Только ты

– Пойдем, Даш, – аккуратно беру девушку под руку, оглядывая парковку. – Попробуем найти такси.

– Не нужно такси, я отвезу.

У Дашки сумка сползла с плеча, прическа растрепалась, и она не на шутку раскисла, сморкаясь в носовой платок, но услышав голос Стаса, поднимает голову и подозрительно смотрит:

– А кто это у нас здесь такой благодетель нарисовался? Матвеева, ты что, уже успела кого-то подцепить? Почему я не в курсе?

– Привет, Кузнецова. Давно не виделись.

– О! Красавчик Фролов. Ну, конечно! Олень с медалью! Сводный брат Матвеевой, на котором печать ставить некуда от разбитых девичьих сердец. Привет, Фролов! А ты что же, пришел сюда нас воспитывать? Чего надо?

Подруга хмурит взгляд и сердито поджимает губы, а я поправляю сумку на ее плече, проводя рукой по волосам. И зачем я только рассказала ей о Петьке? Знала бы, чем все обернется, не бередила бы душу ни себе ни ей. А теперь обеим так плохо, что хоть волком вой.

– Даже не думал, Кузнецова. Так едем?

Голос Стаса – по-мужски уверенный, с легкой хрипотцой – звучит располагающе и спокойно, но Дашке так не кажется.

– Ни за что! Знаю я таких, как ты! Чтобы я еще раз повелась на смазливую рожу и предложение – хрен тебе с маслом в павлиний зад, а не Кузнецова!

– Даш, успокойся. Если хочешь, мы уедем. Сами. Куда скажешь.

Но Дашку уже не остановить.

– Тоже, наверно, имен своих бывших подружек наутро не помнишь, а, Фролов? Ну же, признайся! Все на одно лицо или все-таки чем-то отличаются? Разрезом глаз, размером груди, задницы, чем?

– Не помню. На одно.

– Так как вам надо дать, чтобы вы запомнили?

– Дашка, прекрати! С ума сошла!

Но парня вряд ли смущают произнесенные ему в лицо слова.

– Никак. От таких, как я, лучше держаться подальше, чтобы потом не реветь. Разве мама тебе не говорила?

– Говорила, – в сердцах соглашается подруга, снова громко всхлипнув. – Если бы я ее еще слушала! Знала ведь, что все вы козлы, оттого и обидно!

Обидно, еще как обидно. И кажется, Дашке гораздо хуже, чем мне поначалу показалось. Вот уже и тушь по щеке кулаком размазала, и помаду.

– Согласен. Только ты не моя подружка, Кузнецова, никогда не была и не будешь, так, может, поедем? Захочешь, возьмешь у подруги телефон и завтра выскажешь мне все еще раз, обещаю выслушать и даже покаяться.

– Не дождешься, Фролов. Я тебе не Его Святейшество Римский Папа, чтобы отпускать грехи!

Стас подходит к черному автомобилю марки «BMW», садится за руль и заводит мотор. Открывает двери, приглашая нас сесть в салон.

– Настя, – смотрит мне в глаза, – не упрямься. Будет лучше, если именно я отвезу Дашу домой. Через пять минут все будет только хуже. Не нужно ее никому видеть.

– Это ведь не твоя машина?

Да, аргумент откровенно слабый, но, собственно, больше сказать нечего. Подруга киснет на глазах.

– Машина друга, я сегодня на мотоцикле. Не думаю, что справлюсь с байком и с вами двумя. Так поехали?

Поехали, черт бы тебя побрал, мой сводный брат. И меня заодно со всеми неудачными протестами!

Когда мы уже садимся в автомобиль, выезжаем на проспект, и Дашка, утирая платком нос, называет адрес, Стас вдруг спрашивает очень серьезно в тишине салона:

– Кузнецова, я только про оленя не понял, это ты к чему?

И мы, переглянувшись, начинаем хохотать, как две дуры.

Да, иногда лучше смех, пусть даже сквозь слезы, чем тихое, разъедающее душу отчаяние.

Мы отвозим Дашку домой, и Стас провожает ее к подъезду, терпеливо выслушивая от девушки в свой адрес заслуженные и не очень упреки. Молча ведет автомобиль в Черехино, и когда я, оказавшись возле дома, вхожу в ворота и иду аллейкой к крыльцу, оставляет машину открытой и направляется следом. Очень быстро догоняет, чтобы остановить за руку.

– Настя, подожди.

– Стас, разве тебе не нужно в клуб?

