Искажение жестокости

Не выходя вплотную к ограде, чтобы не попасться на глаза охранникам, парень под прикрытием кустов обошёл стоянку по периметру, выбрался к центральному въезду, который перегораживали автоматические ворота, и побрёл по аллее назад к клубу, всё ещё надеясь встретить Алису по пути. Но его слабая надежда быстро угасла, как и все несбыточные надежды.

Тогда Руслан оставил аллею и повернулся лицом к старому, тёмному парку, который монотонно, с какой-то смутной, неизъяснимой угрозой шелестел листвой громадных, толстых тополей и многочисленных кустов. Несколько секунд парень прислушивался, потом, выбрав направление, бросился вперёд, опрометью проскочил несколько неосвещённых, узких тропинок, вьющихся между кустами, пошёл чуть медленнее, всё время внимательно прислушиваясь к малейшему необычному звуку и забираясь дальше в парк, но без всякого результата. Алиса и Бармалей, словно сквозь землю провалились.

Руслан уже отчаялся найти их и даже хотел повернуть обратно к автостоянке, чтобы сменить направление поисков, как вдруг где-то слева ему померещился странный звук, ворвавшийся диссонансом в спокойный, монотонный шорох листьев. Он был похож на слабый, сдавленный стон, придушенный грубой ладонью. Не раздумывая, парень бросился на этот звук, вслепую продрался сквозь густые заросли кустов, попавшиеся на пути, и едва не налетел на кого-то в темноте, тут же осознав, что его поиски, наконец-то, закончены. Возившийся в темноте Бармалера слишком поздно заметил внезапное появление непрошеного гостя, а на подозрительный треск кустов он не обратил никакого внимания, за что сразу же жестоко поплатился.

—Ах, ты, мразь вонючая, — негромко, сквозь зубы, процедил Руслан и, грубо схватив Бармалеру сзади за рубашку, резко оторвал его от несчастной, рыдающей девчонки, потом изо всех сил врезал ему ногой в живот, а следом ещё хорошенько наподдал по спине.

С пронзительным, жалобным воплем застигнутый врасплох Бармалей, согнувшись от боли пополам, завалился в кусты, тщетно пытаясь застегнуть сваливающиеся с задницы штаны. Руслан не дал ему опомниться и обрушил на него целый град жестоких ударов. Словно демон безудержной ярости вдруг вселился в него. Не помня себя, не видя ничего вокруг, он бил и колотил злополучного Бармалерку по чём попало, нанося удар за ударом, не позволяя ему подняться на ноги, не в силах остановиться.

Вся боль, все бесчисленные унижения и обиды этого долгого вечера вдруг нахлынули на Руслана, захлестнув его с головой, и превратились в жгучий, мутный поток неконтролируемой ярости, бешено ищущей выхода. Парень просто не мог остановиться, он не жалел ни себя, ни свою жертву, с воем ползающую перед ним по земле, словно это Бармалей был виноват во всём том, что произошло с ним сегодня, что ему пришлось вынести и вытерпеть. Руслан бил самозабвенно, жестоко и даже находил в этом какое-то страшное, извращенное удовлетворение, бальзамом проливающееся на его свежие, кровоточащие душевные раны.

—Не на-а-адо! — наконец, не выдержал и дурным голосом взвыл Бармалера, пытаясь уползти от Руслана в глубину кустов, застегнуть свои злосчастные, свалившиеся штаны и спастись. — Не надо. Хватит. Я всё понял. Я сейчас уйду. Не надо! Не на-а-адо!

Получив в ответ лишь очередной жестокий удар ногой по голой заднице, он влетел в самую гущу кустов и, жалобно стеная, попытался выползти с другой стороны. Наконец, это ему удалось. Бармалера кое-как встал на ноги и бросился бежать, спотыкаясь в темноте, падая, снова вставая, пытаясь вытереть рукавом свою окровавленную, разбитую физиономию и придерживая одной рукой расстёгнутые, спадающие на ходу штаны.

—Ещё раз мне попадёшься, убью, падаль! — хрипло заорал ему вслед Руслан, задыхаясь от ненависти.

Неожиданная драка распалила его почти до безумия, он жаждал бить и крушить всё вокруг. Разъярённый сверх всякой меры, парень даже хотел броситься вслед за Бармалерой, чтобы продолжить расправу и поучить эту мразь хорошим манерам. Но тут до него донеслись горькие, безутешные рыдания бедной девчонки, прежде заглушаемые яростью драки. Он остановился, прижав к груди судорожно стиснутые кулаки, и сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя и успокоиться.

Постепенно яростное безумие схлынуло, оставив после себя неприятный осадок, разом вернулось ощущение боли, напрочь исчезнувшее во время драки. Пальцы на обеих руках болезненно саднили, наверно, костяшки были разбиты в кровь о Бармалеркину рожу. Руслан усилием воли разжал кулаки, тупо посмотрел на них, естественно, ничего не увидел в темноте, тяжело вздохнул и полез обратно через кусты туда, где горько рыдала несчастная Алиса.

—Ну, как ты? — робко спросил он, нерешительно приближаясь к ней. Но бедная, перепуганная до смерти девчонка, наверно, не видела большой разницы между ним и своим обидчиком, тем более в темноте.

—Не трогай меня! Не подходи ко мне! Не подходи! — истерично закричала она, вскакивая на ноги и лихорадочно пытаясь прикрыться жалкими лохмотьями, в которые превратилось её красивое платье. — Не трогай меня. Пожалуйста, не трогай меня.

—Я не трогаю тебя, — Руслан послушно остановился и с жалостью посмотрел на неё. — Я совсем не собираюсь тебя трогать. Не бойся меня. Я не сделаю тебе ничего плохого. Не бойся.

—Не подходи ко мне. Не подходи.

Её красивые, длинные волосы ужасно растрепались, личико опухло от слёз, и платье на груди было разорвано чуть ли не до пояса, но парень втайне надеялся, что самого страшного Бармалера всё-таки сделать не успел.

—Не бойся, я только хочу отвести тебя к твоему брату, — растерянно произнёс Руслан, не пытаясь больше приблизиться к ней.

—Не подходи ко мне, — сквозь рыдания продолжала бормотать девушка, ничего не понимая и ничего не слыша. — Пожалуйста, не трогай меня. Только не трогай меня.