Только ты

Он отставляет подножку и встает с мотоцикла. Снимает шлем, запуская пальцы в длинную челку. Улыбается своей красивой улыбкой, не имея ничего против, когда ему на шею с визгом прыгают незнакомые девчонки…

Кто-то из парней похлопывает Стаса по плечам, кто-то жмет руку… я не смотрю вокруг. Я чувствую, как мои ноги пришли в движение и начали путь. К нему.

– Настя, я с тобой! – отзывается Таня, но мне не нужна ее помощь. Сейчас нет. Ровно через секунду он заметит меня.

Заметил. Не знаю, что увидел в моих глазах, но улыбка сползает с его лица, а руки отталкивают тех, кто оказался между нами.

– Стас! Ты слышишь, Стас! Лом уже хочет ответки! На любой трассе! Только скажи, когда будешь готов!

Не слышит. Сейчас он смотрит, как я медленно приближаюсь к нему, не обращая ни на кого внимания. Не замечая, как его молчание и мое приближение заставляет всех расступиться.

Я всегда чувствовала, что у нас есть свое время, особое, когда мы остаемся в целом мире одни. И неважно, кто рядом и видит нас. Важно то, что мы хотим сказать. И сейчас, когда я наконец вижу его, я хочу сказать так много и не могу. Слова заиндевели в груди.

Я подхожу близко и поднимаю голову. Снова нахожу взглядом его глаза – темные, горящие золотом в отсветах ночи, неспокойные, с жадным ожиданием всматривающиеся в меня…

– Настя…

Пощечина звенит вместе со звуком моего имени. Хлесткая и звонкая.

– Настя…

Я бью, не щадя ни его, ни своих рук.

– Настя…

Смотрю на дрожащие пальцы, не веря, что только что совершила, и закрываю лицо ладонями. Ужасаюсь поступку, тем чувствам, что захлестнули меня.

Он жив, здесь, рядом после недельной тоски. Страх нашел выход, и холод сентябрьской ночи мгновенно опускается на плечи. Вряд ли я сейчас способна самостоятельно сделать хотя бы шаг. Но сказать получается – изломанно и глухо сухим горлом:

– Я тебя ненавижу! Ну почему, почему с тобой так больно!

– …Вот это поворот!

– Кто это? Она что, с ума сошла? Это же Фрол!

– Похоже, его девчонка.

– Скорее ревнивая подружка. Первый раз слышу, что у него кто-то есть.

Сторонние голоса, незнакомые люди… Мне все равно, что они говорят, что обо мне думают. Наше время ушло, и мир снова обрел звуки. В этих звуках нет меня, как нет места в чужой толпе. Если бы я могла, то сейчас просто исчезла.

Я не могу видеть, но знаю, что это Стас. Куртка с его плеч еще горяча, когда он набрасывает ее на меня, притягивая к своей груди.

– Эльф, прости, я дурак, – только для меня говорит в макушку, обнимая крепче. Разрешая его почувствовать. – Поехали домой. Давай уедем отсюда, слышишь?

– Я бы тебе, Фрол, еще не так врезал. Так что ты, считай, легко отделался.

– Рыжий, не сейчас.

– Настя, мы с Таней отвезем тебя домой. Только скажи.

– Я же просил, Рыжий, не лезь!..

– Стас, не дури! Здесь недалеко, а девчонка замерзла. Твой спортбайк – не самое лучшее решение.

– …Если не хочешь, чтобы я перестал считать тебя другом. Витька, отвали!

Руки Стаса так крепко обнимают меня, что я невольно прижимаюсь щекой к твердой груди. Слышу его запах, чувствую тепло горячего тела. Его сердце бьется так же сильно, как мое… Я роняю ладони, не понимая, как вдруг оказалась от него в опасной близости.

– Настя, я буду осторожен, обещаю. Как никогда осторожен. Пожалуйста, Эльф, верь мне! Я не смогу тебя отпустить, когда нашел. Когда ты нашла меня.

Он не отпустит. Я чувствую силу в его руках. Снова удивляюсь: сколько ее в нем – скрытой, непокорной. Она почти осязаемо окутывает меня, подчиняя воле парня. Но я и сама не могу от него уйти. Не тогда, когда нашла. Не могу, хотя все еще помню самоуверенную улыбку, щедро отмеренную другим, и девчонок, повисших на его шее. Помню. Но под волей теплых рук не хочу думать: так ли для него действительно важно, чтобы я осталась с ним, а не другая.

