Страница 46 из 53
- Благодарю.
Хозяин снова зацокал языком, плеснул себе воды из кувшина а после встал на колени, прочитал короткую молитву и отправился на улицу, захватив ковер. Местные предпочитали ночевать под открытым небом. Пастух не был исключением.
***
Могух-Алей оказался такой же деревней, только на берегу илистого зеленого озера, больше напоминавшего болото. Скот и жара сделали его берега не преступными, смешав говно с илом. Воняло все это соответственно.
Переждав дневной зной и вооружившись знаниями Лианка и ко направились дальше. Снова пешком. Те, кто хотел помочь, не имели транспорта, а остальным не было дела до потерявшихся иностранцев.
День сменился ночью. Звезды наполнили небо, а пустыню наводнили шорохи и звуки. Где-то повизгивали гиены, что-то или кто-то скрипел, вынуждая мужчин держаться ближе друг к другу.
Неожиданно ночь разрезал свет фар. Луч прыгал по пескам. Маркус подпрыгнул, закричал и поднял руки. Лианка обернулась на парня голос, но звук привлек водителя. Грузовик остановился. Двое автоматчиков спрыгнули и направились к путникам. Черные халаты совсем не походили на армейскую форму. Бежать? Куда? Лианка и Энтони переглянулись. Один из вооруженных подошел к ним. Черный платок скрывал голову, только глаза смотрели прямо и твердо, как и черные отверстия в стволах. Указал на машину. Пришлось подчиниться. “Черный халат” гортанно крикнул и толкнул профессора, потом Маркуса, когда те залезали в фургон, в темном крытом брезентом душном пространстве которого воняло соляркой потом и куревом. Автоматчики запрыгнули следом. Грузовик запыхтел. Лианка закрыла глаза. Мерное покачивание влекло в страну грез. Толчок в ребра заставил взвыть.
- Пошевеливайся, дура, - крикнул на сахемском “черный халат”, потом дернул за руку и толкнул в спину.
Спросонья Лианка не удержала равновесия и рухнула за бортик. Мгновением позже чьи-то руки поймали ее и перекинув через плечо потащил в сторону домов. Черная спина “черного халата”. Этот вонял куревом, травкой и чем-то химическим.
Кажется, это был город или пригород. Во всяком случае дома стали выше, в два три этажа. Небрежно штукатуреные с местами выбитой кирпичной кладкой. Бедный квартал.
Лианка повернула голову влево, потом вправо, но спутников не заметила, только несколько “черных халатов” попади в поле зрения. Может поза не подходила для осмотра, а может их уже увели.
Мужчина зашел в дом, поднялся на второй этаж по бетонной лестнице и свалил девушку на пыльный ковер в комнате с четырьмя окнами. Три выходили в одну сторону, одно в другую В дальнем углу на куче тряпья сидела, голая одноглазая кукла из дешевого рыжеватого пластика с неровной пайкой посередине. Такие говорят “мама”, если их наклонить. Одна рука беспомощно болталась, словно вывихнутая или сломанная. В середине живота торчала спица. Высшая поежилась. Шаги заставили обернуться.
Вошедший “халат” не скрывал своего лица. Улыбка обнажила желтые гнилые зубы.
- Красавеца! Ай, краса. Что забыла в этих местах? Может жениха? Так выходи за меня.
Он засмеялся, брызгая слюной, словно кашлял. Лианка едва сдержалась, чтобы не врезать нахалу, чувствуя, что у мужчины полно дружков, таких же “халатов” с обрезом за пазухой.
- Ничего.
- Ай-ай, нежный цветок. Я же вижу и дружков твоих видел. Не стоят они тебя, ох не стоят.
Он сел на пол и протянул к высшей руку, желая увидеть лицо, спрятанное за шарфом. Лианка ударила по пальцам, не сильно. Звук, словно хлыст разбил тишину большой комнаты. Мужчина вскочил, выхватил кривой нож.
- Делай, что я скажу, иначе убью! - тихо произнес он, приставив оружие к горлу девушки.
Глаза горели дьяволом. Через минуту “халат” остыл, убрал нож и встал. Прошел по комнате, вернулся и неожиданно сдернул ткань с лианкиной головы. От этого высшая чуть не потеряла равновесие, но осталась сидеть. Тогда мужчина схватил за волосы и дернул, роняя жертву.
Выгнувшись, высшая инстинктивно приняла удар на локти и затылок. Мир потемнел, а грудь словно облили кипятком. Схватив ртом воздух, девушка, наугад, ударила ногой вверх. Хватка ослабла, высшая перекатилась на бок. “Халат” уперся в плечо и вернул на спину, придавил ручищами плечи. Не вывернуться. В ход снова пошли ботинки, теперь оба. Высшая подтянула ноги и резко забросила за голову, словно хотела встать в березку. Ноги скользнули по твердому. В пояснице хрустнуло. Ругань заглушила даже боль. Зато плечи освободились.
На шум прибежали двое. Лианка повернулась к новичкам. Бородатый ухмылялся, вытаскивая белый бельевой шнур, второй что-то сказал и оскалился.
Обветренные руки, как клещи, вцепились в запястья. Пустив в ход ботинки еще раз, высшая выиграла несколько секунд и под вой сахемца, собрав силы, снова дернулась. Платье пошло по швам. Рукава остались у налетчика. Хватка и давление исчезли. Мгновения высшей хватило, чтобы откатиться. Мужчины остались на месте. Потом первый заголосил. Среди ругани разобрать смысл слов было труднее, чем понять умалишонного. Он что-то кричал про руки и духов.
Лианка медленно поднялась, сердце билось в висках, перед глазами плавали темные пятна, вытащила из четырехмерики кинжал и приготовилась к новой атаке. Будь в крови чуть меньше адреналина, она бы предпочла другое оружие, но в тот момент телом управляли инстинкты.