Развод

Едва покинув кондиционированное фойе гостиницы и пройдя через раздвигающиеся стеклянные двери, я вновь очутилась на жарко-влажном воздухе полуденного Сингапура, и мой хлопковый костюм облепил меня по спине и ногам, как снаряжение аквалангиста, настолько в любой одежде становилось липко в этом тепличном климате. Сжимая крепче ручку чемодана, я внимательно вглядывалась в толчею вокруг, кружившую стадом возле центрального входа. Разобрать что-либо в ней и без того было сложно, да ещё в моём сумбурном состоянии истерии смешанной с готовностью спасать мир и вынужденным в связи с этим хладнокровием. Но на моё счастье меня обнаружили самостоятельно, и ко мне подступил низкорослый коренастый мужчина.

- Иди за мной.

В других обстоятельствах я бы никогда не послушалась. Даже в двенадцать лет и меньше я не была столь наивна, чтобы ступать за незнакомцами, хоть они мне конфетку обещай, хоть что угодно иное. Но здесь мне обещали Алекса Стоуна, и Химчан гарантировал, что всё будет в порядке, если я спокойно выполню указания. Так тому и быть.

Нас ждала машина чуть в стороне от людской толпы. Чемодан не положили в багажник, и он третьим уселся между мной и неизвестным мужчиной на сиденье. За рулем сидел другой, и наше трио тронулось с места, я понятия не имела куда, лишь бы там, в конце дороги, был мой муж. Я не представляла собой опасности, поэтому сопровождения из одного уголовника было достаточно. Они, видимо, не рассматривали версии, что я вдруг захочу сбежать или звать на помощь. Я и сама о подобном не думала. Пусть хоть грозят меня убить – обратного пути без Алекса для меня не существовало. Всё равно пока он не спасен, жизни для меня нет, она - муки совести, страдание и горечь.

- С Алексом всё в порядке? – не выдержала я. Мужчина смотрел вперед, между водительским и пассажирскими сиденьями, в лобовое стекло.

- Приедешь – увидишь. – Задрожав, я приготовилась выбить более конкретный ответ, но бандит сам мельком на меня покосился. – Пока что в порядке.

Покинув шоссе, мы перешли на узкие улицы и вскоре заехали в те районы, что есть в любом крупном городе; о них можно не подозревать, но именно их существование движет большинством дел. Они резко отличаются от центра и тех проспектов, где можно безопасно гулять хоть в час ночи. Здесь лучше не гулять и в восемь утра, идя на работу, и в обед, при свете дня. Этнические индийские и китайские кварталы перемешивались между собой, составляя пеструю смесь языков и религий, внешнего вида и поведения. Несмотря на кажущуюся однородность современного мира, объединенного коммуникациями и всевозможными средствами связи, вот в таких местах начинаешь понимать, что традиции и разницы менталитетов никуда не деваются. Ведь похищение человека и насильное удержание его в заложниках – это варварство! Но нет же, подобное существует и, кто знает, возможно, это не самое страшное из зол, способное твориться вот в таких переулках, пропахших соседними каналами и речушками, торговлей специями, благовониями, жизнью нищих стариков и детей, увяданием бесперспективной молодёжи и тех людей, которым не хватило немножко удачи, чтобы родиться в другом месте.

Автомобиль, на котором мы ехали, не будучи шикарным транспортным средством, и то выглядел ювелирным изделием по сравнению с той лачугой, у которой мы остановились. Но присмотревшись, я разглядела за грязным и покосившимся крыльцом сносный оштукатуренный домик, уходящий вглубь от дороги.

- Пошли, - позвал меня мой сопровождающий, выйдя из машины. Не расцепляя пальцев, в которых хранился чемодан, я выбралась и осмотрелась. Где-то вдалеке прыгали полуголые ребятишки, почти черные от загара. По другую сторону улицы, метрах в пятидесяти, под радиолой сидела какая-то бабушка, ни на что не обращая внимание. Отлично, никаких свидетелей, хоть убей меня прямо здесь! Но почему я не нервничала?

