Свобода

Душный автобус. Час Пик. Давка. В полуденной пробке плетётся автобус маршрута №60. Прижатый со всех сторон в середине автобуса, со школы едет шестнадцатилетний боксёр Дмитрий Кочкин, подающий большие надежды, его мысли развеивала музыка из наушников.

Наушники – лучшее средство чтобы выразить самому себе своё одиночество. Ты словно в небольшой невидимой коробке, которая тебя ограждает от всего мира и ты каким-то образом не замечаешь ничего. Смотришь в окно – и тебе уже кажется, что в автобусе кроме тебя никого, Только слова из очередной песни врезаются прямо в мозг. Может быть и иначе. Ты едешь, погружённый в свои мысли и музыка из наушников почти не воспринимается слухом, кажется такой далёко, едва различимой

Именно так и ехал Дима. Он ничего не видел вокруг, ничего не слышал. Будто сон. Так легче. Когда не видишь ничего легче найти оправдание хотя бы перед своей совестью. Но он всегда каким-то непонятным образом возвращался в мир как раз перед своей остановкой. Это стало уже выработанным с годами рефлексом.

 И в этот раз он не проспал нужную остановку. От неё до дома ещё метров триста через дворы. Путь обычно не безопасный, но юный боксёр в своих силах уверен и не боится столь неприятной дороги. Музыка в наушниках прекратилась. Парень достал плеер. «Вот блин, батарея сдохла» - подумал он с негодованием. Убрав девайс в портфель, он продолжил путь в свой подъезд.

Удивительно. Он уже и забыл звуки города. Города, живущего своей жизнью, бурлящей, кипящей. Хоть он и стоял за многоэтажной коробкой дома, он слышал звук множества автомобилей, стоящих в дорожном заторе. Также слышались и гудящие басы, звучащие из сабвуферов машин, все они сливались в специфическую мелодию города. Едва слышался слабый гул людей, идущих по тротуару или же через двор. Крик женщины, ругающей своего алкаша-мужа, опять убежавшего в гараж, заставил Диму улыбнуться, но он всё также стоял, будто вкопанный, наслаждаясь, да, именно наслаждаясь, давно забытыми звуками.

Он опомнился минут через пять. Уложив плеер в портфель, он, наконец, отправился к своему подъезду. Уже у двери он услышал слабый женский крик. Дима пошёл на него. Внезапно он стал глуше, но с каждым шагом становился всё ближе. Невдалеке от подворотни Он заметил настежь раскрытую дверь подвала. Звук доносился оттуда. Парень, предчувствуя опасность, скинул портфель у двери и быстро спустился по лестнице. В тусклом свете одинокой лампочки на полу лежала полураздетая девушка, её держало три парня, а ещё один уже расстёгивал свой ремень.

- Эй, козлы, вы чё творите? – прорычал взбешённым голосом парень

- Слющай, парен, щёл бы ты от греха, - сказал один из держащих с сильным кавказским акцентом, немного привставая.

- Нет! Это вы идите на хер, хачи, поганые! – ещё свирепее прокричал Дмитрий, уже сжимая кулаки.

- Ну всё, шкет, трындец тебе! – прорычал другой, такой же кавказец, но с меньшим акцентом, уже подлетая к нему.

Дима тут же принял стойку и встретил нападающего прямым ударом в лицо, тут же последовала комбинация ударов по корпусу. Хук – противник лежит. Тут же подбежали другие двое, а последний завозился с ширинкой. Одного Дима встретил прямым в лицо. Удар от второго – Дима попытался технично уклониться, но кулак достиг лица. Боксёр немного растерялся и окончательно взбесился, стал сыпать удары почти без разбора. Когда кавказцы упали, парень кинулся к последнему из них. Сведя удар, он оттолкнул насильника к стене, тот ударился об неё затылком. Подбежавший Дмитрий ещё несколько раз в ярости ударил его головой о стену.

Дима стоял с тяжёлой гневной отдышкой. Костяшки рук были содраны, челюсть болела от пропущенного удара. Двое насильников лежали без сознания, двое корчились от боли. Девушка лежала на боку в позе эмбриона, сильно прижав колени к груди. Её трясло от слёз и истерики. Она совершенно не понимала того, что сейчас произошло.

Наконец успокоившись, парень подошёл и склонился над девушкой, провёл рукой по волосам. «Успокойся, всё закончилось…. Всё будет хорошо.» - чуть прошептал он. По правде сказать, Дмитрий не знал, как вести себя в подобной ситуации, что говорить, как успокоить. Да и вообще с девушками у него не очень хорошо получалось общаться. Может именно поэтому он до сих пор не имел отношений. Да и хотел ли вообще? Он вполне довольствовался своей жизнью, расписанными тренировками, соревнованиями, уроками. Друзей у него тоже было не много… так пара одноклубников. Он не ходил по вечеринкам, мало общался с одноклассниками, да и не о чем особо было беседовать все мысли только о боксе. Хочешь быть лучшим – плати. Увы и ах. Но стоит отдать ему должное: он не боялся никого и ничего, мог в открытую сказать всё, что думает. Не умеет врать, да и почти никогда не прибегает к вранью. Но, парадокс, юный боксёр неоднократно ловил себя на мысли, что боится девушек, не может подойти, просто завязать беседу даже со знакомыми, что уж говорить про то, чтобы подойти познакомиться, даже если ему девушка очень нравилась.

Вот и сейчас он впал в такую непонятную панику, всё внутри тряслось, сердце колотилось. Он выдавил из себя нелепые, как ему показалось слова: «Девушка, всё хорошо, вас больше никто не тронет». Девушка немного отвела голову от колен, всё ещё сотрясаясь, будто от холода, стараясь посмотреть на своего спасителя. По заплаканным щекам стекала тушь. «Подожди минуту, я сейчас» - сказал ей Дима привставая, она слабо кивнула. Дима молнией добежал до лестницы, также быстро влетел на её вершину, схватил сумку и ринулся обратно к плачущей девушке. Он достал из сумки бутылку воды. Отложив сумку, протянул бутылку девушке. Она сделала несколько маленьких глотков, всё ещё захлёбываясь слезами. Затем девушка перевернулась на спину прижимая к себе края распахнутой блузки и неловко, будто неслушающимися руками, старалась опустить её как можно ниже, пытаясь закрыть оголённые ноги. Она уже не плакала, но всё ещё тряслась. Только сейчас Дима увидел, что ниже живота у неё нет ничего. Даже белья. Парень покраснел, не знал, куда деть глаза, в итоге он просто отвернулся. Увидев в стороне джинсы, он их принёс и, всё также стараясь не смотреть на девушку, передал ей джинсы. «Спасибо» - слабо проговорила она.