Страница 4 из 50
Поисковой отряд обшарил окрестности от и до, но это не дало никаких результатов. Жертва, если она существовала на самом деле, просто испарилась. Кое-какие успехи всё же были – подозрительные отпечатки обуви или пальцев, хоть какие-то элементы одежды, вроде, слетевшего ботинка, обнаружить не удалось. Как говорила глава отдела, отсутствие результата – тоже результат.
Не было ни намека на то, что жертву волокли. Если бы преступник смыл кровавые отпечатки от тяжелых предметов или тела, которые волокли по асфальту, то он смыл бы и лужу крови под машиной и возле нее. А если пойти дальше, он не стал бы звонить в полицию и сходу сознаваться в содеянном, словно в исповедальне.
Странный тип этот Томас Полански. Обсуждая дело о пропавшей жертве, напарники полушепотом признались, что при таком раскладе они бы вряд ли обратились в полицию с чистосердечным признанием. Мужчина утверждал, что он на минуты три отлучился, чтобы проблеваться и связаться с полицией, а когда вновь решился заглянуть под машину, увидел, что под ней уже никого нет.
Он бы с радостью решил, что девушка была всего лишь яркой галлюцинацией, если бы не огромная лужа крови. Как известно, галлюцинации не оставляют после себя таких подарков, разве что ты вдруг решишь, что вены на руке – это побеги фикуса, который пора пересадить в «горшочек» побольше.
Сначала Томас принялся тереть глаза, чтобы ужас наконец исчез. Этого не произошло. Только когда на место прибыла полиция, Полански убедился, что кровь действительно существует.
Другой бы на его месте поехал дальше, надеясь, что все это было наваждением от недосыпа или усталости. Но только не он. Том Полански оказался, то ли слишком законопослушным гражданином, то ли слишком любопытным и не представлял, как можно докопаться до истины без профессионалов.
Даунхем предположил, что, возможно, он аккуратно отъехал назад, вытащил тело из-под колес и перенес его туда, где, как он думал, его не смогут найти. Через секунду он сам же опровергнул свое предположение: отпечатки шин, которые бы свидетельствовали о такой манипуляции, отсутствовали.
- Но с другой стороны, он мог их смыть. – предположил Даунхем.
- И опять же…
- Знаю-знаю, почему он тогда не смыл остальную кровь и вообще сдался с поличным…Но, может, в этом есть какой-то смысл?
Фоу отхлебнул горячего кофе и взглянул на Полански, старательно вырисовывавшего портрет своей жертвы. Он отказался от услуг художника, потому что, по его словам, и сам вполне сносно рисует.
Как только было решено, что необходимо составить хотя бы приблизительный портрет предполагаемой жертвы, преступник снова пришел в возбуждение и даже заулыбался, рассказывая о том, как в детстве посещал художественную школу.
- Ни один человек так не поступит, если только он не решил разыграть полицию. – сказал Фоу, не сводя глаз с программиста-художника.
- Либо не сбежал из одной из местных психушек. – добавил Даунхем.
Занятия по изобразительному искусству пришлось временно прервать. Прежде чем начинать расследование, стоило убедиться в адекватности Томаса Полански. Он мог страдать обсессивно-компульсивным расстройством, шизофренией или какой-нибудь другой психической патологией. Тогда дело бы закрыли за отсутствием состава дела, а бедного умалишенного направили бы на принудительное лечение в местную психбольницу, где специалисты помогли бы ему избавиться от идеи-фикс о том, что он где-нибудь да сбивает насмерть невинных девушек.
Психическое отклонение убрало бы всю странность и мистицизм из этой ситуации. Согласитесь, не так часто получаешь дело, в котором фигурирует непреднамеренный преступник, есть все признаки совершенного инцидента, но отсутствует сама жертва. Вдобавок ко всему преступник утверждает, что своими глазами видел жертву под колесами машины, но уже через пару мгновений она исчезла. Это просто немыслимо.
Фоу словил себя на мысли, что он был бы очень даже не против, если бы Полански оказался умалишённым. Тако й расклад приблизит его долгожданный отпуск, и он наконец отправится со своей девушкой в Перу. Ей так давно хотелось там побывать… Долгожданная сумма собрана. Осталось дело за малым: отправить психа в психушку, а себя в отпуск.
Стоило об этом подумать, как ему стало стыдно за собственные мысли. Он желает человеку потерять рассудок, чтобы он мог не выполнять свои прямые обязанности – заниматься расследованием!
Он оторвался от фото своей возлюбленной и виновато посмотрел на Томаса. Он не думал, что тот может уличить его в таких мыслях, все-таки, гаджет для считывания оных ещё не изобрели, но все же ему было немного не по себе из-за того, какие порой глупые мысли приходят ему в голову.
- Как думаешь, сначала отправим на детектор лжи, а потом уже к психиатру или наоборот? – спросил Даунхем, забирая очередную порцию капучино из кофейного аппарата. В последнее время он к нему пристрастился. Когда у Фоу портилось настроение, он наблюдал за тем, как его напарник маленькими осторожными глотками пьет капучино из бумажного стаканчика. Точнее, Фоу интересовало выражение лица, с которым он это делает. Казалось бы, даже вкуснейший торт со временем надоест, если каждый день съедать по куску, но эта схема не срабатывала в случае с Аленем и капучино. Каждый раз, когда он делал первый глоток, его лицо отражало высшее наслаждение.
- Я бы отправил сначала на детектор лжи. Если отправим к психиатру, он может заподозрить, что мы сомневаемся в его нормальности. – предложил Даунхем, - Мало ли, начнет психовать. Откажется сотрудничать. Но наручники лучше не надевать, чтобы он охотнее помогал следствию. Все-таки пока неизвестно, была ли жертва.
Он был очень серьезен, даже слегка задумчив, что смотрелось забавно в сочетании с его молочными усами, которые остались от капучиновой пенки. Он постоянно забывал о них и расхаживал в таком виде, пока кто-нибудь все же не решался ему об этом сказать. Смех смехом, а при допросе свидетелей и уж тем более подозреваемых, сотрудник полиции должен выглядеть подобающе.