Пока мы ехали, в голове постоянно всплывали мои былые подвиги. Как я пыталась разоблачить племянника премьер-министра, и чуть не была им избита. Спасибо Химчану, что спас, хоть сам и заварил всю эту кашу. Как я пыталась потягаться с криминальным авторитетом и наркобароном, и чуть не была им избита. Спасибо Химчану, что спас… ну, пластинка бесконечная, в общем. Я пережила многое, доходившее до куда более серьёзных накалов, так что трепетать от общения с преступниками уже не комильфо. Ведь и на этот раз, если что, Химчан придет мне на помощь… если вообще, снова, не организовал сам весь этот безумный инцидент. Я споткнулась на пороге, наклонившись под потемневшей от времени занавеской, прикрывавшей вход в дом. Почему я сразу об этом не подумала? Утешила себя, что он меня забыл и разлюбил окончательно, ссылаясь на интонацию его голоса, но ведь это Красная маска – он выше опознавательных признаков. Неужели он мог украсть Алекса?..

- Дальше, – подтолкнул меня немногословный страж. Я пересекла нечто похожее на кухню, заваленное дешевой посудой, медными тазами, и хламом из устаревших газет, заношенного тряпья и полиэтиленовых пакетов, и ступила в почти пустой зал с обшарпанными стенами, лет десять назад крашенными в синий цвет. Из него, помимо той двери, в которую я вошла, две вели ещё куда-то.

В углу у окна стоял стол со стульями, два из которых были заняты типами ещё непригляднее, чем мой спутник. Вернее, они были массивнее и менее ухоженными, вот в чем состоял весь ужас. Один из них поднялся.

- Деньги? – Я завела ношу за свою спину, сев на неё.

- Где мой муж?

- Сейчас… - он достал из кармана мобильный, принявшись искать там нужный ему номер, но этого не понадобилось, поскольку оттуда же, откуда и я, вошел ещё один гость. Я впилась в него глазами, ожидая от кого угодно здесь подвоха и, конечно же, возвращения мне Алекса. Но все, как и я, сама того не зная, видимо ждали именно этого человека, отличавшегося от присутствующих, как небо от земли.

Потирая сонные веки, он шагнул слишком далеко, и уже пройдя на метр дальше меня, заметил краем глаза постороннюю, остановившись и обернувшись. С его появлением затхлый воздух, ароматизируемый исключительно моими духами, освежился ещё одной туалетной водой. Черная футболка и кепка, перевернутая назад козырьком, создавали ощущение не преступника, а какого-то рэпера. Татуировки на руках и перстни на них тоже не поддерживали криминального имиджа, поскольку изображали не грозные картинки, а нейтральные надписи на латыни. Я молчу про красное сердце под одной из них. Трущобный гламур, надо же!

- Стоун Сора? – нет, это не его голос запугивал меня по телефону. Я предполагала, что кого-то из пешек, сидевших тут. Я кивнула, встав с чемодана. Он заспано улыбнулся и протянул мне руку. Охренел, предлагать мне то, что мучает моего Алекса?! Я не решилась протянуть свою в ответ. – Я не сделаю тебе больно, я хотел представиться.

- Обойдемся без сантиментов, – на моём лице застыла маска непроницаемости. Думаю, дорогой похититель, твоё имя и так уже известно Химчану, а я не хочу знать, кого я заказала грохнуть. – Я привезла деньги, где мой супруг?

- Какая дерзкая. Куда-то торопишься? – он вытянул стул для себя и подтащил его ко мне, плюхнувшись на него и кивком головы указав остальным на выход. Все спешно покинули комнату, и мы остались вдвоем. Главарь с авторитетом, ни больше, ни меньше. Я молча вернулась на исходную позицию. Гудение лопастей лампы-вентилятора над головой, жужжание мухи возле окна. Очень не хватало тиканья часов для колоритности. – Деньги – это хорошо. Но что насчет извинений?

- Разве Алекс не извинился? – напряжение усилилось и я нешуточно запереживала, что что-то прошло не так. Почему подобные претензии предъявляются мне?

