Искажение жестокости

Не выдержав, Руслан обернулся, с отчаянием и сожалением взглянул вслед Ольге. Она как раз сворачивала с главной аллеи куда-то влево, и в следующую секунду густые кусты совсем скрыли её из вида. Когда девушка исчезла, Руслан вдруг ощутил такую сильную боль, его охватило такое мучительное сожаление, такое невыносимое раскаяние, такое беспросветное отчаяние, что он больше ни секунды не мог медлить и оставаться на крыльце.

Отбросив стыд и сомнения, наплевав на возможную опасность, чувствуя себя последним идиотом, парень стремительно сорвался с места, опрометью промчался по главной аллее, едва соображая, что он делает и куда бежит. А чем всё это закончится, ему уже было абсолютно всё равно.

—Оля! — громко позвал он, позабыв всякую осторожность. — Оля, постой. Пожалуйста, подожди. Оля! Где ты? Ну, пожалуйста, отзовись. Я прошу тебя. Ну, пожалуйста. Ты где, Оля? Оля!

Девушки нигде не было видно, и она не отвечала на его отчаянный призыв. Свернув с главной аллеи влево и остановившись, Руслан в отчаянии растерянно оглядывал массу тёмных кустов, преграждавших ему путь, не зная, куда дальше идти, как вдруг тонкие, цепкие пальцы Ольги схватили его сзади за плечи с такой силой, что он пошатнулся и едва не потерял равновесие.

—Оленька… — тихо выдохнул парень пересохшими от волнения губами, поворачиваясь к ней. — Оля…

Она, молча, взяла его за руку и потащила за собой в темноту, подальше от фонарей на главной аллее, в самую гущу буйно разросшихся здесь кустов.

—Куда мы, Оля? Зачем? — растерянно пробормотал Руслан, спотыкаясь, но послушно следуя за девушкой в глубину старого парка.

Она уверенно тащила его всё дальше и дальше по каким-то узким, едва заметным тропинкам. Руслан не сопротивлялся, не спорил, ему казалось, что он вынужден подчиниться властному течению безумного, стремительного потока, который не оставил ему ни единого шанса на спасение из своих непреодолимо влекущих, заманчивых бездн.

Неожиданно Ольга остановилась в темноте, резко повернулась к парню, не давая опомниться, крепко обняла его за шею обеими руками, тесно прижалась к нему всем телом и, прежде чем обалдевший Руслан успел вымолвить хоть слово, их горячие губы встретились и слились жадно, изгиб в изгиб.

Несколько безумных и сладостных мгновений, бесконечных и нереальных, как чёрная дыра, они жарко ласкали друг друга и целовались с такой неистовой жадностью и всепоглощающей страстью, что у обоих от возбуждения перехватило дыхание. Ослеплённый близостью девушки и её настойчивыми, откровенными, бесстыдными поцелуями, Руслан почти утратил контроль над собой, беспомощно рухнул в неудержимый, огненный вихрь желания, быстро пожиравший его дрожащее от нетерпения тело, но жестокая Ольга вдруг отняла свои губы, резко и грубо вырвалась из его объятий и отступила на несколько шагов.

—Ты, я вижу, всё-таки скучал по мне, Руслан, — тихо сказала она в темноте и, ловко увернувшись от его вслепую протянутых к ней, ищущих рук, невозмутимо поправила своё помявшееся платье.

—Пожалуйста, Оля, — сдавленным, хриплым от возбуждения голосом умоляюще пробормотал Руслан, — иди ко мне.

—А ты всё так же классно целуешься. Мне нравятся твои губы. Они такие нежные, такие сладкие. Они такие умелые. Они знают, что мне нужно. Они помнят, что я люблю.

—Тебе ещё не надоело меня мучить? — грустно спросил он.

—Разве ты мучаешься? Что-то не заметно. Ну, ладно, давай, покажи мне ещё разик, как ты мучаешься.

Ольга стремительно приблизилась к парню, мягко нашла ладонями его лицо в темноте и вдруг снова прижалась к его рту долгим, глубоким, страстным поцелуем, обжигающим и повергающим в пучину безумного возбуждения. На этот раз выбраться из его объятий оказалось не слишком простым делом, так как поначалу обезумевший от желания Руслан вцепился в неё мёртвой хваткой. Но, упорно вырываясь, девушка всё-таки разомкнула его руки, воспользовавшись тем, что парень не хотел быть грубым и причинять ей боль. Немного овладев собой, он, тяжело дыша, выпустил яростно рвущуюся прочь Ольгу, позволил ей освободиться, и девушка сразу же отпрянула на безопасное расстояние.

—Что ты только со мной делаешь, — после небольшой, растерянной паузы, отдышавшись, с нервным смешком пробормотал Руслан, пытаясь разглядеть её в темноте. — Кому рассказать, не поверят.

—А кому ты хочешь рассказать? Игорю? Или, может быть, твоей Полине? — иронически осведомилась Ольга, сохраняя приличную дистанцию между ними. — Пока рассказывать особо нечего. Я ведь ничего ещё не сделала.

—Ну, да, конечно. Ничего не сделала. Только затащила в какие-то тёмные кусты, но всё время вырываешься, как дикая кошка, не позволяешь ни обнять, ни поцеловать. Ты сегодня, наверно, решила меня доконать, — мрачно проговорил Руслан, — поиздеваться, порезать на кусочки, поджарить на медленном огне… 

—Поджарить на медленном огне? — с тихим смехом повторила девушка. — Ты так это сказал, Руслан, что мне прямо захотелось попробовать это сделать. Ещё немного кулинарных усилий, и из тебя может получиться замечательное блюдо, шикарный десерт с мягкой, пьяной начинкой и хрустящей, сладкой корочкой.

—Нет уж, никаких сладких корочек. Знаешь, что из меня выйдет благодаря твоим усилиям? Замученный до смерти жестокими пытками, отравленный издевательствами, испорченный насмешками, в общем, убитый медленно и мучительно, сгоревший, отчаявшийся, пустой и горький десерт, от которого тебя может стошнить.

—Ого, как красиво сказано. Какая у тебя бурная фантазия в области кулинарии. Да ты поэт, Руслан. Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, какие классные песни ты пишешь. Ты настоящий романтик.

—Только вот наша с тобой романтика, Оля, получается какой-то дохлой и совсем не романтичной. Тебе нравится меня мучить. И всегда нравилось.