Ожерелье из янтаря

- Ты прости, что я ругала тебя, - сказала Найрани реке. – Я была расстроена и вылила на тебя свою злобу. Такого больше не повторится. Ты ведь не виновата в моих бедах. И ты не виновата, что ты другая, не похожая на родную мне реку. Впредь я буду почтительна с тобой и надеюсь, что ты простишь меня за грубость.

- Ну зачем я пойду? Я там не знаю никого.

- Вот именно, что вся...

- Я боюсь, Ула. Я не готова. Все будут меня разглядывать.

- Нет-нет! Не надо.

Найрани скривилась. Да уж, Ула видит ее насквозь.

- Ула, мне больше всего хочется остаться в домике сегодня.

- Он-то может и человек чести, а как же остальные?

- И даже тот Охотник, что похитил меня?

- Да уж... И наглый... Подожди... Айгир?

- Нет. Мы оба не очень стремились общаться, - Найрани нахмурилась. Перед глазами вплыла картинка, как охотник встает со своей лежанки, подходит к ней и держа за волосы, погружает в сон. – Этот Айгир тоже там будет?

- Не горю желанием видеть его.

Найрани вновь стало стыдно за свое поведение.

- Ничего особенного, - сказала Ула. - Просто будь доброжелательна. Остальное я покажу тебе по ходу.

Жители деревни сидели на шкурах вокруг костра, на котором жарилось мясо. Женщины разливали в кружки ковшами из большого чана какой-то горячий напиток. Двое мужчин выстукивали на барабанах незатейливые ритмы. Третий мужчина играл на музыкальном инструменте, напоминавшем свирель. Глава клана тоже сидел у костра. День клонился к закату. Люди разговаривали, смеялись. Некоторые сидели в обнимку со своими парами. Некоторые семьи были с детьми. Найрани и Ула сидели в первом ряду почти напротив Главы. Найрани украдкой разглядывала людей. Нектороые, особенно мужчины, поглядывали в ответ на нее с интересом.

- Нет, не единственный. Все мужчины обладают ящером.

- Ящеров нигде не держат, милая.

- Ты в самом деле не знаешь ничего о Народе?

Кто-то крикнул: «Давайте споем!». Толпа поддержала предложение одобрительным гулом. Глава клана хлопнул в ладоши и все расселись по своим местам. Женщины, разливавшие напиток оставили свои половники и растворились в череде лиц. И в следующий миг Глава запел. Его голос был низкий с бархатистым тембром. В песне не было слов. Голос выводил мелодию с чувством. И была в этом голосе такая сила, что, казалось, пространство вибрирует и сочится чистой энергией звуков. Найрани слушала его как завороженная. Магия рвалась из ее груди, стремясь смешаться, соединиться с этим потоком силы. Другие мужчины подхватили своими низкими голосами песню Главы. Песня была полна мощной чисто мужской энергией. Теперь пространство вокруг костра еще более уплотнилось. Энергия песни наполняла все и всех. Она откликалась в душе диким восторгом. От ее звуков замирало где-то внизу живота. Какой-то короткий миг Найрани наслаждалась! И почему в ее деревне пели в основном женщины? Если бы Найрани была зверем и имела бы шерсть, ее шерсть встала бы дыбом на загривке. Ей вдруг захотелось подобно волчице, вскинуть голову к луне и добавить свое протяжное «У-у-у!» к песне своего вожака и своей стаи. Вот только это не ее стая. Найрани медленно вдохнула и выдохнула, сбрасывая очарование момента со своего сознания. Еще не хватало в самом деле поскуливая от восторга подхватывать окончания музыкальных фраз. Наконец звуки песни стихли и толпа вокруг костра взорвалась одобрительными криками, возгласами. Постепенно люди успокаивались, но воздух по прежнему оставался настолько наполненным магией и силой, что казался плотным как вода.

- Видела бы ты свое лицо сейчас, - Ула тихо рассмеялась Найрани на ухо.

- Ящер является частью его сущности.

- Настоящий. Охотники могут вызывать эту часть своей сущности, если нуждаются в ней. Когда ее помощь не требуется, она просто снова сливается с Охотником.

- Нет, только мужчины.

- Кому он может нравиться? Он же невоспитанный, наглый...

- Ну и что, - тряхнула волосами Найрани. – Он от этого не перестанет быть невоспитанным и наглым.

Охотник устроился на шкуре, подогнув под себя ноги. Он выглядел почти так же, как и в тот день, когда притащил ее сюда. Только лука и колчана теперь за спиной не было. На Охотнике был меховой жилет, одетый прямо на голый торс и кожаные штаны со шнуровкой на боках. Он принял от какой-то женщины кружку с дымящимся напитком. Вдруг Охотник повернул голову и посмотрел прямо в глаза Найрани, ухмыльнулся и приподнял свою чашку в знак приветствия. В его позе, в его ухмылке и в том, как он смотрел на нее ясно читалось: «Я знал, что ты смиришься!». Найрани снова почувствовала, что закипает. И видимо, некоторые сидящие рядом люди тоже это почувствовали, потому что стали оглядываться на нее. Найрани встала и постаралась как можно менее заметно уйти из круга.