- Трудно извиняться с заклеенным ртом, – засмеялся незнакомец. Я сжала кулаки и поднялась. Он выставил ладонь вперед. Странно, но я не вижу при нем оружия. Он что, действительно не ждет от меня никаких подковырок? – Тише, тише. В этом же нет ничего страшного, правда? Можешь на досуге заклеить себе рот сама и убедишься, что это не больно. – Я прищурилась, опустившись на чемодан. – Впрочем, смотрю ты и так не говорунья. Пожалуйста, расслабься.

- Верни мне мужа и мы разойдемся, зачем весь этот трёп? – скрестив руки на груди, я тут же расцепила их и развела. Это агрессивная поза, ещё поймут не так. Но этот негодяй напротив… мы говорили с ним на корейском! Как я не заметила, когда перешла на родной язык? Да он же, в самом деле, наш земляк. – Каких извинений тебе ещё надо? Я понятия не имею, что конкретно тут произошло.

- Да это не важно, - махнул он рукой и, осмотрев меня, как кобылу перед скачками, наклонился вперед, – что насчет уладить конфликт через постель?

- Что?! – поднялась я, как иудейка, которой предложили съесть свинины.

- Релакс, релакс! – откинулся на спинку мужчина, продолжая балдеть от наблюдения за мной. Мне хотелось ему врезать, но я не рискнула бы из-за Алекса. – Почему тебя так оскорбляет тот факт, что я оценил тебя на двадцать миллионов долларов, которые готов списать за пару часов удовольствия?

- Во-первых, потому что я не оценяюсь в деньгах, – зажала я механически мизинец. Потом подумала и зажала безымянный, продолжив: - А во-вторых, потому что я ни за какие деньги не изменю своему мужу.

- Какие принципиальные пошли бабы… - прошептал он себе под нос, качая головой. – Будто не в тот мир попал. Где добрый старый разврат нашего поколения? – Я фыркнула, отведя лицо в бок. – Да ладно тебе, представь, как хорошо мы могли бы провести время… и мужу ничего не скажем. И деньги при тебе. А хочешь, я тебе даже доплачу?

- Замолчи немедленно! – окончательно встала я. – Не зли меня подобными словами, не вынуждай творить какие-нибудь глупости, вроде съездить тебе по морде или попытаться задушить. Подавись ты деньгами! Мне их хватает, и если ставить их на весы с кем-то дорогим, то веса они вообще не имеют!

- А-а… то есть, тебя надо пошантажировать чем-то другим? – предводитель местного «дворянства» хмыкнул, коварно сузив глаза. Я замерла в нехорошем предчувствии. – А если поставить вопрос так: не переспишь со мной, и я вышибу мозги Алексу. Что тогда?

Ноги задрожали, но я выстояла. Переспать с каким-то мужиком, чтобы спасти жизнь любимого человека? Да это даже раздумий не стоит, естественно, я пойду на что угодно.

- Ты серьёзно поставишь такое условие? – слезы начали сдавливать моё горло. Я боялась даже представить, что придется делать и с кем. Нет, не хочу! Не хочу, но буду, если потребуется.

- Да, поставлю, – он поднялся и поманил меня рукой к задней двери, белой и тонкой, как фанера. – Идем, спальня тут, – видя моё смятение и дрожь, он уточнил, – других вариантов уже не будет. Либо ты мне сейчас дашь, либо я пристрелю Алекса.

- Боже, хотя бы дай мне убедиться, что он жив и с ним всё хорошо! – заплакав, поднеслась я к нему и сжала его руку, ту, которую он мне предлагал, и которой я не захотела коснуться.

- Может, ты ещё и у него на глазах это всё сделать хочешь? – мужчина оскалился. – А что, миленько…

Я почувствовала, как вернулась тошнота, и живот скрутили спазмы. Я сейчас уделаю им тут весь зал. Пришлось прижать ладонь ко рту. Другую я положила на грудь, душа рвотные позывы и трясясь. Мой собеседник насторожено согнулся и внимательно воззрился на меня, перейдя на шепот:

- С тобой всё нормально?

