Искажение жестокости

Немного успокоившись, девушка открыла свою дверцу, грациозно выскользнула из автомобиля и через секунду присоединилась к Руслану на заднем сиденье. 

—Подвинься, — негромко сказала она, плотно прижавшись к нему сбоку всем своим стройным телом, которое едва прикрывало короткое платье. Парень резко отпрянул от неё на противоположный край сиденья. Он устало уронил голову на руки, и длинные, спутанные волосы скрыли его лицо.

—Блин, какая же я тряпка, — после небольшой паузы глухим, сдавленным голосом расстроенно пробормотал Руслан. — Мне надо было сразу же уйти домой, а я…

—Ты не тряпка, нет, — нежно проворковала Ольга, снова придвигаясь к нему ещё ближе и  теснее, — просто ты мой любимый коврик. Ха-ха-ха! — снова тихо засмеялась она и добавила, погладив его по плечу: — Только не обижайся, Руслан, ладно? Это шутка. И совсем не надо было тебе уходить домой. Ещё рано. Иди лучше ко мне. Что ты там скрючился? Иди сюда, ко мне. Разве тебе не хочется меня обнять?

Она протянула руку и властным, бесцеремонным движением повернула к себе его лицо, отвела с его лба длинные волосы, ласково дотронулась до щеки. Невольно её тонкие пальцы слегка задержались на шраме у его губ, и девушка неожиданно вздрогнула всем телом, испытав новое, острое ощущение от того, что её рука коснулась в темноте этой жестокой метки, оставленной их общим, печальным прошлым.

—Что, противно? — по-своему истолковав её непроизвольное движение, едва слышно произнёс Руслан всё тем же глухим, сдавленным голосом. — Так я и думал. Коврик оказался с изъяном. Не желаете ли сменить?

—Ну, ты обиделся, что ли, Руслан? — Ольга быстро прижала ладонью его мягкие, горячие губы. — Не обижайся, ладно? Ты же знаешь, это шутки у меня такие дурацкие. Так и срываются с языка. Ничего не могу с собой поделать.

—Я тоже, — грустно пробормотал он, вывернувшись из-под её бесцеремонной ладони. — И вот снова буду твоим ковриком. Как всегда. Ничего не могу с собой поделать.

—Лучше молчи, — девушка опять проворно закрыла ему рот ладонью. — Не для того ты столько ждал, чтобы теперь обижаться. Расслабься и забудь обо всём.

—Легко сказать, — с укором бросил парень.

—А ещё легче сделать, — прошептала Ольга и приблизила своё лицо к его лицу.

В темноте салона её руки медленно обвились вокруг его шеи, а губы нежно коснулись его губ, и оторваться Руслан уже не смог. Через несколько невыносимо сладких мгновений, ослеплённые своей безумной, так долго сдерживаемой страстью, они в едином порыве скользнули вниз. Сплелись тесно и жадно в узком, тёмном пространстве между сиденьями, пытаясь дрожащими, нетерпеливыми руками освободиться от кое-каких мешающих деталей одежды, путаясь в рукавах и хитроумных застёжках, погружаясь друг в друга, растворяясь в своём сладостном безрассудстве.

Все сомнения и обиды, все насмешливые, ранящие слова и притворное равнодушие были отброшены прочь и позабыты в одно мгновение, проглоченные неудержимым, горячим потоком желания, рождённого от жгучего и честного соприкосновения их обнажённой кожи. Больше не сдерживаясь и не притворяясь, Ольга с наслаждением бросилась в объятия Руслана, ненасытно ласкала и целовала его худощавое тело. Призывно извиваясь в его руках, девушка бесстыдно прижималась к нему с такой неподдельной и откровенной радостью, словно и не было прежде долгой, равнодушной разлуки, словно и не играли они недавно в жестокую, опасную, насмешливую игру, пытаясь снова приблизиться, пробиться друг к другу сквозь ледяные барьеры, воздвигнутые ревностью, непониманием и болью.

