Свобода

- Ну что сказать? Ты когда-нибудь жил в неблагоприятном районе? На городской окраине? На самом отшибе? Я – жил. И жил не в квартире, а в самом настоящем частном доме. Я более того скажу я там родился, провёл детство… короче всю жизнь. Ну что тебе сказать? Весёлое было время. Всё время на улице. За уроки не посадишь. А если с соседним районом играли – то вообще дело принципа, - Иван ностальгически улыбнулся, потом продолжал, - Мать, помню, на меня всё ругалась. Отец всё на работе пропадал… или с мужиками на рыбалке… Но тем не менее в школе получалось учиться на четвёрки… странно… сам до сих пор удивляюсь…

- Так как ты напевать то стал? – не терпелось Илье

- Ты погоди! Не гони лошадей… Ну так на чём ты меня перебил? Ах да! Рос вот такой вот я шпанёнок. Однажды иду со школы… пораньше отпустили… домой радостный бегу… солнышко светит… хорошо! Подхожу к своему дому, выходит, не поверишь, здоровенная собачина (я ж тогда мелкий всё-таки был), с меня ростом…Огрызается… Я встал, пошевелиться боюсь… Сердце колотится. Дыхание сбивается. Смотрю на неё, а она злится… лаять начинает… Подходит. Тут слышу «Джокер! Джокер, мать твою!». Гляжу – мужик какой-то подбегает к собаке, цепляет к ошейнику поводок. «Парень, ты как? Нормально?» - обратился он ко мне, а я так и стоял, только кивнул чуть-чуть. Он развернулся и увёл собаку. А я ещё долго стоял, как вкопанный. Веришь-нет я два дня не говорил после этого. Два дня! – Иван отпил пива, - С тех пор собак до жути боюсь… любых… даже мелких и безобидных… Это капец полный, конечно, был…

- А что потом было? Не уж-то петь начал? – подколол Илья

- Тебе то смешно… А вот у меня тогда стресс сильнейший был… я даже в школу не ходил… Как я уже сказал, через два дня я опять говорить начал, но заикался, притом сильно.

- Сейчас же ты вроде нормально говоришь…

- Ты не торопи меня… сам спросил – теперь слушай. Ну, так вот, стал я заикаться. Это вообще немного усложнило мою жизнь. С друзьями, кто давно меня знает ещё нормально было, а вот новые знакомства давались проблематично. А там уже подрастал, гормоны играть начинали… пора за девчонками бегать. Вот тут то и проблемы из-за заикания начались. Как говорится, встречают по одёжке, а тут мой дефект оказывал, как правило, отталкивающее влияние. Помню, идём с пацанами ночью по улице, дело, по-моему, в старшей школе уже было, песни орём. Тут мне один из друзей и говорит, мол, когда поёшь, не заикаешься. Ну, я не будь дурак, ещё и немного под этим делом, - он ударил пальцами по шее, - смекнул, а что если попробовать петь, а не говорить? Ну что и говорить, надо мной стебались по-страшному… особенно поначалу… я ж от всей своей молодецкой дури и широкой души орал… во весь голос пел. К слову сказать, петь вообще я люблю, но не умею, потому то надо мной все и смеялись… потом привыкли… Да и я сам к такому говору постепенно привыкал… заново учился говорить, можно сказать. Потом со временем эта напевность всё слабее и слабее становилась… Как ни странно нормально говорить почему-то не могу… голос уже сам тянуть звуки начинает, напевать.

Иван осушил бутылку. Илья даже не притронулся к новой. Ему хотелось смеяться во весь голос.

- Богатая же у тебя фантазия. Ты действительно думал, что я в это поверю? – начал Илья

- Можешь не верить… твоё право. Убеждать в своей частности я тебя не буду. Зачем? Вообще знаешь, тут два варианта всего: либо ты принимаешь эту историю на веру, либо просто слушаешь как длинный анекдот.

- Ну ладно, прости, продолжай.

- Хорошо… Так… Ага… короче так я начал напевать. После школы институт. Там одногруппники поначалу тоже смеялись… потом как-то быстро привыкли. А вот преподов некоторых это вообще раздражало… думали, что издеваюсь над ними. И как я не объяснял им, как не доказывал – ни в какую! Как-то приходилось выкручиваться… деньги в зачётку подкладывать и прочее… ну не мне тебе рассказывать. Не считая этого, студенческая жизнь была очень даже неплохая. В общаге каждую субботу праздновали…

- А что праздновали то?

- Как что? День студента…

- Ну так он же двадцать пятого января…

- Ты точно студент? Потому что все студенты знают, что каждая суббота – это день студента, и её нужно праздновать, - Иван широко улыбался, - О, точно! Повтори! – сказал он бармену, а сам продолжал – Помню, курсе не то на втором, не то на третьем сидим с одним хорошим другом в общаге, наверное уже по литру водки высосали. Сидим, за жизнь беседу ведём. И как-то так получилось, сам уж не помню, что заговорили о том, какое современное общество несвободное, люди замкнутые, будто в плену… и прочую пьяную ересь. Тут мой товарищ и говорит, мол, вот бы создать такое место, где все свободны будут. Ну а я и отвечаю, что сделаю такое место (я ж пьяный, отчего ж не сказать-то?). Ну, он мне, мол, что не могу, я своё гну… ну я и говорю, мол, спорим, на ящик пива. Он, естественно, соглашается. Ещё какое-то время сидели… бутылку-то допить надо было.

На утро я просыпаюсь со свинцовой головой. Но наш спор, почему-то врезался в память. Ну, вроде поспорили и поспорили, да? Да вот только ящик пива отдавать как-то не хотелось. Ну, тут я и решил попробовать открыть этот самый бар, - он оглядел помещение.

- Ну и как ты в нём свободу построил?

- Сначала сам ходил с людьми говорить начинал… Потом как-то само так получалось, что люди привыкали к свободе. Все, кого ты тут видишь – постоянные клиенты… бывают тут каждый день… ну или почти каждый… в зависимости от обстоятельств. Кто заходит впервые, обязательно вернётся, потом тоже станет постоянным клиентом.