- Я… я… - икая каждый раз, когда пыталась договорить, я затаила дыхание и, переждав, убедилась, что не сблюю прямо на оппонента. Побледнев и прислонившись к стене от головокружения, я вытерла пот со лба, шепча так же тихо, как ко мне и обратились: – я просто немножко беременна…

Округливший глаза похититель закусил губу и посерьёзнел. Похоть сошла с его лица, и оно утеряло выражение какой-либо скабрезности. Взявшись за ручку двери, он повернул её, приоткрыв.

- Входи, – разочаровавшись, что его не остановило даже моё положение и чувство жалости ему неведомо, опустив ресницы, я обреченно вошла туда, куда меня пропускали. Ощущая чьё-то присутствие, я подняла глаза и увидела Алекса, сидящего на стуле с завязанными за спиной руками и залепленным алюминиевой изолентой ртом. Позади него стоял амбал, угрожающий одним своим присутствием жизни того, кто находился под его присмотром.

- Алекс! – крикнула я и рванула вперед, падая на колени на пол рядом с ним и обнимая его. Зарыдав в голос, я закрыла глаза, прижавшись к его пиджаку и трясясь. Он что-то промычал, и мне пришлось вернуться в то полуобморочное сознание, в котором я ещё пребывала. Когда мои веки открылись, то охранника уже не было, и в пустой комнате находились только я и Алекс. Пользуясь счастливой возможностью, я поспешила сорвать с него изоленту и, до того, как он произнес хоть слово, я приподнялась и впилась губами в его губы. Он тоже передумал говорить что-либо и алчно ответил мне на поцелуй, проникнув языком в мой рот и требовательно завладев им полностью. Вцепившись пальцами в его пиджак, я перешла к шее, потом к волосам и вонзилась в них с прытью, которой не знала и в медовый месяц. Или мне так казалось сейчас, потому что свежие впечатления всегда ярче старых.

Разве что не покусывая его губы, я силилась от них оторваться. Пользуясь промежутками между касаниями, Алекс загомозился на стуле и пробормотал:

- Развяжи мне руки, пожалуйста.

- Да, да… уже ведь можно, да? – оглядевшись ещё раз, я убедилась, что никого нет, никто за нами не следит и возвращаться пока не собирается. Я зашла сзади и принялась распутывать сложные узлы на веревке, сковавшей запястья мужа. Он нетерпеливо стал притоптывать ногой. – Как тебя угораздило вляпаться в такое?

- Я понятия не имею, что происходит! – немного испугано, но больше злясь, воскликнул Алекс. – Мы поехали с Джейсоном на встречу, выпили по бокалу и потом я провалился в небытие. Потом я очнулся тут, в окружении незнакомых людей, заявивших мне, что я останусь у них в заложниках, пока ты не приедешь и не привезешь деньги, чтобы меня выкупить, и никто ничего толком не объяснил!

- Как, разве ты не понял, что разозлил какого-то бандюгана своими оскорблениями? – удивилась я.

- Что?! – узлы были преодолены, и Алекс с блаженным стоном вывел руки из-за спины, потирая их. – Какими оскорблениями? Я и словом-то обмолвиться вчера ни с кем не успел, только присоединился к тосту за знакомство! И где Джейсон, черт бы его побрал? Ведь мы приехали к его чуть ли не лучшему другу…

- Подожди-подожди, так один из бандитов – его товарищ? – в голове завертелись недобрые мысли, собирая общую картину довольно вредоносного характера.

- Не один из, а самый главный, практически! Тот козел, что разводил тебя сейчас за дверью! – гаркнул Алекс.

- Тише! – взяла я его за руку, помогая подняться на онемевших ногах. – Так это друг Джейсона?

- Именно! – возмутился муж, и я была с ним согласна. Ничего он не смог сделать, видите ли, этот Ким! Минутку, но если и оскорбления не было… кто же это всё устроил и зачем? – Идем отсюда.