Я выплеснула эмоции, любопытные взгляды прожигают насквозь… Чувство душевного опустошения не позволяет сопротивляться, когда Стас застегивает на мне куртку и надевает шлем. Это кажется странным: видеть себя словно со стороны и осознавать, что ты мало на что способен в отдельный момент. Голос и силы вернутся, конечно же, но не сейчас.

– Нет… – все же пробую протестовать, понимая, что он остался без защиты. С встрепанными волосами на шальной голове, в одной тонкой черной футболке, облепившей крепкую грудь, которой я всего секунду назад касалась щекой.

– Не спорь! И помни: я обещал.

Он склоняет голову, обхватывает ладонями шлем и поднимает мое лицо навстречу своему взгляду. Говорит, чтобы я услышала. Не стесняясь чужих ушей.

– Ну, давай же, Эльф! Я соскучился по дому, в котором живешь ты, честное слово! Давай вернемся домой.

Стас садится на мотоцикл и оглядывается, упрямая челка падает на глаза… сейчас он так похож на себя прежнего. Напрягает руки на руле в ожидании моего решения, и я могу видеть каждую мышцу, проступившую на его сильных предплечьях. Кивает Тане, которая помогает мне сориентироваться и сесть на байк, и просит, включая зажигание и стартер:

– Просто держись за меня.

Просто держись за него. Я повторяю про себя эти слова и понимаю, что сегодня совершенно точно сошла с ума, если сама пришла к тому, от чего бежала. Толпа любопытных, окруживших спортбайк, расступается, и я осторожно опускаю руки Стасу на талию…

Мое прикосновение – легкое и неуверенное, но он замирает под ним. Несколько секунд бездействует, глядя перед собой в ночь. Потом обхватывает мои ладони и заставляет сомкнуться на своем животе. Я чуть не отдергиваю их, когда он с силой высвобождает из-под них футболку, оставляя мои пальцы лежать на голой коже. Горячей коже, обжигающей, под которой сокращаются мышцы твердого пресса, столь же нетерпимо-притягательной, как само касание наших рук.

– Так тебе, Эльф, будет гораздо теплее.

И все. Мне больше ни к чему понукание и не нужны слова. Он прав, так мне гораздо теплее. И это тепло буквально втекает в меня сквозь пальцы, заставляя сердце биться как сумасшедшее. Я опираюсь на спину Стаса и закрываю глаза, разрешая себе просто чувствовать его. Злого мальчишку, когда-то подарившего мне мой первый поцелуй. Безумный поцелуй, полный боли и чувства. Юношу, превратившегося в мужчину, но по-прежнему раздаривающего себя многим. Так легко забывшего мое признание.

Почему он? Почему всегда только он? Вот уже пять лет: во снах, в мыслях и воспоминаниях. Почему не Егор, Фабьен или другие? Почему сводный брат? Что же будет, если я не смогу его отпустить?

Стас держит слово и едет осторожно – это и близко не похоже на его сумасшедший пробег. Мы почти в Черехино. Въезжает на улицу, открывает ворота, заглушив мотор, останавливает мотоцикл во дворе дома… и вдруг снова накрывает мои руки ладонями, уронив голову.

Сегодня та ночь, когда нет места словам, и я сижу тихо как мышь, позволяя ему гладить мои пальцы.

– Настя? Стас?!

Родители выходят на крыльцо и окликают нас. На мачехе ночная рубашка, отец с голым торсом в штанах… Они давно не спят и потеряли своих глупых детей, это слышно по волнению в голосе и мгновенно отрезвляет.

– Настя, дочка, твой телефон не отвечал. Я переживал, что что-то случилось!

– Стаська… Сынок…

Я отнимаю руки и встаю с мотоцикла, снимаю шлем, куртку. Оставляю все на коленях Стаса, так и не найдя в себе смелости взглянуть ему в глаза. Ухожу к дому, поднимаюсь на крыльцо, чтобы на пороге на секунду остановиться.

– Извини, мама Галя, пап, так получилось. Все хорошо, мы дома. Ложитесь спать, холодно здесь стоять.

Целую мачеху в щеку и слышу тихое: