Развод

Госпожа Ким

Вся моя роль весь вечер заключалась в том, чтобы ходить с Джейсоном под руку и протягивать свою, которую целовали европейские и американские партнеры, и легонько пожимали азиатские. Алекс с Сорой не появились, и я готова была заволноваться, если бы не пришел Мэтью и не сказал, что они вернулись и остались в номере. Он утверждал, что лица их были мирными, и они разговаривали друг с другом любя. Что ж, надеюсь, что фокус моего мужа в очередной раз был не зря. Но его то и дело отвлекали, поэтому, перезнакомившись со всеми, но всё равно всех не запомнив, я забилась подальше от центра событий в банкетном зале, выбрав маленький круглый столик, за которым меня обнаружил Мэтью и составил мне компанию.

- Ну вот, только зря прилетал, - улыбнулся он, наблюдая, как и я, за перемещающимися по дорогому паркету ресторана людьми. – Алекс рано устраивал панику.

- Всё равно, я рада была повидаться, – искренне сказала я.

- Я тоже. – Мы неспешно переглянулись, не боясь ничего, что уже не могло возникнуть между нами. Что бы ни придумывали циничные и разочарованные в жизни личности, дружба женщины и мужчины могла существовать. Я спокойно дружила с противоположным полом, и если что-то не так, то это исключительно на их совести. – Долго это ещё будет длиться? Званый вечер, я имею в виду.

- Официальная часть давно завершилась, – я нашла глазами большой круглый циферблат на стене. Время шло к полуночи. – Это уже так… закрепление партнерских отношений.

- Ах, вот оно что! – лучисто улыбнулся Мэтью. – Тогда можно уносить отсюда свои ноги, – он оперся на подлокотники, в попытке встать, но, вспомнив что-то, осел на место, – впрочем, кажется, мне некуда возвращаться и лучше не соваться в номер, пока примирение наших дорогих друзей не закончится.

- Думаю, что одни свободные апартаменты должны образоваться… чуть позже, – ещё раз взглянула на часы я, прогнозируя в душе второе примирение, должное состояться в Сингапуре. Один из нас, я или Джейсон, тот, кто не выдержит, переберется к другому, иначе быть не могло. Но я не собиралась проигрывать. Сегодня моему мужу придется уступить. Без всяких «иначе». Это не угроза и не бандитские разборки. Просто ему придется сделать так. Моему личному тирану полезно узнать, что такое сдаваться. Пускай я и слабая женщина, но некоторые слабости сражают силу быстрее другой силы.

Говоря с Мэтью, краем глаза я заметила движение по направлению к себе и, до того как ко мне обратились, я развернула своё лицо к подошедшему, почему-то не сумев удержать улыбку. Передо мной стоял Джиён. На нем прекрасно сидел фрак, но в моей голове его образ никак не вписывался в этот костюм, пусть даже он на нем с иголочки и миллиметр к миллиметру. Мы с Мэтью прервали беседу.

- Могу я пригласить даму на танец? – спросил Джиён, как будто бы шутя, но если вопрос и попахивал насмешкой, то над самой ситуацией, а не над кем-либо из присутствующих.

- Почему бы нет? – подала я руку, чуть помедлив, и извинившись перед Мэтью, поднялась, придерживая подол длинного платья. Давно я не ходила в подобном и, не растеряв определенной грации в осанке, всё же нет-нет, да заплеталась в алой юбке, стелящейся до пола. Встав на шпильке рядом с другом своего супруга, я оказалась его немного выше, как и предполагала, но ни его, ни меня это не смутило. Было в нем что-то такое мужское, солидное, основательное и самоуверенное, что не лишало его обаяния ни в какой ситуации. Когда мужчина знает себе цену, его ничем не ущемить и не закомплексовать. Я нагнулась к его уху, стараясь не задеть подведенными красной помадой губами. – Только разрешения нужно было спрашивать не у меня.

- А я спросил, – расплылся шире Джиён, выведя меня на просторный круг, где помимо нас по-современному вальсировало ещё несколько пар.

- И каков же был ответ? – полюбопытствовала я.

- Джейсон сказал, чтобы я спрашивал у тебя. Вы будто сговариваетесь перекладывать друг на друга обязательства. – Я сдержанно засмеялась. Глаза моего партнера по танцу заблестели ярче, охватывая беглым взглядом моё лицо, приоткрытый рот, прищуренные от смеха веки. – Но ты же знаешь, что даже если бы он запретил, я бы пригласил.

