Чужая кровь

— В дедушку, — лаконично ответил Люк. Все дружно недоуменно нахмурились.

— В царя Бёра? — уточнила Сиф. — Он же умер до твоего рождения!

— И что? — пожал плечами Люк. — Одно другому не мешает! Мой дедушка оказал на меня поистине благотворное влияние!

Люк вышел, целительница, чьего имени никто так и не успел узнать, ловко затянула повязку на лбу Вольштагга, завязав кокетливый бантик. Огун фыркнул, Тор вздохнул и тоже ушел вслед за братом. Трио молча переглянулось.

— Ну ты и… — с чувством выдохнул Огун. Сиф только решила что-то сказать, как Фандрал замахал на нее руками:

— Молчи! Ради всего святого, молчи!

Девушка, обиженно насупившись, вылетела из помещения. Целительница покачала головой:

— Дети…

Седмица пролетела быстро. За ней вторая… Потом третья пошла. Никто не звал Люка с собой совершать подвиги во имя добра, справедливости и личного обогащения, и к исходу четвертой седмицы стало понятно почему.

Стеснялись.

Тор смущенно почесывал покрытые волдырями руки и грудь, а Великолепное Трио мрачно зыркало опухшими глазами. За спинами парней злобно сопела Сиф — золотые волосы юной воительницы, которыми та вполне обоснованно гордилась, заплетая в толстенную косу, превратились в подобие пакли, нечесаной и свалявшейся. Девушка то и дело теребила с трудом заплетенные волосы, чуть не плача от их жуткого вида.

Люк хмыкнул:

— Опять?

Тор пожал плечами с самым философским видом:

— Было любопытно.

— Вижу, — одобрительно кивнул Люк, с интересом рассматривая багровые, словно от ожога, волдыри. — И? Помочь?

— Мы сами! — нахмурился Тор. Люк пожал плечами, вновь погружаясь в размышления. Сигилы на спине в последнее время иногда буквально леденели, и ситх вполне закономерно предполагал, что это свидетельствует о том, что пора бы ему и провести пару ритуалов во славу Великой.

— Сами так сами… — рассеянно протянул Люк, пытаясь определиться с жертвой. Следующие два дня о Торе с компанией ничего слышно не было, ситх заперся в своих покоях, погрузившись в глубокую медитацию, пытаясь разобраться, какой именно ритуал, где и, самое главное, над кем ему необходимо совершить.

Результаты ситху понравились: ритуал «Великий аркан», или, как его еще называли, «Чистый сабакк», жертва — сильный Одаренный. Темный.

— И где ж такое взять? — Люк задумчиво повертел в пальцах нож — точную копию своего любимца, оставшегося в другой вселенной. Изящное черно-серое лезвие хищно блеснуло «глазками» узора. — Надо искать.

Искать не пришлось… Перед ужином в гостиную ввалился Тор в совершенно непотребном состоянии.

Ас рухнул в кресло, морщась и шипя сквозь зубы от боли: волдыри полопались и присохли, начав заживать, но теперь к ним добавились язвы и мелкие, но крайне болезненные ранки, сочащиеся гноем. Ситх автоматически просканировал брата Силой и злобно раздул ноздри: вокруг тела Тора словно плавала полупрозрачная черная сеть с крючками, впивающимися в энергетику парня.

— Локи, — вздохнул Тор, с надеждой уставившись на брата.

— А я ведь предлагал… — произнес куда-то в пространство ситх. — Намекал… Даже прямо говорил. Говорил ведь?

— Говорил, — сморщился ас, неудачно повернувшись в кресле.

— Вы отказались?

— Отказались, — буркнул Тор, пытаясь сесть так, чтобы было хотя бы терпимо. Язвы на заднице этому процессу не способствовали.

— А раз вы отказались от моего в высшей степени доброго предложения, — голубые глаза Локи лучились теплом, — я решил перейти к меркантильным отношениям.

Тор попытался гневно выпрямится, но у него ничего не получилось. Он вздохнул, признавая поражение.

— Что хочешь?

— Все живое и неживое, принадлежащее сотворившему это, — Люк указал на открывшуюся рану на руке Тора, — будет только моим. И он — тоже.

