Страница 2 из 33
Я сам не понял, когда захотел переместиться вплотную к нему. Некоторый проблеск сознания промелькнул, когда я сжал его ворот и заорал:
- Не упоминай о Серже! Хватит!!!
- Да что ты разорался-то? – прокричал в ответ напарник.
Мощная водяная волна навалилась на нас, расталкивая в стороны… Горячая!
- Давайте обойдёмся без новых шуток, - проворчал Клод, - И, особенно, без шуток про Сержа. Это не смешно.
- Не упоминайте это имя!!! – отчаянно закричал я, сжав голову ладонями.
Мне казалось, что я снова вижу то остывающее пепелище, и снова холодный ветер пробирает меня до костей… Ужас, тот, полузабытый, вновь выполз из закромов души... Отчаяние, ледяное, безнадёжное, вновь перехватило горло… казалось, я задыхаюсь… без воздуха…
- Обычный изверг из волшебников, - Аркадий передёрнул плечами, - Да, глупо я пошутил… Но если мы пошли на войну, то мы должны быть готовы ко всему. И даже ко встрече с ним. Серж…
Я отчаянно завопил… Огненная сфера возникла вокруг меня, вспыхнула… меня отрезвил испуганные вскрик Клода. С трудом сумел погасить магическое пламя… пламя… ненавижу его… Клода… Аркадия… Сержа…
- Арсений… - испуганно начал черноволосый, - Ты чего?
- Спятил, да? - возмутился светловолосый, рукой туша загоревшийся ворот рубашки.
- Это была моя деревня… моя деревня!!! – я до боли сжал свою голову, - Не упоминайте это имя!!! Не упоминайте!!!
- Ты… - Клод растерялся. Вдруг в его глазах блеснула искра понимания, - Ты один из пострадавших из-за него?
- Это была моя деревня! – отчаянно простонал я, - Моя…
- Кто-то упоминал, что из наших магов-новичков один – последний житель деревни, после уничтожения которой Сержа прозвали Кровавым… Если всё-таки не из-за магии крови… - Аркадий задумчиво почесал голову… - Постой… ты, что ли?!
Я сел на землю и повернулся к ним спиной. Подтянул колени, обхватил их руками. Холодно… до чего же холодно этой ночью…
Они долго молчали. Потом Клод вдруг сел рядом и попытался было приобнять меня за плечи. Я оттолкнул его. И отодвинулся. Говорить не хотелось… вспоминать не хотелось… но мысли ползли и ползли… и про пепелище… и про рыжего кота… и… про неё…
Я долго думал, можно ли считать это везеньем? То, что отец отправил меня с поручением к другу? Когда я вернулся, то от деревни осталось только пепелище… Так я выжил… я единственный выжил… Можно ли это считать везеньем?
И то, что я вернулся за ней… можно ли считать это везеньем? Или… нам было лучше никогда не встречаться?
- Арсений, ужинать иди, - мягко произнёс над моим ухом Клод.
- Иди ты… - проворчал я, вновь отодвигаясь от него.
Они в этот раз жевали громче, чавкали старательно, постоянно нахваливали пироги с яблочным повидлом. Видимо, пытались заставить меня отвлечься. Я повернулся спиной к ним и к новому костру. И стал попавшейся мелкой хвойной веткой ковырять землю у своих ног. Непроизвольно напел полузабытый мотив.
- День, когда казалось, будто сплю, в своих мечтах. Обычный день, и я не видел страх. В твоих глазах. Дитя войны, цветок луны, моя мечта… Я прав, вернувшись, или лучше мне… вовек не знать тебя? – задумчиво напел Аркадий. – Кстати, я не могу понять, что сложивший эту песню подразумевал под строчкой «день, когда я просто был живым»?
Мне вспомнилась бессонная ночь и бело-желтый лист бумаги, покрытий кляксами… Самая заляпанная часть листа, покрытая пятнами чернил и прозрачными кругами погрубевшей, ставшей ещё шершавее, бумаги. Я знал эту песню наизусть… Я помнил это самое страшное на вид четверостишие:
День, когда не знал,
кто ты, кто я…
И даже мой секрет раскрыв,
меня так просто приняла…
Мне жаль, что раньше не пришёл
я за тобой…
И я останусь навсегда
названный братец твой…
- Братец твой… - повторил я с горечью, - Навсегда… братец твой…
- О, тебе тоже нравится эта песня? – обрадовался Аркадий, - Правда, красивая? Такая пронзительная! Я обычно все эти сопливые песни не люблю, но тут пробрало…
- Кому-то сопливая песня. А кому-то – потерянная жизнь, - огрызнулся я.