- Тебя будоражат запреты?

- Скорее труднодоступные женщины, – уточнил Джиён. – Девушка, у вас нет сестры-близняшки?

- К сожалению, не имею, – наши интонации стали чрезмерно серьёзными, и гангстер поспешил выйти из ситуации, переводя её на юмористический аккорд.

- Жаль, а то я хотел бы сразу с двумя…

- О, это не ко мне, – помотала я головой, невольно поискав Джейсона в зале. Нигде не увидела.

- Не любишь групповушки? – расстроился наиграно Джиён. Групповушки? Ха-ха, да, вопрос для меня.

- Предпочитаю соло-исполнителей, а то от оркестровой какофонии много шума, и быстро начинает болеть голова.

- Голова?

- И не только, – впрочем, у меня и от моего солиста часто ломит ноги, тянут мышцы и хочется развалиться на кровати. Сексуальные темы стали подтачивать мою выдержку, и я решила скорее сменить их, дабы не проиграть позже. – Итак, злобный и опасный тип на красном ламборджини оказался амуром, скрепляющим влюбленные сердца?

- Черт, я должен избавиться от тебя, как от свидетельницы подобного позора, – огорчившись в шутку проскрипел обидой сквозь зубы в сторону Джиён.

- Но это мило, – ещё один удар ему ниже пояса.

- Ты меня добиваешь. Я сейчас так мимимишен, что сам себе противен, – мы посмотрели друг на друга и вновь заулыбались. - Но что не сделаешь по просьбе товарища.

- Я счастлива, что у Джейсона есть такой друг. Лучшего, наверное, трудно пожелать, – вспомним о том, кто был другом мне, я смущенно пожала плечами, – очень надеюсь, что после всех этих выходок, мы не лишимся расположения Алекса. За такое можно и возненавидеть.

- Со временем, когда осознают, чего избежали, они испытают благодарность. Даже если попервости будут долго злиться, – Джиён едва заметно сжал мои пальцы в своей руке, но в тот же момент появился Джейсон, прекращающий наш доверительный диалог. Не знаю, ревновал ли он теперь, но выглядел спокойным.

- Разобрался с госпожой Стоун и принялся за госпожу Ким? – поднял свою ладонь муж, намекая мне на то, что пора вернуться в родные пенаты. Я высвободилась от Джиёна и переложила руку в надежное укрытие.

- Чума на оба ваших дома, – беззлобно процитировал тот Шекспира, так ценимого Джейсоном. У этих приятелей вкусы определено сходятся во многом.

- Благородный герцог, не волнуйтесь, скоро мы валим из вашей кровавой Вероны, – поклонился головой Джейсон.

- Давайте-давайте, - цинично поторопил тот и, отсалютовав, исчез, растворившись в толпе. Мне стало немного тоскливо от его ухода. Я очень давно не встречала мужчин, которые могли бы пробудить во мне интерес, но Джиён меня чем-то тронул. Конечно, я была защищена от его гадливости блатной связью, и будь я простой девицей, меня бы давно пустили в расход, но, боже, что-то в нём было. Как хорошо, что некоторые соблазны недоступны и пропадают так вовремя, тогда, когда есть куда направить свои неудержимые трах-тибидохи.

- Мне кажется, что вся местная аудитория видит, что на тебе под платьем нет трусиков, – шепнул муж мне на ухо.

- Не сочиняй, - хмыкнула я, точно зная, что ткань достаточно плотная и отсутствие выпирающих швов помимо прочего может говорить и о бесшовном белье.

- Ты даже не представляешь, что я весь вечер сочиняю, и виною тому твоя недоодетость, – издав тихий гортанный звук, Джейсон добавил: - правильнее будет сказать, недораздетость. И это моя недоработка.

- Ну что, подлец и обманщик, - прижалась я к груди Джейсона, резко отведя разговор в иное русло, боясь перевозбудиться раньше времени, и продолжая танец. Инструментальная фоновая мелодия не прекращалась, переходя из одной в другую, и можно было перетаптываться бесконечно. – Стыдно ли тебе хоть немного за содеянное в Сингапуре за эти дни и готов ли ты покаяться?