- Ты извини, я не сдержалась. Не могла там больше сидеть, - Найрани не обернулась.

- И из-за него тоже. Слишком много эмоций для одного вечера. Эта его самодовольная ухмылочка меня до ужаса злит!

- Да, ты права, наверное.

- Я не знаю, возможно. Но это не важно. Все случилось так, как случилось. Ничего уже не изменить.

- Зачем что-то менять? Общаться с ним у меня нет желания. Там, в моей деревне у меня есть нареченный. Мы должны были пожениться. Я через год уйду отсюда. Он будет меня ждать. А жители деревни через некоторое время даже не вспомнят, что один из их Охотников притащил к ним какую-то девку. И я постараюсь все забыть. Я только тебя хочу помнить, Ула.

- Спасибо, милая. Я пойду к костру, посижу еще немного.

- Встань с земли, папина дочка, платье испачкаешь, - раздался почти над самым ее ухом знакомый насмешливый голос.

- Ты.... Да ты... Зачем так пугать?!!

- Ты зачем пришел сюда вообще?

- Ты о чем? Какой пар? – Найрани захлопала ресницами.

- Откуда тебе знать?

- Все?!! – Найрани стало дурно.

- А как ты меня здесь нашел?

- Не смей говорить плохо о моем отце!

Найрани молчала, поджав губы.

- Нам в деревне не у кого было учиться.

- Ты ничего не знаешь о нас! Как ты можешь делать такие выводы?

- Ты помог мне составить впечатление. Зачем ты вообще меня схватил?

Найрани вспыхнула. Все – то он приметил. Телесные достоинства Джарры разглядел. Значит кружил над ними, выбирал, выслеживал, как добычу.

Айгир пожал плечами.

- Да, ты смешно брызгаешься магией, когда бесишься, - Айгир подмигнул ей. – А если серьезно, то предупредить тебя хочу. Здесь в Ару-Кечи щит укрывает ото всех твою магию. Но если ты окажешься в большом мире, какой-нибудь темный маг легко выследит тебя и будет качать из тебя силу, как из колодца.

- Ты не вернешься в свою деревню. Тебе уже нравится у нас. И на нашу песню ты откликнулась. Готов поспорить, что ты уже до исхода осени найдешь тут себе пару, - Айгир склонился к ней. – У нас много хороших мужчин, женщины не жалуются.

- У тебя хорошая магия, хоть ты и не умеешь ей управлять. Твои дети от одного из наших Охотников станут хорошим пополнением клана.

- Нет.

- Предлагаешь создать пару? – деланно удивился Айгир.

Айгир сел на землю и прислонился спиной к дереву. Теперь он смотрел на Найрани снизу вверх. В его желтых глазах читалась насмешка.

- Мы помолвлены. Отец обручил нас.

- Откуда ты можешь знать?

Найрани смутилась. Этот желтоглазый зверь вот так просто сидя на песке говорит ей в лицо такие слова. Без стеснения, прямо. Будто это самая простая на свете истина. Найрани не хотелось думать о его словах. И тем более признаться самой себе, что он может оказаться в чем-то правым. Она действительно не часто вспоминала о Вегране, но ведь это просто из-за этой лавины происшествий. А связь эта, про которую говорит Охотник, может быть появится позже, когда они с Веграном по-настоящему соединятся. Найрани устала от обилия противоречивых эмоций. Она потерла виски и взглянула на Айгира. Он сидел, глядя в сторону реки. Сцепленные в замок руки кольцом обхватывали колени. Загорелая кожа на крупных предплечьях была покрыта зажившими белыми шрамами. Каштановые волосы, выгоревшие прядями на макушке почти до медного цвета, спадали на плечи и почти сливались цветом с меховой безрукавкой. Странный он человек все-таки. Вроде даже симпатичный. Лицо красивое, черты правильные, симметричные. Только взгляд какой-то холодный, насмешливый. И глаза желтые. Непривычно. От этого взгляда появлялось ощущение, что он знает про нее больше, чем она сама про себя знает. Как-будто в самую душу заглянул. Как-будто разобрал ее сознание слой за слоем, добираясь до самой сердцевины. Под этим взглядом Найрани почувствовала себя неуверенно. Он вывернул душу, заставил сомневаться в том, кто она на самом деле. И она теперь уже сама не была уверена, что понимает, кто она такая. Он поставил под сомнение ее мысли, чувства и поступки. Найрани не знала, как себя с ним вести. Оправдываться? Но за что? Отгородиться? Не получается. Не думать? Тоже не выходит. Найрани отвернулась и пошла в свой домик.