Взявшись за руки, мы вышли из комнаты, готовясь предстать перед мерзавцами и разобраться с ними, выяснить, что же всё-таки приключилось. Но к нашему великому изумлению нас встретили пустота и тишина. Никого не было. Кроме чемодана с деньгами, стоявшего нетронутым там, где я его и поставила.

- Джиён! – крикнул Алекс, озираясь. Ответа не было, как и малейших признаков обитаемости этого дома, в миг ставшего ещё более дряхлым и покинутым, чем показался мне на первый взгляд. – Куда все запропастились, мать их?!

- Ха! – почти поняла всё я, не осознавая лишь причин данных фактов. Я достала телефон. – Это не Джиён. Это Джейсон, будь он неладен!

Набрав его, я приложила трубку к уху, но услышала «абонент отключен или находится вне зоны действия». Специально прячется? Ото всех отключился или меня в черный список кинул? Ну, погоди же мне! Алекс следил за напряженной работой мозга отражавшейся на моём лице. Его рука на моём плече сжимала его и поглаживала, будто убеждаясь, что я рядом. Потом перекочевала на талию, и он прижал меня к себе, крепко обняв и целуя в макушку. Я готова была растаять и отложить последний звонок на потом, но успела нажать «вызвать» и отступать не хотелось.

- Спасла Алекса? – сразу ответил мне Химчан.

- Да! Это ведь Джейсон всё организовал, так? – яростно вопросила я.

- Как раз хотел уточнить по этому поводу: узнав имя заказчика, ты всё ещё желаешь, чтобы его застрелили? – он издевается? Первым позывом было дать согласие, чтобы этого садиста, эту скотину Ким Джейсона стерли с лица земли и он не трепал бы больше мне нервы, но я вовремя опомнилась, понимая, что с киллерами назад слов не берут.

- Нет, – сурово отрезала я. – Ты уже знал, что это Джейсон, когда последний раз звонил мне, да?

- Да.

- Зачем он это сделал?

- Думаю, тебе лучше спросить об этом у него. Я не спрашивал, и имею на этот счет лишь свои предположения.

- А если бы я попросила всё-таки его убить, ты бы это сделал? – Алекс, кажется, догадался с кем я говорю и нахмурился, стянув пальцы на моих боках. От легкой щекотки я пошевелилась в его руках, мимикой призывая подождать ещё немного.

- Нет, – честно признался Химчан. Я опустила плечи, понимая, что не имею и малейшей власти над бывшим поклонником. Мне отказывают даже замочить кого-то за большие деньги! Он понял, что отказ нуждается в уточнениях. – Мои предположения подсказывают мне, что цели его были благородными. А эту бренную землю, всё-таки, хотелось бы избавлять от кого-то менее стоящего.

- Вы все вокруг меня в вечном сговоре! – пожаловалась я, надувшись. Злость сейчас имела конкретную жертву в образе Джейсона и хотела до неё добраться, чтобы выговориться.

- Ты пару лет назад спросила меня, в кого бы я не мог выстрелить, - вдруг произнес Химчан. Я думала, что он сейчас запишет в этот список и Джейсона, но он повернул беседу в другую степь. – Я могу задать встречный вопрос наподобие: кого бы ты не заподозрила в заговоре против себя?

Подняв взгляд в лицо Алексу, я улыбнулась. Да уж, смекалки этого молодого человека по жизни хватало только на то, чтобы затаскивать телок в постель. Ну и немного на финансовые операции. Для интриг и заговоров он слишком прямолинеен. Красная Маска ещё тогда не кинул ему единственному из моего окружения маску в ящик стола. Это получилось символично. Лицедейство и притворство не совсем козырь Алекса, когда он не клянчит секс, конечно. Он и теперь смотрел на меня всю, постепенно поедая глазами и чаще следя за тем, как шевелятся в разговоре мои губы, будто подгадывая момент для того, чтобы снова ими завладеть. Я попрощалась с Химчаном, а вместе с тем, похоже, и со всей этой чехардой, кражей, выкупом и страшным преступлением, оказавшимся жестокой игрой и розыгрышем друга семьи. Если когда-нибудь заимеете возможность завести знакомого Ким Джейсона, пожалуйста, не пользуйтесь ей. Берегите здоровье, своё и близких.