- Ни капли не стыдно. За что? Я работал джином, исполняющим желания. Сора так хотела развода, вот я её и развел. Впредь будет осторожнее с необдуманными шагами. – Я шумно выдохнула. Подозрения, что он заботится о ней по каким-то личным причинам, иссякли. Она была младше него на восемь лет, и складывалось впечатление, что функция «папа» после рождения Соффи у него активирована ко всем молоденьким девушкам и маленьким девочкам.

- Ей сейчас вредно нервничать, вдруг это отразится на ребенке?

- На детях отражается генетика и воспитание. Если малыш родится неуравновешенным и капризным, то он просто будет весь в мать, – заметил Джейсон. Я погрозила ему недовольным лицом.

- Нельзя так сквернословить о людях.

- С длительностью моего воздержания я скоро обсквернословлю тут каждого встречного и поперечного.

- Обсквернословишь?

- Выкритикую, зарецензирую, отспрягаю и просклоняю непечатным образом. – Я изумленно повела бровью.

- Мы всё ещё говорим об устном характере сексуального выплеска?

- Исключительно языковая методика, – говоряще провел Джейсон языком за щекой. Боже, у меня мурашки пошли по коже. Его язык, его губы, зубы и всё, что он мог сделать ртом… это опасный приёмчик. – Я бы сказал, сублингвальная*.

- Если наше воздержание задержится, то мне под язык можно будет класть сразу валидол, минуя профилактические средства и переходя к экстренным. А запускать болезни нельзя...

- Я запустил одну болезнь в свой организм, – он остановился, переиначив смысл слова «запустить», страстно взглянув мне в глаза и поднеся мою руку к губам, приникнув ими к тыльной стороне ладони. – Она давно поразила сердце и всё остальное, так что я живу на одном лекарстве… но что-то оно перешло в разряд дефицита. Доживу ли до следующей порции?

- Уйдем отсюда, – решительно сказала я и Джейсон, оглядевшись, кивнул и повел меня за руку к выходу.

Мы вышли из лифта и побрели по мягкому ковру коридора, приглушавшему шаги. Мои нервы были скручены, как пружины. Я сделала позыв, неужели и главный призыв придется делать мне? Нет, нет, я сдержусь и не сдамся. Пусть перед глазами уже стоят постельные сцены, а руки тянутся расстегнуть все пуговицы на Джейсоне, но я не поддамся своим инстинктам. Это управляемый процесс, я ведь существо разумное, разве нет? Дверь в его номер была ближе, и я остро ощущала приближение к ней, идя под руку с мужем, а в другой неся клатч с телефоном и дамскими мелочами. На моих плечах висел полупрозрачный шифоновый палантин, но не терпелось низвергнуть с себя всю одежду, почувствовать голым телом голое тело. Джейсон остановился у первой двери. Я замерла рядом.

- Войдешь? – взглянул он на меня.

- А ты приглашаешь?

- Я хочу этого, и если ты хочешь, то входи, – извернулся он, как обычно дипломатически ведя беседу. Отлично, он не ищет простых путей? И я не буду. Отпустив его, я сделала положенные шаги до своей двери и приложила к замку электронный ключ, отворив номер, но не заходя в него.

- Может, ты зайдешь ко мне?

- Ты зовешь? – уточнил Джейсон.

- Я сообщаю об имеющейся у тебя возможности посетить мою спальню. Если ты хочешь, – парировала я.

- Разумеется, я хочу, но нужно твоё разрешение, – ослабляя галстук, продолжал нащупывать обходные пути муж. Я обожала эти его движения, когда он устало и привычно раздевался. Знает ли он, как действует на меня его бытовой стриптиз? Я подняла руку и стала доставать шпильки, одну за другой. Я-то точно знала, что он с ума сходит от моих длинных волос, когда они свободно падают по спине.

- Я разрешаю, – повела я плечами. – Разве ты слышал запрет?

- Я не слышал зов, – Джейсон снял пиджак и повесил его на руку.

- Возможно, твоё либидо недостаточно повышено, если ему нужен особый зов, чтобы накинуться на жену.

- Малыш, ты напрашиваешься на крупные неприятности, – сузил глаза он, оскорбляясь тем, что я играю на его мужественности, противопоставляя её его слову, которое было таким же делом чести для мужчины, как и его сексуальная состоятельность. Совершенно замкнутый круг. Я умею строить ловушки, а он думал?

