие неугомонные, или это ненормально?

- Ну… - доктор вернулась к экрану и, взяв ручку, подвела её к нему. – Дело в том, что он ведь у вас не один…

- Что?! – хором выдохнули мы с Алексом. Он приглушенно, а я едва не взвизгнув. – Повторите?

- Вот, смотрите сами, – она обвела невидимые круги, один рядом с другим. Это были два более светлых пятна в телевизорике, на фоне черного остального. – Одна головка, и вторая. У вас будет двойня.

Мне казалось, что я что-то неправильно понимаю, что я ослышалась, или медик ошибся. Я тряхнула головой, не желая признать, что внутри у меня такой тяжкий и ответственный груз. Двойня!

- Вы уверенны? – слабо вымолвила я. – Ведь, бывает же… пол путают… вы точно рассмотрели?

- Что вы, конечно, - кажется, женщина сама засомневалась, рада я или нет озвученному факту, – можно плохо разглядеть половые органы зародыша, младенца, но их количество никак не спутать… давайте посмотрим подробнее…

Алекс открыл было рот для какого-то вопроса (или он у него так и не закрылся после известия о близнецах?), но пересекся со мной взглядами и закрыл его. Мой прищур угрожающе стал пилить ему скальп.

- Скотина… - прошипела я, представляя муки, которые ждут от двойных родов, да ещё головную боль от двух крошечных созданий дома, которые будут плакать, и просить есть сутки напролет. – Сволочь! Осеменитель хренов!

- Сора, Сора, тихо! – попытался он успокоить меня, похлопывая по руке и указывая глазами на врача, но мне было всё равно, кто тут присутствует ещё. – Это же не плохо…

- Не плохо?! Сколько можно, Алекс?! Сколько их в тебе там, а? Сколько в тебе этих детей?! – Он замолчал, виновато уставившись в пол. – Я тебя кастрирую, честно слово – кастрирую!

Доктор покашляла в кулак, напоминая о себе, и я, слегка опомнившись, повернулась к ней.

- У вас в клинике есть услуга кастрации, скажите на милость?

- Нет, - хмыкнула она, сдерживая хихиканье. Ей было не понять моей только что полученной психологической травмы. – Это исключительно ветеринарное направление.

- Слышал? – вернула я внимание к Алексу. – Отсюда едем в ветеринарную, кобелина! Господи, за кого я вышла замуж?! Зачем? Как я совершила этот промах?

- Я же предупреждал, что у меня в семье двойни – нередкий случай, – проворчал он под нос, но всё его лицо ликовало и радовалось, аж треснуть хотелось по нему. Негодяй, не ему же тут надрываться от беременности!

- Предупреждал он! Нередкий – это вовсе не обязательный! Как ты умудрился сделать это именно со мной?

- Так что насчет пола? – учтиво и тактично напомнила врач.

- Да-да, пожалуйста, вернемся к этому, – оживился Алекс, делая вид, что отвлекся от меня, но я знаю, что он видел, как я продолжала четвертовать его глазами.

- Это два мальчика, – подвела итог женщина, осмотревшая мой живот роликом, пока мы припирались. – У вас будет два чудесных сына. Они в полном порядке и их развитие идет соответственно нормам.

Сглотнув слюну, я осторожно положила кончики пальцев на живот, стараясь не задевать гель, который ещё не вытерла. Два мальчика! Ни одной тебе дочки… а говорят, что если хорошая мать, то рождаются девочки, а если отец, то парни. Я что, настолько отвратительная персона, что мне ни одной девчонки не перепало? Или Алекс настолько восхитительный представитель рода мужского? Что ж, генофонд прекрасный, не поспоришь. Я одарила его ещё одним бунтующим взором. Казалось, он сейчас лопнет от гордости и собственной значимости. Я никогда не видела, чтобы его так красочно и наглядно распирало от чего-либо. Но «у вас будет два сына», да в уме один, определенно вознесло Алекса на пьедестал победителя, короля судьбы и любимчика фортуны.

Я хотела ляпнуть ещё что-нибудь едкое, как вдруг вспомнила, что меньше чем полгода назад собиралась развестись с мужем и отправиться, куда глаза глядят, обеспечивая себя и ребенка самостоятельно. А их, выходит, было бы двое! А если бы я тогда так и не передумала? Какое мрачное будущее меня бы ждало… с другой стороны, я не представляю, чтобы Алекс, узнав, что у него аж два сына разом, оставил бы меня когда-либо без поддержки и помощи. И всё-таки, как хорошо, что тогда всё кончилось благополучно! Благодаря Джейсону. Я долго на него ещё злилась и, хотя с тех пор мы с семьёй Ким больше не виделись, обида плавно прошла. Когда мы вернулись в Сеул, те остались в Сингапуре ещё на полторы недели, чтобы отдохнуть от дел и рутины. А мы за это время успели собрать вещи, оформить дела и переехать в Нью-Йорк. Они остались при своём, а мы – при своём.