Уста вновь слились и, простояв под солнцем, падающим через окно без стекла, на голом грубом досочном полу заброшенного жилища, мы с Алексом, наконец-то, расцепились.

- Ну что, надо бы в гостиницу выбираться, - выдохнул муж, перебирая пальцами мои волосы, которые распустил из строгого пучка для удобства захватывать меня за них на затылке. – Кажется, мы отпущены, свободны и оставлены с двадцатью миллионами долларов наличными. Я правильно услышал сумму?

- Да… - я испугалась и подозрительно взглянула на него. – А больше ты ничего не слышал?

- Почти всё, вы громко говорили… а что? – неужели, если бы он услышал о моей беременности, то продолжал бы хранить такую безмятежность? Я смотрела на него выжидающе, и он дошел сам до того, что я хочу услышать. – У самой двери вы зашептались о чем-то интересном. Этого я не слышал.

- Слава богу… - выдохнула я, но глаза Алекса наполнились тучами.

- О чем же шла речь? И вообще, ты что, правда была готова ему отдаться? – опомнившись от стресса и пережив первое облегчение после заключения, супруг стал припоминать всё, что творилось.

- Ради спасения твоей жизни – да! – развела я руками.

- Ты ненормальная! – он сильно сжал моё запястье. – Я тебе не позволяю этого делать, ясно? Никогда не вздумай переступать через себя ради меня. Пусть лучше меня застрелят, чем ты с кем-то другим спать будешь!

- Эй, парниша, полегче, - улыбнулась я вихрю его ревности, закружившемуся, подобно лампе-вентилятору над нами, единственному движимому предмету здесь помимо нас, – не надо так категорично мне указывать. Тем более… твоя жизнь мне дороже всего на свете, – встретились мы взглядами, и я сжала губы от волнения.

Алекс прижал меня к себе, положив ладони на мои лопатки. Я вновь выпустила несколько слез, удостоверяясь, что он цел и невредим, и всё трудное позади. Как же сладко ощущать его рядом! Как же я соскучилась по нему!

- Всё, пошли отсюда, – чмокнув меня в висок, подошел к чемодану он.

- Подожди, на улице слишком жарко, – я сняла с себя пиджак, под которым была легкая блузка, но всё равно невыносимо сковывающая тело. – Как ты думаешь, если я сниму брюки и пойду с голой задницей, меня арестуют?

- В первую очередь с голой задницей тебя никуда не выпущу я, – он снял и свой пиджак. По вечному стечению обстоятельств, мы были одеты в одном цвете, оба в белом. Сняв рубашку, он протянул её мне. – Надень, и тогда снимай.

Я скинула свой костюм и бросила его на пол, не собираясь тащить с собой. Алекс впился глазами в моё обнаженное тело, но не подходил. Я гадала, не скоро ли по мне ещё станет заметно, что девочка в положении? Пока моя фигура вроде бы была на месте. Рубашка мужа оказалась по длине как раз подобна короткому платью. Мне вздохнулось легче.

Перекинув пиджак через плечо, с обнаженным торсом, катя в другой руке чемодан, набитый до отказа деньгами, Алекс вышел в переулок первым, сощурившись от солнца, явившись, как герой голливудского детектива. За ним, как после ночи любви, в одной мужской рубашке вышла я. Наследники миллионного состояния, ничего не скажешь. Достав из сумочки солнечные очки, я водрузила их себе на нос. Живых душ по-прежнему вокруг почти не было. Только запах рыбы, нагретой от жары проточной воды, сырого дерева, да звуки проезжающих где-то неподалеку велосипедов и смеющихся детей.