- Я их жажду, – собрав шпильки в кулак, тряхнула я головой и показала ему язык, после этого облизнув им губы.

- Клянусь, когда я доберусь до тебя, ты поймешь, что спички детям не игрушки.

- Если у тебя что-нибудь вспыхнет, ты знаешь, где найти влажное место, чтобы потушить. Спокойной ночи! – отрезала я и взялась за ручку. Если немедленно не уйду с его глаз, то сама упаду к нему в ноги. Хочу его, до безумия хочу. Джейсон достал из кармана ключ и тоже открыл свой номер. – Я не закрываюсь.

- Спокойной ночи! – мы одновременно вошли в два соседних номера. Теперь между нами стена. Это пятизвездочная гостиница, и стены тут звуконепроницаемые. Даже если я начну стонать и орать, ему это не аукнется.

Я топнула ногой и, тут же ощутив усталость и неудобство, скинула туфлю со ступни. Упрямый ишак! Прости господи, не хорошо так о родном муже. Люблю его. Но ишак. Запустив пальцы в локоны, я взлохматила их, прорычав на месте. Должны быть какие-то средства, должны! Названивать ему? Скулить под дверью? Но ведь ему тоже не сладко сейчас. Я знаю, он просто умеет держать себя в руках, как никто. Мне нужно стянуть это платье с себя… позвать его? Нет, не позову, это будет проигрыш. И пойти к нему тоже проигрыш. Изворачиваясь перед зеркалом, я ухватилась за молнию и расстегнула его. Стянула. Платье упало на пол, образовав вокруг меня распустившийся бутон розы. Я совершенно обнаженная, вполне красивая, возбужденная. Одна.

Пройдя в ванную из зала, я ополоснула лицо и вернулась через другую дверь в спальню. Ванная комната имела два входа, хоть по кругу через неё по апартаментам бегай. Чую, этим и придется себя развлекать. Я села на постель возле тумбочки. Надо надеть какое-нибудь бельё. Поудобнее, ведь поэротичнее незачем. Как его продемонстрировать Джейсону? В голову мне постучалось послание свыше. Я выпрямилась и взглянула на балкон. Так-так, что там у нас? Поднявшись, я дошла до прозрачной дверцы и, распахнув её, очутилась на пугающей высоте, на маленьком выступающем балкончике, парящим над ночным городом. Но самым завораживающим было то, что с ним рядом был ещё один балкон, на который была приоткрыта дверь. И горел свет. Джейсон ещё не ложится.

Я быстрее вернулась в спальню и, вытянув ящик, начала копошиться в трусиках и лифчиках, подвязках и чулках. Ага, то, что надо! Белоснежное кружево, пояс для чулок, поднимающий грудь бюстгальтер и прозрачные до предела трусики. Под ночным небом это будет светиться чистотой и непорочностью. Джейсон обожает белое нижнее бельё.

Надев всё это, я выдохнула, опять оказавшись перед зеркалом и отшвырнув с пола платье. Прыснув на себя духами, я поправила волосы и отправилась на балкон. Несмотря на ночь, на нём было не так уж и прохладно, хоть я и была почти нагой. Опершись на перила, я попыталась принять позу пособлазнительнее. Выставить грудь или отклячить зад? Одновременно и то, и другое затруднительно. Я стала подбирать слова. Какими бы они ни были сексуальными, если орать тут, чтобы докричаться, то тон превратится в продавщический, призывающий купить свежие овощи.

Но будто чувствуя что-то, мой муж внезапно появился на соседнем балконе и впился в меня глазами, обжигая ими мою неприкрытую кожу. Я улыбнулась, в том числе его реакции, немного отразившейся на лице.

- Не спится? – закинув волосы назад с плеча, я откинула голову, позволяя прядям щекотать меня до самого копчика.

- Да, бессонница, – сунул Джейсон руки в карманы. Рубашка на нем была выправлена из-за ремня и сверху уже расстегнута на три пуговицы. Великолепная небрежность. – Не холодно?

- Хочешь согреть?

- Хочу, – он подошел к краю и, достав руки, ухватился за парапет, вцепившись в него пальцами и закрутив своей хваткой по поручню, – поиздеваться вышла?

