Мальвина, ведьма… и Новый год

Надо сказать, что после того, что она пережила тогда в школе, Ирина интуитивно не подпускала к себе мужчин, объясняя это самым банальным образом. Например: этот – мямля, этот - выскочка, этот – размазня, этот – тупой, примитивный бабуин, этот – ботан. Иногда ее характеристики соответствовали действительности, но если бы Ира дала себе труд проанализировать свое поведение, то она с удивлением бы обнаружила, как она со страстью настоящей ищейки ищет в своих поклонниках… недостатки, и видит только их, не обращая внимания на достоинства, которые присутствуют в каждом человеке. Это собственно и была основная причина, по которой она оставалась одна. Если бы  Ира обратилась к хорошему психологу, объяснившему ей, что это просто защита, которую она неосознанно создала, что ее мозг отчаянно ищет способы, как НЕ быть ни с кем. Иначе она уже давно бы была замужем, потому что на ее пути встречались и достойные, хорошие мужчины.

Макс был первым, которому удалось пробить ее броню и достучатся до сердца, теперь ему предстояло «достучаться до тела», а это оказалось такой же нелегкой задачей. Все любовные сцены, что Ира представляла себе, были почерпнуты из американских фильмов, и тот момент, когда будущие любовники яростно сбрасывают и рвут одежду друг на друге, между безумными поцелуями и определял ее главное требование к ночи любви. Она всегда себя представляла только так. Безумные страстные объятия и поцелуи. Глаза, ничего не видящие, кроме лица и тела любимого человека, одежда, обувь, разлетающиеся во все стороны, потом соитие… и счастье до конца жизни.

 На самом деле минуты такой животной страсти, скорее наиграны, чем бывают в реальной жизни. Такое грубое сдирание одежды, скорее всего, привело бы к травмам, например, от пореза пряжкой, крючком, молнией, да и просто тканью, ведь если за нее столь яростно тянуть, она может разрезать кожу. Однако Ира обо всем этом никогда не думала, и вот теперь, когда Макс нежно ее обнял, испытала горькое разочарование. Удивительно, но он догадался: и о том, что она разочарована, и о том, чем это разочарование вызвано. Понял, и тихонько рассмеялся.

- Ты ждала, что я прямо у порога сдеру с тебя одежду и наброшусь на тебя? – Ира неопределенно пожала плечами. Признаваться, что она так и думала, ей не хотелось, но и врать не хотелось тоже. – Ирочка, так себя вести могут партнеры, давно знающие друг друга, или наоборот, незнакомые, которым безразличны чужие чувства, каждый рвет кусок своего лакомства, не думая, о другом. Уверяю тебя, всегда один из партнеров, при таком сексе остается ни с чем. Но даже если партнеры, и думают друг о друге, то это все равно не наш с тобой случай. Я не знаю тебя, не только, как человека, но и как женщину. Не знаю, что для тебя приятно, что нет, что тебя возбуждает, и что, наоборот, расхолаживает. Мы сделаем все по-другому. Спокойно и вдумчиво. Пусть это не будет так романтично, зато это будет… навсегда. - При этих его словах она пораженно взглянула на него. Макс смотрел серьезно, без улыбки, без иронии. – Ирочка, я, когда поцеловал тебя, то сразу же понял – ты моя.

Ее бросило в жар от таких слов, и даже не пришло в голову спросить, почему он до поцелуя этого не почувствовал.

Они поднялись в спальню. Ира попросила его выключить свет, сама быстро разделась и юркнула под одеяло. Через минуту Макс присоединился к ней и обнял ее, притянув к себе. Тут Ира с удивлением поняла, что Макс не снял футболку.

- Ты почему в футболке? – не удержалась она от вопроса. Макс помолчал немного, потом неуверенно сказал.

- Моя спина сейчас в таком виде, что может вызвать у тебя отвращение.

Ира рывком вскочила с постели, быстро добежала до выключателя и включила свет, потом, не обращая внимания на то, что стоит перед ним нагишом потребовала, чтобы он немедленно снял футболку. Ира и сама не могла понять, что за сила толкала ее на такие поступки. Может, чутье,  подсказывающее, что это очень важно, может интуиция, требующая, чтобы в эту ночь между ними не осталось никаких тайн, никаких недоговоренностей.

 Макс нехотя снял футболку. Ничего отвратного Ира не увидела, тело было тренированным и подтянутым, тогда Макс развернулся боком. Правый бок, часть спины и руки напоминали если не лоскутное одеяло, то ткань с заплатками другого цвета – точно. Каждый светлый кусок окаймлял бордюр из еще не побледневших швов и рубцов.

- Мне делали пересадку кожи, - неловко улыбаясь, объяснил Макс. Врач сказал, что года через три цвет кожи полностью сравняется и будет почти ничего не заметно.

- Что с тобой случилось, - проглотив комок в горле, от ужасающего чувства щемящей жалости к нему спросила Ира.

- Да, одного балбеса вытаскивал, - беззлобно ругнулся Макс, и с тревогой взглянул в лицо Иры, боясь увидеть в ее глазах брезгливость. Ира догадалась, чего он боится, поэтому просто обвила его шею руками, прижимаясь к нему всем телом. – Спасибо, что заставила меня снять футболку, - тихо шепнул Макс, - так приятно прижиматься к тебе голенькой.

Ира, наконец, вспомнив о девичьей стыдливости, мигом забралась в кровать, укрывшись одеялом до самых глаз.

Тут она вспомнила еще кое о чем и с фальшивыми нотками переживания в голове с беспокойством спросила.

- А как же тот пункт в контракте, на котором ты особенно настаивал? – видя, что Макс ее не понимает, тут же уточнила.- Ну, тот пункт, согласно которому интимная близость категорически исключается, даже поцелуи.

Она с удовольствием наблюдала, как изумление, вызванное (очевидно) потерей памяти, быстро сменяется каким-то злым выражением лица.

- Вот, козел, - яростно прошипел он, - ни себе, ни людям.

- Какой козел? – удивилась Ира.

- Да, это я о себе! Понимаешь, когда я увидел твою фотографию, что показала твоя сестра…- Макс  почесал затылок, потом ухо, потом нос, видимо, в надежде, что они помогут ему подобрать нужные слова. – Ну, я посмотрел-посмотрел, и решил внести этот пункт.