– Нужно. Но не сейчас, не срочно. Мы должны поговорить.

Вокруг слишком тихо, родители спят, и мне приходится понизить голос.

– Я устала и не очень расположена говорить, извини.

– Хорошо, тогда завтра? Скажи, когда ты хочешь, и мы в любой момент вернемся к разговору. К любой его точке.

– Стас…

– Пообещай, что вернемся! Настя, слышишь! – он крепко держит мои руки у локтей и смотрит в глаза. – Поверь, все не так, как ты думаешь…

В черной куртке плечи парня кажутся еще шире. Мягкий свет от луны и ночного фонаря заостряет правильные черты лица, делая Стаса только привлекательней. Не зря я когда-то сравнила его с героем романа Энн Райс. Став старше, он кажется еще опаснее. Во всяком случае, для моего сердца. Интересно, он когда-нибудь сможет принадлежать одной женщине? Обходиться без множества рук на своем теле?.. Наверняка нет.

– Откуда ты знаешь, что именно я думаю?

– Я видел. Понял. Не важно. Настя!

Не знаю, откуда берутся силы, но ответить получается достаточно твердо, чтобы он меня услышал.

– Нет!

– Эльф, не надо…

Но я уже сняла с себя его руки и отвернулась.

– Когда-нибудь, Стас. Возможно, когда-нибудь. Но точно не сейчас и не завтра.

– Хорошо, как скажешь. Я буду ждать.

Я все еще не сплю, когда спустя час он возвращается. Один. Поднимается по лестнице, останавливается у своей двери… Я почти с замиранием сердца жду, что вот сейчас она закроется. Оглушительно захлопнется, плотно войдя в дверную коробку, или раздастся щелчок замка, но ничего не слышно. Он по-прежнему оставляет ее открытой.

Господи, что с нами происходит? Что происходит со мной? Куда исчезла из души уверенность в правильном выборе? И с какой мыслью я проснусь завтра? Неужели прав был Егор, когда уговаривал меня остаться?..

А завтра наступает со звонком Арно. И первая мысль, которая будит меня, едва я подношу трубку к уху и отзываюсь на свое имя: «Как же я рада слышать голос друга!»

– Две недели! Всего две недели, Стейси-Белль, как ты уехала, а я уже страшно скучаю по тебе и нашей уютной квартирке! Так сильно, что готов забросить чертов балет и приехать в твою страну! Я серьезно, Стейси!

Я смеюсь. Как всегда смеялась с шутливым, немного безалаберным французом. С которым хорошо быть друзьями, но никогда кем-то большим. Иначе от его сумасбродства и ветрености можно сойти с ума. Вот и сейчас Арно наверняка еще не укладывался спать! Зная его любовь к вечеринкам и шумным компаниям, точно где-нибудь танцевал и пил до рассвета.

О боже, я вспоминаю вчерашний вечер, клуб, ночь, Дашку, наше со Стасом возвращение домой и закрываю ладонью глаза. Узнал бы Арно, как его подруга развлекается, точно одобрил подобное времяпрепровождение.

– Знаешь, Стейси, иногда мне кажется, что Леон прав, когда ревнует меня к тебе. Наша связь больше чем дружба.

– Брось, Арно, мы это проходили. Ты все знаешь.

– Ты мне как сестра!

Я снова смеюсь. Ну и хитрец!

– Засчитано, Бонне! Так вы с Леоном вместе?

– Увы, больше нет. Один прошлый уикенд в Ницце, и он меня бросил. Сволочь! Ну, ничего. Он вернулся в Париж, в наш театр, и я собираюсь устроить Леону в ближайшее время настоящую нервотрепку. Если не заставлю его вытянуть чувства наружу, тогда уж точно заставлю себя избавиться от этой привязанности раз и навсегда!

– Ого! Арно, звучит обнадеживающе, – я удивляюсь. Не так уж часто мне доводилось слышать серьезного Бонне. – Чувствую, что Леону не поздоровится. А как там поживает хорошенькая блондинка, с которой ты крутил роман прошлым летом? Сесиль, кажется? Она ведь снова в труппе?

– Сюзет. Да, участвует в двух постановках. Мы помогаем друг другу время от времени пережить боль одиночества, и только. Но, малышка Стейси, – Арно снова включает все свое обаяние и нагло воркует, – с тобой никто не сравнится. Я не вру, когда говорю, что обожаю тебя. Ты знаешь все мои тайны…