- Поделиться мучениями, – я оттянула лямку и повела её с плеча. Джейсон сомкнул веки.

- Нет, я этого не выдержу, – резко развернувшись, он ушел внутрь. Вот так просто? Слабак!

- Эй?! – окликнула я, но ответа не получила.

Вернувшись в номер, я погасила верхний свет и зажгла ночник, плюхнувшись на кровать. На часах около двух ночи. Долго это будет продолжаться? Мы что, до конца дней своих теперь не определимся, кто начнет первым? Тик-так, тик-так. Идут секунды и минуты. Я несколько раз включила и выключила свет ночника. Сна ни в одном глазу. Руки скоро сами начнут пытаться доставить себе удовольствие. Ага! Ещё один запретный прием. Я поднялась и вновь оказалась на балконе. На соседнем всё ещё приоткрыта дверь, а свет, как и у меня, приглушенный. Тоже зажглась прикроватная лампа, видимо. Удивительно тихо. На этот раз он может не выйти так быстро. Попробуем обратиться без лишней громкости. Если я крикну, то рискую перейти на возмущения.

- Я знаю, что ты не спишь, – отчетливо в сторону приоткрытой двери произнесла я. Достаточно громко. Молчание. Затянувшаяся пауза, ничего. – Не притворяйся!

- Ты всё ещё раздета? – поинтересовался из-за тюля Джейсон. Я расплылась.

- Я раздета ещё сильнее, – солгала я. Шорох, шур-шур-шур. Носки по ковру. Муж на балконе. Вздох легкого облегчения у него и насмешки у меня.

- Лгунья.

- Это легко исправить, – я завела руки за спину и раскрыла крючок. Лифчик отделился от груди, и я поймала его спереди в ладони. – Вуаля!

- Прекрати, – скованно прошептал Джейсон, опять подойдя впритык к перилам.

- Почему? Тебе не нравится? – я выпустила бюстгальтер из рук и отбросила его на пол. Груди колыхнулись при наклоне. Я выпрямилась и, облизнув палец, посмотрела в глаза мужу, после чего повела руку вниз и тронула сосок.

- Девушка, вы себя неприлично ведёте, – заметил Джейсон, мельком облизнув губы.

- Я на чертовом сорок каком-то этаже! Кто это увидит?

- Вы ведёте себя неприлично на чёртовом сорок каком-то этаже. Высота не исправляет вашего поведения, – заметил он, и я приложила ладонь ко лбу. Опомнившись, я намеревалась продолжать и приподняла ладонями обе груди, призывно поводив по ним дугообразными движениями. Джейсон опустил лицо, потряся головой, оттолкнулся от ограждения и опять ушел в номер. Я замерла, предвкушая, что на этот раз он вернется сам. В комнате раздался звон разбившегося чего-то. Громко, стеклянно бряцнуло о пол и затихло. Джейсон вышел обратно. – Ещё.

- Что ты там разбил? – нахмурилась я.

- Это не важно. Продолжай, пожалуйста, – вцепился он с большей прытью в металл перекладины. Я положила ладони на ключицы и, спускаясь от них вниз, прошлась по обоим соскам, затвердевшим, как камни, провела по ребрам, талии и свела пальцы на резинке от трусиков, оттянув её чуть-чуть. Джейсон снова моментально крутанулся и исчез в спальне. Там громыхнуло что-то ещё, разбившись вдребезги. За ним второе нечто, не то разбилось, не то сломалось. Шума было полно. Супруг предстал перед моим взором, кусая губы и сжимая кулаки.

- Ты что, хочешь, как Ван Дамм в клипе Боба Синклера разнести полгостиницы? – застыла я, понимая, что каждый этап моей эротики вносит очередную сумму в счет за проживание. Нет, с нашими деньгами в этом нет проблем, но вещи жалко. Тут стояли красивые вазы, торшеры, электрические канделябры, висели картины и зеркала. Боже, ведь в номерах люкс бывают и эксклюзивные произведения! – Это ведь не была династия Мин?**

- Не знаю, некогда было вникать, – отмахнулся Джейсон, поедая меня глазами, надкусывая и сжимая в тиски объятий. В воображении. – Сними трусики! Я весь вечер хотел посмотреть на тебя без них. Снять то платье… но так лучше. Его уже нет. Дай мне увидеть тебя всю.

- Ну, знаешь ли, - я просунула пальцы одной руки под резинку и указательным нащупала клитор, произнеся сладострастное «мм» при прикосновении, – если я сниму их, то пойду в душ, и немного побалуюсь сама с собой…

- А-а! – яростно прорычал Джейсон и, пнув ограждение, улетел в номер. Я лишь на мгновение подумала, что для того, чтобы разбить что-то новое, но вдруг осознала, что он сорвался. Это был конец. И он двинулся в мой номер. Который я не закрыла!

Я выбежала в спальню и услышала, как распахнулась дверь и тут же захлопнулась за вошедшим. Невольно испугавшись, я перепрыгнула через кровать и ринулась в ванную. Джейсон был на пороге комнаты, когда я в неё скользнула. Сообразив, что я делаю, он округлил глаза, но я уже их не видела, закрываясь и запирая дверцу на щеколду. Собравшись выдохнуть, я обернулась и увидела, что Джейсон успел в две секунды обежать ванную и зайти в неё со стороны зала. И вот, он надвигался на меня. В распахнутой до конца рубашке, позвякивая пряжкой ремня, который расстегивал. Я сглотнула нервный спазм в горле.

- Иди сюда! – прошипел он, почти не разжимая губ.

- Нет, – вжалась я спиной в дверь, которую закрыла, но, осторожно работая рукой, я выводила шпингалет из запертого состояния. Когда Джейсон рванул на меня, я опять её открыла и выскочила в спальню, но далеко уйти уже не успела. Муж поймал меня и, обхватив за талию, подтащил к кровати и бросил на неё на живот.

Мягко спружинив, я выставила ладони вперед и попыталась приподняться, но Джейсон опустился сверху и придавил меня к постели. Спина затрепетала под его голой грудью. Его подкаченные бицепсы сковали мои плечи, а руки, скользнув по моим предплечьям, добрались до запястий, взявшись за них.

- Я предупреждал? – горячим дыханием ударило мне в ухо. – Сказал же, не играй с огнем, не надо.

- А то что? Выдерешь меня в задницу? – через боксеры в его расстегнутой ширинке я чувствовала твердую и несгибаемую эрекцию. – Это для меня не наказание, если ты не заметил за последние годы.

- Я тебя не просто выдеру. Я тебя выебу. Буду ебать и трахать, пока ты не замолишь о пощаде, – рука Джейсона скользнула в трусики и, протиснувшись между ягодиц, добралась до интимных мест. Один его палец осторожно вошел мне в зад. Другие устремились во влагалище. Изнывая от возбуждения и желания, я лишь довольно простонала. Пальцы заходили туда-сюда, пока все не намокли и тогда, пощекотав чуткие края половых губ и анального отверстия, уже два пальца вошло сзади. Буквально через несколько движений – три.

Джейсон кусал меня за ухо, будоража дуновениями в ушную раковину. От этого тело потихоньку тряслось сильнее и сильнее. Отпустив запястья, вторая рука мужа проникла под меня. Сдвинув трусики вниз, она развела внешние губы и дотронулась до клитора. Он уже набух и при задевании его даже самым незначительным образом все мои конечности вздрагивали. Я призывно зашевелила бедрами, насаживаясь на имеющие меня пальцы Джейсона.

- Ты ждешь от меня просьбы помилования? – я повернула лицо ближе к нему, тут же получив поцелуй. Он оставил клитор в покое, на время, и, ухватив меня за шею, погладил её спереди, взял пальцами за подбородок, надавил большим на него, и я не смогла отвернуться, пока он ни вторгся в мой рот языком до предела, ни изведал его до последнего уголка и ни трахнул губами губы, применяя прикусывание и засасывание, от которых кровь приливала к устам до припухлостей. Найдя момент, я всё же закончила: - Смирись, сегодня ты во всем проигравший.

- Сука… - изверг из себя рык Джейсон, хищно улыбнувшись. – Такая любимая, но какая сука!

- Как скажешь, хозяин, – вильнула я невидимым хвостом, проехавшись попой по выпирающему члену и муж, выпростав его, подвел его к моей заднице. – Трахни меня! Жестче, трахай, как хочешь!

