Страница 126 из 381
Руслан, шатаясь, неуклюже ввалился в прихожую, со злостью захлопнул входную дверь и нервно запер её непослушными, дрожащими от резко схлынувшего напряжения пальцами. Потом он в изнеможении прислонился плечом к стене и усталым, машинальным движением вытер влажный лоб рукавом рубашки, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Несчастный и растерянный, вне себя от жгучей ярости, обиды и отчаяния, парень чувствовал себя таким разбитым, опустошенным, измученным, что едва соображал. Думать обо всём, только что произошедшем, было слишком уж больно и невыносимо. Его всё ещё трясло, каждый нерв в теле болезненно вибрировал, словно натянутая до отказа струна, Руслан никак не мог заставить себя расслабиться.
Израненное жестокими насмешками самолюбие яростно вопило внутри, требуя запоздалого мщения, и парень ясно понимал одну простую вещь. Если бы он дал Люксу в глаз в ответ на его мерзкие, издевательские предложения, сейчас ему было бы намного легче перенести всю эту отвратительную грязь, которая так неожиданно обрушилась на его голову. Конечно, вполне возможно, в результате телохранители Люкса превратили бы его в котлету. Или нет? Вряд ли они посмели бы сильно уродовать его перед концертом. При одной мысли о том, что он излишне поосторожничал и упустил свой шанс рассчитаться с соперником, Руслана бросило в лихорадочную дрожь. Раненое самолюбие мучительно заныло.
Да, он мог бы рискнуть и удовлетворить своё самолюбие хорошим, сильным ударом, пусть одним единственным, но этот удар разом прекратил бы все его мучения. Да, он мог бы врезать Люксу, как следует, и… он потерял бы Ольгу. Потому что они тоже рискнули бы в этом непредсказуемом случае. Руслан чувствовал это и тогда, во время их безумного противостояния у дверей, и сейчас, бессильно забившись в угол собственной прихожей. Наплевав на все последствия, в том числе и на будущий концерт, они всё-таки превратили бы его в котлету и увезли бы девушку. Ну, и что бы он выиграл в этом случае? А ровным счётом ничего. Ни Ольги, ни концерта, ни даже сладкого ощущения собственного превосходства. Ничего. Так что, выходит, он всё сделал правильно. Не стоило и трепыхаться ради такой мелочи, как возмущённое самолюбие, безжалостно втоптанное в грязь расчётливым Люксом.
Почему Люкс так хотел спровоцировать его на драку? Скорее всего, он намеревался разозлить его, вывести из себя, чтобы, воспользовавшись его безрассудством, увезти Ольгу. Он шёл по лезвию ножа. Он был вынужден терпеть издевательства и, пряча свою ярость глубоко внутри, молча, выслушивать грязные, оскорбительные предложения, не имея возможности адекватно ответить на них, страдая от невыносимой душевной боли, невозможного унижения и стыда. Но зато они оба остались здесь, дома, целые и невредимые, а Люкс, ничего не добившись, вынужден был убраться вместе со своими устрашающего вида телохранителями. И это самое главное его достижение. То, ради чего он терпел и держал себя в руках на протяжении всего этого мучительного разговора, загоняя поглубже опасные, неуправляемые эмоции. Всё же остальное к чёрту. Наплевать и забыть. И пусть Люкс думает о нём, что хочет.
Ольга неподвижно сидела всё там же, на полу, подтянув коленки к груди и судорожно обхватив их обеими руками. Её светлые волосы роскошной, мягкой волной рассыпались по плечам, тёмные очки с одним треснувшим стёклышком надёжно скрывали выражение её лица. Даже линия губ пряталась за длинным, узким рукавом кофточки. Девушка казалась неживой, застывшей, холодной, далёкой. И нужно было ещё привыкнуть к тому жуткому, новому, страшному, что ядовитым туманом возникло теперь между ними. Превозмогая острую боль, тревогу и отчаяние, парень вдруг осознал, что у него просто нет иного выхода, он должен принять Ольгу такой, какая она есть, и попытаться понять, помочь, поддержать, спасти…
Когда Руслан посмотрел на девушку, к горлу у него вдруг подкатил какой-то тугой ком. От волнения и боли стало трудно дышать, всё внутри сжалось непреодолимым страхом, как будто он уже потерял её навсегда. Словно произошло что-то ужасное, непоправимое. Нечто такое, что неизбежно разлучит его с ней, сметёт жестоким, ледяным дыханием ненависти и циничного расчёта тот тесно сплетённый, горячий клубок безумных и противоречивых чувств и общих воспоминаний, пусть и не всегда приятных, которые всё ещё крепко привязывают их друг к другу, несмотря на все их размолвки, ссоры, обиды и проблемы.
Парень устало закрыл глаза и несколько секунд стоял абсолютно неподвижно, собираясь с силами. Он не слышал даже звука её тихого дыхания, с ужасом представляя себе, что её здесь нет, что её безвозвратно унесло этим яростным вихрем, который только что бешено промчался над ними и оставил его таким опустошенным и несчастным. А что же случилось с ней? С ней, такой сильной и бесстрашной. Почему она молчит и не шелохнётся, словно мёртвая?
Горячая волна нежности и жалости к ней вдруг затопила Руслана до краёв. Да разве он хотел бы, чтобы её здесь не было? Ведь совсем недавно он так страстно умолял её вернуться, снова с радостью взяв на себя ответственность за её беспорядочную и запутанную жизнь, балансирующую над краем пропасти, как тогда, несколько лет назад, когда он подобрал её, плачущую, с обочины дороги в лесу. И что стоят все неприятности и проблемы, все обиды и не отомщенные оскорбления по сравнению с тем, что она всё-таки здесь, тихо сидит на полу в его прихожей, одеревенев от безысходности и отчаяния, уже не ожидая от него ничего хорошего, ничего не требуя, ни на что не надеясь. И теперь только от него зависит, останется ли она здесь с ним, смогут ли они начать вместе новую, счастливую жизнь, отряхнув с ног весь ядовитый пепел старой.