- Спасибо тебе, - прервал мои мысли Алекс и наклонился, чтобы поцеловать. Внезапно подобревшая, я подставила губы. От его тихой, но глубокой благодарности, царицей положения себя ощутила я.

- Ну, и кто лучшая жена на свете? – расплылась я, подставив ещё и щёку. Он коснулся её устами и ткнулся носом.

- Разве кто-нибудь сомневался? – приглушив голос, он с наигранным испугом добавил: - Только не надо к ветеринару, ладно?

- Ах ты! – стукнув его легко по голове, я дождалась окончания процедуры, и стала стирать с себя остатки геля салфетками. – Я всё равно тебе больше не доверяю.

Поправив свободное платье для беременных, я накинула куртку и, держа под руку Алекса, мы вышли на стоянку, где ждал наш автомобиль. Стояла великолепная весенняя погода, светило оранжеватое солнце, смотревшееся более насыщенным в отражении зеркальных окон больницы.

- Ну что, в «Жан-Джордж»*? Отпразднуем, – предложил он, и заботливо дополнил: - Ты свежевыжатым соком, пить тебе всё равно нельзя. А я за рулем, так что тоже чай-кофе, и тому подобное.

- Нет, знаешь, я хочу куда-нибудь… в более пустынное место, располагающее к философии.

- И о чем будем философствовать? – подведя меня к машине, он открыл дверцу, помогая мне усесться.

- Как о чем? Нам теперь нужно придумать целых два имени! – вздохнула я, но эта задача была приятной. Сочинять детские имена – что может быть лучше? Мы почти сошлись перед этим на вариантах для девочки, а для мальчика едва выбрали одно. А теперь нужно было ещё одно мужское! Впрочем, чтобы было созвучное с братиком, стоит заново придумывать и первое. Алекс сел за руль и захлопнул дверь.

- В честь дедушек я называть не хочу.

- Я тоже… они и разные совсем, их имена, для близнецов это как-то не то… - но идея назвать в честь кого-нибудь мне понравилась. Нет, не великого или знаменитого человека, а кого-нибудь, кого бы мы оба любили и ценили. Не знаю почему, но мне захотелось назвать сына Химчаном, но Алекс вряд ли это одобрит. Блин. Я бы и Джейсоном назвала, но тут будет та же проблема…

- А ещё мне всегда нравились американские имена. И ведь мы теперь будем жить здесь. Что ты думаешь?

- Почему бы и нет? Если они будут красивыми. – Он совсем сбил меня с моих коварных планов, но мне и эта идея показалась заманчивой. Какое счастье, что впереди три месяца, и подумать мы успеем! – Не станем торопиться, да?

- Конечно, – улыбнулся Алекс и мы поехали. Удивительно, что я как-то слишком просто смирилась с мыслью о том, что жду двойню. Наверное, потому что рядом был любимый человек, у нас с ним всё было хорошо, и с его поддержкой мне ничего не страшно. К тому же, у меня должно появиться два – два! – маленьких подарка судьбы, сюрприза, несущих счастье. Разве это повод для тревог? Нет, кроме радости я ничего не ощущала.

- Я так пугалась сюда ехать, - призналась я, хотя по мне и до этого было понятно, что я упираюсь из-за страха, – но вот, первая минута прошла, после того, как мы с тобой всё узнали, и умиротворение накрыло меня с головой.

- Я тоже переживал. Не знаю, из-за чего, но… у меня сердце в пятках колотилось, когда она произносила всё это…

- А по тебе было не очень-то и видно, – похвалила его выдержку я. Он, пользуясь возможностями коробки-автомат, взял мою руку в свою правую. – Ты не разочарован, что девочки не будет?

- Ну, у нас же всё впереди… - Замерев, я медленно стала вытаскивать свою ладонь из его.

- Так, что началось? Ты же видишь, в какое пугало превращается беременная девушка, какой бы ни была до того!

- Сора, ты прекрасна, - посмотрел он на меня на перекрестке, пропуская машины сбоку.