Простонав, он вцепился в мои волосы и, оттянув назад голову, впился губами в шею, вернув вторую руку в мою промежность и удовлетворяя меня там, пока член, найдя знакомый путь, входил сзади, постепенно, осторожно, пока не заполнил меня всю тесно, и горячо пульсируя. Мои внутренние стенки, казалось, чувствуют рельеф его пениса, раскачивающегося во мне. Выгибая спину, я закрыла глаза, испытывая самое настоящее удовольствие. Если бы тогда, давным-давно, мы с ним были один на один, мне бы это сразу понравилось, возможно. Долгие нежности и несмелые ласки совершенно не по мне, но разве поняла бы я это, не испытай в начале своего сексуального пути изнасилования? Сейчас меня распаляли все сальные и грязные слова, которые он выдавал и обрушивал на меня. Я не стеснялась отвечать ему тем же. И это не мешало нам днем превращаться в самую интеллигентную и воспитанную пару из всего нашего окружения. Мы просто отвязно долбились по ночам. Это ведь никак не характеризует человека во всем остальном?

Джейсон вошел до предела и, как всегда испытывая слабую-слабую, но приятную боль, я чувствовала, как сокращаются вокруг его члена мои мышцы. Он всё требовательнее теребил мой заветный бугорок, ускоряясь и рыча, прикусывая мне загривок, ногами шире раздвигая мне ноги и впечатываясь в меня всем весом. Закричав и затряся ногами, я оказалась во власти оргазма, одновременно с тем, как струя спермы оросила меня изнутри. Организм поднял ликующий флаг, расслабившись и будто скинув стотонный груз. Как хорошо, как хорошо!

- Это только начало, малышка, - проворковал Джжейсон, отжавшись на руке и, второй наотмашь шлепнув меня по заднице, сполз и тут же схватил меня за ноги. Не в силах сопротивляться, я ощутила, как он перевернул меня за них на спину. – Теперь я хочу тебя вылизать.

Ещё не отдохнувшие, раздраженные места меж моих ног вдруг были накрыты его умелым и горячим ртом. Я ахнула, согнув колени и попытавшись освободиться от этого, потому что едва переживший оргазм клитор, как оголенный нерв, током пробивал всё моё тело. Но Джейсон не дал мне отодвинуться и на миллиметр. Его язык не просто вылизывал, он трахал меня не хуже члена. Он входил внутрь и щекотал, делая неглубокие, но прыткие фрикции, он дразнил клитор, бродил по половым губам. Рот Джейсона смыкался на этом всём, целуя, лаская, посасывая. Я захныкала, не в силах спастись. Его руки были сильнее, и они завладели моими бедрами, придвинув их к краю кровати. Сам он стоял на коленях, на полу. Когда язык и губы заставили меня забиться в истерике, он резко ввел в меня четыре пальца, сложенные трубочкой, и заработал ими, заменяя мужское достоинство. О, эти его ловкие руки…

- Да, да! – закричала я, бившаяся в экстазе. Движения руки не мешали покусыванию розового холмика, от которого Джейсон выводил языком линии по лобку вверх. – О боже, о боже! Джжейсон!

Следующая разрядка уже была не просто оргазмом, а предсмертной судорогой. Я трепыхалась в руке и на руке Джейсона, как лишенная кислорода. Голова кружилась, руки не слушались, ноги крутило от судорог наслаждения. И когда меня захватило это состояние, муж забрался на меня и вошел вновь восставшим членом. Я это осознала, когда стала приходить в себя и он вовсю трахал меня заново. Шлепнув меня по заднице с одной стороны, он уравновесил шлепком по другую сторону и, заведясь, стал похлестывать поочередно то там, то здесь. Я опять изогнула спину, плача от перебора блаженства.

- Что, не достаточно ещё? Не хватит? – вопрошал низким до хрипоты голосом Джейсон, пока не стал выходить до конца и через раз входить то в зад, то во влагалище. Ощущения были непередаваемыми и, от быстроты совершаемого, обостренными и глубокими. Черт, черт, черт! Мне нравилось это, и в то же время я истощалась. Мой запас сил заканчивался, и я боялась превратиться в безучастное и размякшее от оргазмов бревно. – Моя сладкая попка, скажи, что тебе достаточно, или я буду насаживать тебя до утра!

- Джейсон, боже, Джейсон… - у меня уже заплетался язык, но я продержалась до того момента, когда он кончил, вынув из влагалища член и всунув его в анал, чтобы я почувствовала ещё раз полное заполнение.