Тор наклонил голову, разглядывая брата, улыбающегося тонкой, жуткой улыбкой.

— Хорошо, — тяжело уронил Тор.

— Замечательно, — проурчал Люк, едва не потирая руки от удовольствия. — Но перед тем как я пойду веселиться, надо сделать кое-что неприятное. Итак… Сядь прямо. Сейчас будем лечиться! И учти… Это будет больно.

Тор неловко повернулся в кресле, скрипнув зубами.

***

Свен, кряхтя, разогнул скрюченную спину, морщась от ясно слышимого треска. В пояснице хрустнуло, старик отдышался и бодро заковылял в кухню. В животе урчало, напоминая о том, что пора бы позавтракать. Плотно.

Порадовавшись хорошему аппетиту, Свен настрогал окорок, достал лепешки и даже поставил на огонь котелок с отваром трав. Вкус получится так себе, но с медом — самое оно, кроме того, горячий отвар поможет проснуться, придаст бодрости и немного снимет боли в спине.

Даст возможность провести очередной маленький ритуал, добавляющий еще пару лет к его жизни. Тяжелой, полной неустанных трудов, но жизни. Конечно, требуется позаботиться еще и о том, чтобы эта жизнь была здоровой, а не полной болей в спине, суставах и вообще везде, но это уже завтра. У него осталось только две жертвы, а этого явно маловато для задуманного.

Сейдман вздохнул, размешивая здоровенную ложку меда в пахнущем мятой отваре. Для полного омоложения, которое продлится ровно девять лет, девять месяцев и девять дней, требуется девять раз по девять жертв. Не животных, одно из которых дожидается его в подвале, чтобы своей жизнью, а потом и смертью придать капельку сил усталому старику, а сильных, здоровых мужчин, желательно воинов, а не презренных трелей-рабов, возящихся со скотиной и замешивающих хлеб.

Что они могут дать, эти двуногие скоты? Самую малость магии и жизненной силы, такой же тупой и вялой, покорной, как и они сами. Нет уж, он не хочет отупеть и мычать, даже если это означает получение долгожданных девяти лет жизни.

Свен со стуком поставил кубок на стол, презрительно фыркнув. Спина снова хрустнула, колени щелкали и скрипели, когда старик, шаркая сапогами, спускался в подвал.

Волк рвался, закованный в цепи и связанный ремнями, он почти перегрыз вставленную в пасть деревяшку, но Свен успел рассечь хищнику горло, с удовольствием наблюдая, как хлещет горячая кровь. Окунув руки в алую жидкость, колдун умыл ею лицо, смазал иссохшую грудь, рисуя над сердцем символы здоровья.

Как всегда после ритуала, тело стало бодрее и послушнее. Жаль только, что эффект непостоянен.

Колдун кинул содранную шкуру в клеть, планируя позже заняться выделкой. Тушу можно бросить в лесу, что расположен дальше на север — пусть привлечет еще хищников.

Обдумывание планов прервало тревожное позвякивание крохотного колокольчика — невидимые границы, установленные Свеном, опять нарушили.

— Детишки… — ощерил желтые зубы сейдман, накидывая плащ. Мерзавцы уже вконец обнаглели. Свен умирал от желания схватить сопляков и затащить в подвал, но у обычных проходимцев не бывает дорогих доспехов с клеймами царских кузниц Асгарда, усиленных рунами, позволяющими вырваться из настороженных ловушек. Явно детишки высокопоставленных асов, вон какие откормленные и наглые, особенно девка.

Жаль, нельзя намотать ее косу на кулак и показать, чем плен для женщины отличается от пленения мужчины.

Поэтому Свен просто издевался над сопляками, буквально вытирая об них вымазанные в грязи сапоги и применяя самые унизительные чары, какие знал, тем более что идиоты сами возвращались раз за разом. Да, они были сильными и ловкими, но Свен был умнее. Пусть думают, что смогут вернуться и отомстить — он как раз установил купленные у одного из своих давних знакомых ловушки.

На этот раз они не уйдут.

А потом…

Свен закашлялся, едва не подавившись слюной… Потом он и девку попользует, и всех ее дружков под нож пустит. Они сильные, молодые и здоровые: все то, чего ему не хватает.