Только ты

POV Настя

Дома. Я дома. Нужно привыкнуть к этой мысли. Мачеха выразила ее достаточно ясно, не поленилась повторить, чтобы я приняла этот факт как должный и успокоилась.

Я действительно дома.

– Ты, Стася, сначала обживись, отдохни, начни по-человечески учебный год, а потом уже и о квартире подумаем. Сколько можно – на расстоянии да на расстоянии. Хочу побыть с тобой рядом подольше, ведь не чужая ты мне. Ну, рассказывай! Как жила-была? Что видела?

И я рассказываю своей названой матери о версальской школе, об успехе архитектурного проекта, о Фабьене и Марселе, об Арно… Она хочет знать все! Сидит за столом, внимательно слушает, а сама вздергивает подбородок от гордости и радости, когда я улыбаюсь и признаюсь, что у меня все получается. Я знаю этот ее жест.

– Вот и отлично, моя девочка. Вот и отлично.

Отец заваривает чай, но я прошу кофе. Он странно смотрит на меня, а мачеха смеется.

– Чему ты удивляешься, Гриша? Любовь к пряникам и чаю давно осталась в Дальнем Буре. Я знала, что этот мальчишка-танцор сделает из нашей девочки настоящую француженку! Погоди, вот увидишь: утром придет черед круассанов и сырных гренок!

Это правда. Ни один уважающий себя француз с утра не сделает лишнего движения, предварительно не выпив чашечку кофе, а то и не одну. А уж крепкого или нет – неважно. Любовь Арно к мягкой «Арабике», черному шоколаду и вишневому бисквиту за два совместно проведенных лета давно передалась мне.

– Настя, а может, не надо, – неуверенно возражает отец. – Не уснешь ведь.

– Усну, пап. Еще как усну. Мы с Арно весь прошлый день убирали квартиру, а ночью с друзьями отмечали успешно завершенный курс и мой отъезд из Франции, так что я едва держусь на ногах. Хочется побыть с вами, вот потому без кофе и не обойтись.

Когда проходит время и я все же начинаю зевать, мачеха оставляет отца и сама провожает меня на второй этаж. Увидев дорожную сумку, пеняет мне, что не купила для себя достаточно одежды в Париже. Купила, конечно, купила, даже кое-что для нее, но мой ответ: «Слишком дорого, мама Галя», – все равно не впечатляет женщину. Она никогда не стесняла меня в средствах и сейчас настаивает, чтобы я непременно завтра же пополнила свой гардероб новой одеждой и всем необходимым для учебы в университете.

– Хочу, чтобы ты у меня была лучше всех! – вот так просто заявляет, заставив меня рассмеяться и расцеловать ее в обе щеки.

– Ну, зачем мне…

Но я знаю, что сделаю так, как она хочет. Стану лучшей, если только это принесет моей названой маме радость.

– Стася… – мы поднимаемся по лестнице и останавливаемся в холле второго этажа. Я замечаю, как мачеха вдруг напрягается во взгляде, хотя старается сказать непринужденно: – Не знаю, девочка, когда вернется Стас и как пройдет ваша встреча. Он часто возвращается поздно, а то и под утро, не посвящая нас с Гришей в свои дела, но должна предупредить, что так и не сообщила сыну…

– Мы уже виделись, мам.

Мой ответ удивляет мачеху. Она тут же обеспокоенно спрашивает:

– Сегодня?

– Да?

– Когда это?

– Как только я приехала.

– И что же? – смотрит настороженно. – Как он тебя встретил? Не грубил?

– Нет, что ты! – спешу ее успокоить. – Конечно, нет! Мы ведь не маленькие уже.

– Вот и я надеюсь, что оба повзрослели.

– Он был здесь с девушкой, неудобно получилось. Сама понимаешь, они не ждали меня. Кажется, я обоих смутила.

– Вот только не Стаську! – хмыкает мачеха. – Его сам черт голой задницей не смутит! Я давно на него махнула рукой, хотя он при нас ничего такого себе не позволяет. Впрочем, это я виновата, девочка, не предупредила о твоем приезде. Не хотела, чтобы он знал, не заслужил.

Увидев спальню для гостей, смятые простыни на двуспальной кровати и сброшенную на пол подушку, хмурится.

– Вот же засранец! Я эту комнату только вчера для тебя приготовила.

– Ничего, мама Галя, посплю в другом месте.

Она кивает и отводит меня в комнату, где когда-то жил Стас, а теперь пришла очередь расположиться мне. Снова друг от друга через стенку. Как раньше.

– Переночуешь сегодня здесь, а завтра я его заставлю за собой убрать. Взял моду – девок по комнатам водить! Как будто у него своей спальни нет! Пора с этим прекращать.

– Стася, – задерживается на пороге, прежде чем уйти. Гладит меня по плечам, голове. Голубит, смягчаясь во взгляде, так, как могла бы ласкать своего ребенка настоящая мать. – Если только тебе что-то не понравится в этом доме, сразу говори мне. Не молчи, слышишь?

И я спешу ее успокоить:

– Не переживай, мама Галя. Я уже выросла и успела тебя полюбить. Вряд ли сегодня меня напугают слова твоего сына о ненависти.

– Вот и хорошо! Пусть знает, что у меня не один. Теперь почувствует на собственной шкуре.

Мы желаем друг другу спокойной ночи, и я снова остаюсь в этом доме за закрытой дверью, как уже случалось однажды. Смотрю на кровать, на которой спал Стас, на которой сама когда-то лежала, понимая, что, спал он тут с кем-то или нет, я все равно усну без задних ног.