Но когда после этого, развернув меня на кровати нормально, а не перпендикулярно, как мы трахались до того, муж подложил мне под бедра подушку и опять коснулся моей промежности губами, собираясь приняться за очередной заход орального секса, я поняла, что уже не выдержу. Завизжав и задрожав, я отбивалась, не желая произносить заветное «хватит!», но Джейсон скручивал мои руки, завязывая их ремнем и, насилу надвигая ягодицы на свои плечи, стал пронизывающе изводить уверенным языком моё лоно.

- Хватит! Джейсон, прошу! Достаточно, прекрати, пожалуйста! – крича это, я неудобно гомозилась на связанных под спиной руках. Мне казалось, что я никогда не докричусь до Джейсона, но он всё-таки притормозил.

- Не ослышался ли я? Что-то не расслышал.

- Прошу, хватит. Хватит, мой господин, любимый, я умоляю тебя, прекрати! – выдернув из его хватки одну ногу, я перекатилась на бок, сжав коленки, чтобы их никто не развёл.

- А я говорил, что ты пожалеешь? – тут же прислонился ко мне сзади на боку муж. Его рука протиснулась и между тесно сжатых ног. – Моя девочка, моя радость… как незаметно летит время, когда я владею тобой, когда я ебу тебя…

Открыв глаза, я обнаружила за окном первые признаки рассвета. Мать моя, мы уже часа три кувыркаемся! И не уныло и монотонно, а брыкаясь, елозя и ведя неистовую борьбу. У меня скоро искры посыплются из глаз. Мозоли утром грозит обнаружить нам обоим. У меня-то ясно, где они будут, а вот у Джейсона – на члене или языке? Муж резко вошел в меня ещё раз, заставив забыть то, о чем я думала. Нутро горело, связанные запястья саднило, я растворялась в этом безумии секса, но, черт возьми, ни один другой мужчина не удовлетворит меня так. Жестоко, беспощадно, немного садистски и не немного извращенно, но до конца, так, как мне то и было нужно.

Утром, лежа на простыне, обнятая вырубившимся Джейсоном, я потерла небольшие синяки на руках. Такое чувство, что ноги были колесом, и я с трудом их свела. На ягодицах горели отпечатки пальцев. Долго находящаяся в напряжении спина заныла, и я пошевелилась активнее. Муж проснулся, но глаз не открывал.

- Всё в порядке? – спросил он, поцеловав меня в макушку. Ну вот, мы снова милая семейная пара.

- Да, спи, – погладила я его щеку. Джейсон дотянулся до груди, властно взяв её в кулак.

- Если тебе станет легче, то я тоже, как выжатый лимон.

- Никто не заставлял тебя насиловать меня до полусмерти, – хохотнула я, догадываясь о том, что и он испытывает ломоту и разбитость.

- Зато я взял реванш, – сонно ухмыльнулся он.

- Напугал кошку сливками, вот что ты сделал.

- Да, между прочим, проиграть любимой женщине – вообще прекрасное чувство, – ответил тем же Джейсон.

- Слушай, если в результате нет проигравших и победителей, зачем мы как два дурака ерепенились двое суток?

- Не хотел тебя расстраивать, но, вынужден признать: именно потому, что я дурак. Любовь не делает мужчину умнее.

- И не жди, я не признаюсь, что я дурочка, – засмеялась я, – но и женщины от любви в гениев не превращаются.

Мы замолчали, погружаясь в сон. Джейсон зарылся носом в мои волосы, покрепче прижав меня к себе и я, додумывая перед отключкой последнюю мысль о том, что люди от сильных чувств глупеют, пришла к выводу, что и мы, и Алекс с Сорой, всегда будем влипать в какие-то странные или смешные ситуации, спорить, ссориться, ошибаться, ругаться, мириться и обижаться, потому что мы по-настоящему любим, а при искренних чувствах невозможно подчинить их разуму, невозможно всё просчитывать и предугадывать, владеть собой и всегда адекватно смотреть на вещи. Ведь если правит голова, а не сердце – разве это любовь? Нет. Ум и разум делают нас идеальными в собственных глазах, а любовь – в глазах любящего. Нас же она делает всего лишь собой самими. Настоящими. Такими, какие мы есть.