- Мне не нравится твой тон. Я не буду больше рожать после этого.

- Хорошо, – кивнул Алекс, находясь в том состоянии экстаза, котором была я минуту назад.

- Нет, я тебе всё равно не доверяю, ты слишком быстро соглашаешься, поворачивай к ветеринарной.

- Они со мной не справятся, – заверил муж. – Я соглашаюсь, потому что согласен.

- Ладно, у меня дома есть нож, - успокоила я себя в шутку. На самом деле, яйца Алекса мне были дороги не меньше, чем ему самому. – Или будем спать по-стариковски. На разных кроватях и не притрагиваясь друг другу.

- Да умею я предохраняться! – воскликнул по левую руку мой супруг, выдохнув. – И ты бы выдержала спать отдельно?

- Да… одну, ну, может две ночи, - засмеялась я. – На вторую ты бы мне уже приснился.

- На вторую я бы тебя уже связал и трахнул, – пообещал Алекс. Потом задумался о чем-то и, после того, как мы проехали некоторое время против солнца под обволакивающие и томные напевы Адель, вновь взял мою руку и, поцеловав её, повернулся ко мне, подставив профиль пригревающим лучам. – Впрочем, ты та, с которой я буду жить, даже если ты не дашь мне больше никогда в жизни. Я буду любить тебя даже в холодной постели, даже с капризами и, как ты думаешь, толстую от беременности. Пусть ты будешь хоть какая, Сора – ты будешь моей любимой.

Неверными губами, я изобразила улыбку, хотя они дрожали от сдерживаемых слез счастья. Какая я сентиментальная в последнее время!

- Я до сих пор иногда не могу осознать, что миллионер и красавец умеет любить так, как любишь меня ты, – прошептала я, взглянув на него со всей силой чувств, которую могла вложить. – И потом, с чистой совестью, говорю себе, что это просто сон. Мой прекрасный сон.

- Неважно сколько у человека денег, или какая у него внешность. Если у него есть мозги, то он непременно полюбит.

- Мозги? Я считала, что любят сердцем, – съёрничала я.

- Если хочешь быть счастливым, то надо любить, а чтобы понимать это, конечно, нужны мозги, – хохотнул Алекс. Погладив меня по щеке, он тронулся дальше, направляясь к океану. Отличное решение, прогуляться по кромке берега, загорающегося сигнальными огнями и овеваемого вечерним бризом. – Дураки, наверное, ищут счастье в деньгах, и удивляются, что не находят. Я знаю, о чем я говорю, потому что был богат всегда, но счастлив стал только встретив тебя.

- А я… - надо же было что-то ответить? – Стала и богатой, и счастливой, и влюбленной одновременно, благодаря тебе.

То ли этот день так влиял на всё, то ли Алекс, становясь серьёзным, всегда преображался, но я увидела в нем взрослого и опытного мужчину, которым он не казался основное время. Часто я и сама до сих пор воспринимала его как молодого парня, беспечного и летящего навстречу удовольствиям, но произнеся то, что вырвалось из уст, я будто со стороны увидела, что это мой муж, достойный, шикарный и восхитительный, давший мне в этой жизни всё, о чем я мечтала, и о чем даже не могла мечтать. И я тоже буду любить его всегда, любым. И без гроша в кармане тоже.

Что-то в нас сегодня незаметно поменялось, не то выросло, не то переключилось. Мы перестали обращать внимание на глупости, не сыпали больше песок в кувшин своей судьбы, и научились собирать сначала весомые и значимые камни. Мы повзрослели, хотя я тысячу раз думала, что самостоятельность наступила после школы, а потом после университета, а потом с устройством на работу. Но нет. Зрелость и ум настигли нас сейчас, когда мы научились любить, ценить и прощать, а не узнали различие между мальчиком и девочкой, попробовали наркотики, выпивку, объездили полмира и прочли все произведения Канта, Кастанеды и Фрейда с Юнгом за компанию. Единственное, за что мне стало обидно, так это за то, что я поняла – ничему этому невозможно научить, а у меня вот-вот появятся два ученика, которым мне хотелось сразу, пока они не ошиблись и не запутались, дать эти знания, о том, что такое настоящее счастье, что важнее, а что второстепенно. Но ведь вдвоем с Алексом мы должны справиться с этой задачей.

Моя ладонь грелась в его пальцах, а вторую я положила на живот, и под ней чуть заметно шебаршились наши мальчишки. Почувствовав сонливость, я закрыла глаза и задремала уверенным сном любимой женщины.