Её тонкие пальцы забрались в его длинные волосы  и порой, теряя над собой контроль, судорожно сжимали в кулак шелковистые пряди и больно дёргали их. Но Руслан почти не обращал внимания на эту мимолетную боль, лишь добавлявшую остроты в его ощущения. Позабыв обо всём, отрешившись от целого мира, он жадно целовал её шею и грудь, нежно ласкал её всю, медленно спускаясь губами всё ниже и ниже, умирал от желания и растворялся в ней. В этот момент он был готов на любую жертву, на любое безумство ради неё одной. Лишь бы девушка позволила ему владеть своим прекрасным, сладостным телом. Его знакомый, нежный аромат, совершенные формы, страстная дрожь гладкой, шелковистой кожи, плавные, ритмичные движения, которые Ольга непроизвольно совершала, отдаваясь его ласкам, сводили Руслана с ума, лишали его рассудка, заставляли его забыть самого себя и всецело принадлежать ей, как и она сейчас принадлежала ему.

Вдоволь потрепав его густую, длинную шевелюру и разрешив его нежным рукам и мягким, горячим губам побродить во всех самых укромных и приятных местечках её тела, Ольга без малейшего смущения позволила ему всё, что он захотел сделать с ней. Но вскоре девушка решительно взяла инициативу в свои руки и принялась, молча, но настойчиво, подталкивать парня вниз, на сиденье, надеясь, что он ещё помнит её прежние привычки и предпочтения.

Почувствовав её бесцеремонный натиск, такой знакомый, такой напористый и безрассудный, Руслан с радостью подчинился ей, потому что уже не принадлежал себе. Он покорно опустился на сиденье, лёг на спину, распростёрся внизу, всецело отдаваясь её умелым, властным рукам. Эти смелые, бесстыдные руки, ни секунды не медля, проворно отыскали в темноте застёжку его джинсов, тут же ловко расстегнули ремень и молнию, высвобождая то, что давно уже рвалось наружу, чтобы превратить мучительную, почти нестерпимую, жгучую жажду в сладкое обладание и удовлетворение.

Изнемогая от желания и одновременно пытаясь контролировать свой внутренний жар, до поры сдерживая его внутри, Руслан отчаянно цеплялся взглядом за смутный, призрачный силуэт обнажённой Ольги, возбуждающе маячивший над ним на фоне светлой крыши салона. А потом сладостная, неудержимая лавина медленно начала свой долгий, тщательно рассчитанный разбег.

Девушка ловко забралась на него сверху. Из-за тесноты ей пришлось наклониться вперёд, её волосы мягко коснулись его лица, а губы порывисто приникли к его губам, вбирая в себя его жаркое, взволнованное дыхание. И в тот же миг Руслан словно повис на тонкой ниточке между двумя мирами, между двумя алчными безднами: безумным, жгучим возбуждением, сметающим всё на своём пути, и холодным, сдержанным контролем, о чьи тяжёлые цепи, воздвигнутые волей, разбивался яростный поток желания.

Стараясь удержать хрупкое равновесие между мирами, парень почувствовал, как его, не спеша, проглатывают жадные, горячие, сладостные глубины мироздания, которым невозможно было сопротивляться. Как единственная повелительница и владычица этих приятных глубин, Ольга принялась двигаться, сначала очень медленно, едва ощутимо. Иногда она совсем останавливалась, чтобы дать Руслану передышку, время прийти в себя и восстановить контроль, потихоньку ускользающий вместе с пришедшей в движение вселенной.

Потом лавина поползла чуточку быстрее и снова медленно, медленно, медленно. Эти неспешные колебания сводили с ума. Они вдвоём, тесно сплетённые в темноте, зажатые между сиденьями автомобиля, с каждым горячим, коротким толчком соединённых тел, словно всё глубже скатывались в огромную, мягкую, живую, алчущую удовольствия бездну.