- И куда идти? – муж пнул косточку от манго белоснежным носком туфли. Та отскочила в канаву для стока дождевой воды. Ряд разных, но с первого взгляда таких однотипных домов, безмолвствовал, покоясь под темно-бордовыми и зеленовато-коричневыми крышами. Мимо шли мужчины-китайцы.

- Мы приехали оттуда, – указала я налево, но всё равно обратилась к прохожим, поинтересовавшись, где можно поймать такси. Номеров телефона местных служб у нас с Алексом не было. Местные стали мне невнятно словами, и доступно жестами объяснять, как дойти до оживленной проезжей дороги. К счастью, слово «такси» было ясно кому угодно и где угодно. – Идём туда.

Улочки плутали, переходя снизу вверх, идя вдоль водоемов и уходя от них. По сторонам то появлялись лавочники, то вновь исчезало оживление. Но мне даже больше нравилось оставаться вдвоем на целой улице, по которой мы лениво плелись, фактически не задумываясь, в каком направлении движемся и как скоро нам куда-то нужно. Мы вышли на мощеный камнем проулок, особенно тихий, наполовину освещенный, а другой половиной уже ушедший в вечернюю тень. Оба мы понимали, что вечно идти за руку и наслаждаться обретением друг друга мы не можем. Пора было и поговорить о том, что тяготило, но, черт, как не хотелось этого начинать.

- И вообще, - решился Алекс, – я буду тебе указывать. Я же твой муж.

- Ты же знаешь… - не договорила я, и желая завершить всё, расставив точки над i и не желая баламутить воду, присмиревшую с таким удовольствием. Сказать, что «я ведь собиралась перестать быть твоей женой»? Или забыть обо всех ссорах, словно их и не было?

- Ты всё ещё думаешь о разводе? – опередил он меня, серьёзно посмотрев и сжав крепко мои пальцы в своих. Глядя на его любимые глаза, черты, обнаженный восхитительный пресс, честно говоря, я мало о чем думала. И в последнюю очередь о разводе. – Послушай, Сора…

Отпустив чемодан, на который повесил пиджак, он обнял меня посередине улицы, погладив по щеке и зацеловав каждый сантиметр моего лица.

- Зайка, любимая моя, лучшая моя девочка на свете. - Закрыв глаза, я буквально втиснулась в него, так тесно прижавшись. – Пожалуйста, скажи, что ты хочешь, и я сделаю. Только останься. Прости меня за резкие слова, прости за то, что не дождался тебя, не заимев груза прошлого, в котором начередил ерунды. Не бросай меня, Сора.

Сама того не ожидая, я в очередной раз расплакалась, словно уменьшившись в его руках. Не бросать его? Да разве я смогу хоть день ещё прожить без него? Разве для меня не самое страшное оказалось быть без него, в чём я убедилась за эти сутки? Я постаралась улыбнуться, отстранившись от него, пока он вытирал мои слезы кончиками пальцев.

- Ладно, не брошу, - с наигранным пафосом задрала нос я, как щедрый меценат. Алекс ответил мне улыбкой, зарывшись в моих локонах. – Да и, куда мне, в моем состоянии…

Теперь отстранился он, беспокойно на меня воззрившись.

- В смысле? – по его озабоченности я ещё раз убедилась, что он ничего не услышал из моих слов, обращенных к тому Джиёну. – Каком состоянии?

Собираясь с силами, я храбрилась. Ведь произнесенное обратно не заберешь. Не воробей, как говорится. Если Алекс узнает о ребенке, то это насовсем. Насовсем, навсегда, навечно привяжемся мы друг к другу. Да, это именно то, что мне было нужно.

- Я беременна, Алекс, – вымолвив это, я уставилась на него, желая видеть и запомнить его реакцию. Он стоял недвижимо. Мне показалось, что он не расслышал. – Ты станешь папой, беспечный засранец.

- Я… папой? – переспросил он, моргнув, наконец. – Но как… как? Давно?

- Меньше месяца… - Он упал в белых брюках на дорогу, встав на колени, и схватился за мои бедра, прижавшись губами к моему животу. Я ахнула от неожиданности. Его прикосновение было очень чувственным, до дрожи. Даже руки завибрировали. Я опустила их на его голову. Алекс ткнулся носом чуть ниже пупка, сквозь рубашку, не отпуская меня и не давая отодвинуться. – Ты что, плакать собрался?

- Нет, - сорванным голосом ответил он, и я услышала, что он еле сдерживается, чтобы не дать слабину. – Я не плачу. Я рад, просто рад, очень рад…

- Алекс Стоун, ты станешь отцом, как и хотел. Где благодарности? – засмеялась я, пытаясь как-то снизить торжественность этого момента. От величины немых эмоций мужа даже у меня в зобу дыхание сперло, и я украдкой вытерла манжетой его рубашки глаза. Я потрясла его за плечо. – Вставай, нам ещё идти черт знает сколько.

- Сора, я люблю тебя, без памяти люблю! – закричал он, подскочив и подхватив меня на руки. Вскрикнув, я засмеялась ещё громче, успев поймать соскочившие солнечные очки. Мы жарко поцеловались, по-взрослому, не в том плане, что умело и развязно, а как-то очень осмыслено, серьёзно и глубоко, общаясь через поцелуй и говоря им, как огромна наша любовь. Да, своим языком Алекс четко вывел «спасибо» и «ты сделала меня самым счастливым». – Сора, моя маленькая будущая мама… моя бесстрашная и отчаянная любимая… какой благодарности будет достаточно? Я твой раб навеки!

- Тогда неси меня в гостиницу, я устала, – надула губы я, не слезая с его рук.

- Эй, я раб, а не рикша! – притворно рассердился Алекс. – К тому же чемодан…

- Ну, сделаем как в анекдоте. Я несу его, а ты меня.

- Можем отдохнуть, а потом двинуться дальше, – он поозирался в поисках какого-нибудь кафе. Это было тщетно. – Мы же никуда не торопимся… хоть до ночи возвращаться!

- А как же открытие компании Джейсона? – мы одновременно поморщились и я выдала: – Хотя ну его нафиг.

- И я так думаю. – Смилостивившись, я задергалась и спрыгнула на землю.

- Впрочем, кажется, если бы не он, мы бы не стояли здесь, не говорили о нас, – коварно расплывшись, как чеширская кошка, я выхватила у Алекса чемодан. – И я придумала, как избавиться от этой ноши.

- Тут много ума не надо – выкинуть или сжечь, - пожал плечами муж. Я покрутила ему у виска.

- Потратить, милый мой, потратить! – взбодрившись, я зашагала впереди, вприпрыжку.

- Осторожнее! Тебе можно прыгать?

- Отстань, можно, разумеется, – шлепая упорно сандалиями, шла я.

- Отдай чемодан, он тяжелый!

- Я с ним сюда добралась, нормальный он! – Алекс припустил, чтобы отобрать у меня багаж. Я перешла на бег.

- Стой! Тебе бегать-то можно?! – он быстро догнал меня и забрал макро-кошелек. Бумажник в лучших традициях семьи Стоун. – Сора, осторожней, прошу тебя!

- Знаешь, что мне не просто можно, а нужно? – я лишь произнесла эти слова, как он понял меня без завершения. Разгорающаяся страсть стала набирать обороты на несчастной окраине Сингапура, из которой мы медленно двигались к центру, пешком, глядя перед собой на оранжевеющее солнце, спешащее на запад. Когда мы доберемся до гостиницы, то я выбью на кровати искру, не меньше. Откуда-то донеслась латиноамериканская мелодия. Лучи окрашивали нас в рыжеватый цвет, а белую одежду в лимонный. Воздух становился прозрачнее и легче к сумеркам. Спускаясь с очередного холмистого подъема, мы радовались, как дети, что нас завезли неизвестно куда и бросили. До такой экскурсии никогда не додумались бы сами: единственным обзорным объектом была наша любовь, пылающая во взгляде окружающего нас города и отражающаяся в наших глазах, моих тёмных и его голубых, блестящих от высохших слез и разбуженного прежнего счастья.